…Когда Косатка сказала: «Я помню чужие слова в моём рту», Ярому стало жутко. Вопреки опасениям девушки, ему и мысли бы не пришло в голову над ней смеяться. Потому что авантюрист вспомнил, что у него было так же. Когда он контактировал с бандитами и вынужден был смеяться над их несмешными шутками и поддакивать, он тоже чувствовал чужие, фальшивые слова у себя во рту. «А так ли сильно я отличаюсь от этой девушки?» – подумал авантюрист…

– …Вообще, в моём отряде было больше десяти человек, совершенно разные люди – кто-то совсем зелёный первострел, типа, вчера пришёл в Зону, кто-то поопытнее, был даже, кажется, кто-то из блатных – и к концу дня накрыло всех. Такое прекрасное и болезненное чувство единства. Я помню, что их очень любила.

И вот тут наступает поворотный момент, когда я могла подумать и сказать: со мной происходит что-то не то. Пока неясно, что, но это ненормально. Мне не стоит продолжать игру, о которой я ничего не знаю. Но я так не сказала. Наверное, отчасти потому, что мнила себя всемогущей и бесстрашной амазонкой, у которой всегда всё получается, отчасти потому, что сильно любила Вергилия и безгранично доверяла ему.

Не останавливаясь подробно на системе верований, вербовке новичков и охоте на «неугодных Зоне» людей, скажу, что самый главный в «Братстве» – это старший «серафим», верховный лидер по прозвищу Азазель. Далеко не каждый рядовой член организации удостаивался аудиенции с ним. Если личные отношения с предводителем не складывались – человек надолго не задерживался в городке.

На особых правах находилась каста наиболее приближённых к верховному лидеру, Азазелю, элитных бойцов – «капитанов», которые удостоверили свою верность «Братству» и которых он сам приблизил к себе. Они участвовали в управлении, физической работы и ночных дежурств на долю «избранных» выпадало гораздо меньше, они жили отдельно. Во главе каждого отряда стоял свой капитан. Он был вроде старшего офицера. Если один из капитанов отдал приказ, то рядовой член организации обязан подчиниться, даже если приписан к отряду другого капитана.

Попав в секту, я как-то быстро потеряла контакт со своими прежними знакомыми среди авантюристов. Не сказать, что у меня до этого было охренеть как много знакомых, но с некоторыми бродягами я могла при встрече выпить по кружке пива в баре или посидеть у костра, послушать байку или анекдот. После вступления в «Братство» я полностью потеряла все социальные связи. Я не ходила в рейды ни с кем, кроме «серафимов», я не бывала нигде, кроме как по заданию «Братства».

Если вкратце, то отличительной чертой организации является то, что вся её повседневная деятельность густо замешана на убеждении, что Зона – на самом деле живая сверхсущность. И сейчас она ещё очень молодая, по меркам сверхсущностей. Поэтому, дескать, она враждебна к людям, отсюда все эти подлянки, мутанты, радиация и прочая гадость. Ведь дети тоже часто бывают злыми, дерутся, капризничают, плачут, обижаются, но не потому, что они плохие, а просто потому, что ещё незрелые. И, как и все дети, Зона может учиться. Учиться у людей – больше ведь не у кого. Поэтому если в Зону приходят люди с грязными помыслами и желаниями, то она учится от них плохому. А если, напротив, светлые и благородные – то хорошему. Вот в этом якобы и заключается миссия «серафимов» Зоны – установить с Зоной диалог, двусторонний контакт, стать полноценными собеседниками и перейти от бесконечной войны хотя бы к переговорам, а в перспективе и к взаимовыгодному сотрудничеству. Научиться слышать Зону и исполнять её волю. И параллельно – защищать от людей, которые приходят с недобрыми намерениями. Но всё не так просто. Дело в том, что планета Земля, на которой Зона находится, и которая тоже, согласно представлениям «серафимов», обладает живой душой, отнюдь не в восторге от появления на её поверхности незваной гостьи, инородной сверхсущности. У Земли и так хватает проблем, которые создают ей недальновидные люди. А тут ещё и такой «подарок с небес» свалился на голову… В общем, планета делает всё, чтобы повернуть ход событий вспять и Зону уничтожить. И от усилий «серафимов», мол, зависит, сможет ли Зона устоять под натиском внешнего врага. Возможно, если Зона изменится, перестанет быть такой агрессивной по отношению к земной природе, то станет возможным мирное сосуществование с Землёй, достижение разумного компромисса, который бы устроил обеих сущностей…

– Погоди, стой! – не выдержал Ярый. – Всё, хватит! Я понял… Точнее, ничего не понял. У меня сейчас мозг взорвётся. Короче, ясно, что они там двинутые на всю башку. Недавно в Лягушатнике, в деревне для новичков мне встретился один парень, который затирал похожую дичь. Я вспомнил, что он тоже был из ваших, из «серафимов». Хорошо, дальше-то что было? Если опустить всю эту претенциозную хренотень…

– Так вот, грубо говоря, по версии Азазеля, все мы, «серафимы» Зоны, должны были в итоге стать этакими сверхлюдьми, которые могут чувствовать опасность за версту, влиять на поведение мутантов и появление-исчезновение подлянок, мгновенно перемещаться из одного конца Зоны в другой, и прочее. Вся деятельность секты строилась именно на этом фундаменте: сверхлюди, живая Зона, спасение человечества… Капитан моего отряда по прозвищу Аспид говорил мне лично, что постоянно общается с Зоной телепатически.

Во главе угла стояли сверхспособности и их развитие. Мол, если ты будешь прилежно твердить мантры, будешь строить биополе, будешь мысленно сливаться с Зоной – сверхсущность ответит тебе, даст умение проникать в суть вещей напрямую, посредством «озарений». Сами собой на твоём пути начнут расступаться подлянки, как воды Чермного моря перед пророком Моисеем, пули будут сами собой лететь в цель, Зона будет являться тебе во снах в образе женской сущности, ты сможешь читать чужие мысли, предсказывать будущее, замедлять или ускорять время, проникать в другие миры. Ты станешь тем самым сверхчеловеком – суперменом, неуязвимым ангелом смерти, полубогом, как сам Азазель. Понятно, что звучит странновато и местами смешно. Но оглядись вокруг – каких только чудес ни встретишь в Зоне! Разве есть ещё что-то, что невозможно здесь? Если и есть, то в это трудно поверить.

Скажу откровенно, хотя с тех пор многое изменилось, я до сих пор помню то чувство причастности к чему-то большему, приобщённости к тайне, ощущение собственной избранности, которые появились у меня на первых порах. Я наконец-то попала в мир, который так долго искала, и передо мной открылись бескрайние возможности.

Период очарования длился ещё некоторое время. Меня поддерживали старшие по званию товарищи, которых называли капитанами, и, конечно же, мой Вергилий. Мне казалось, что Аспид, капитан отряда, смотрит на меня по-особенному, что у меня самый мощный потенциал среди всех новобранцев.

– И что было дальше?

– Дальше… – Косатка зевнула. – А дальше всё перевернулось с ног на голову. Слушай, можно я завтра дорасскажу? Я уже спать хочу. Ты подежуришь?

– Да, конечно. Отдыхай, набирайся сил. Я подежурю, но под утро тебя разбужу. Всю ночь без сна я вряд ли продержусь, извини. Хотя бы несколько часов мне всё равно нужно поспать.

– Хорошо. Я тебя подменю. Кстати, у тебя не будет сигаретки?

– Нет, – ответил Ярый. – Не курю. И тебе не советую. Во-первых, это вредно для здоровья. А в Зоне и так организм регулярно подвергается аномальному и радиоактивному воздействиям, и дополнительно себя убивать табаком не очень-то разумно. Во-вторых, это сильно демаскирует. В темноте огонёк от сигареты вражеский снайпер может заметить с очень большого расстояния…