Волк недовольно взрыкнул, требуя меня поторапливаться. Зверь хочет кушать.

Я зло схватил копьё, теперь готовый к бою. Волк лениво поднялся на лапы, а через секунду прыгнул на меня. Лезвие копья зло чиркнуло по густой шерсти, брызнула алая кровь. А в следующее мгновение на моей шее сомкнулись зубы волка. Отвратительный, ужасный хруст оборвал вторую попытку.

Солнце неспешно поднялось в зенит…

Я попытался проснуться. Тщетно. Как бы ни сжимал зубы, не щипал себя, сколько бы не моргал, прыгал, не падал на спину — я только вызвал недоумение у волка. Он совершенно по-человечески в недоумении повернул голову набок. Тяжело вздохнув, я был вынужден признать, что выбраться из этого сна я не могу.

Я понял, что это пророческий сон, смущало только отсутствие отца, который до сих пор появлялся всегда, когда проявлялся мой дар. Очень редкий дар стихии. Редкий и ценный. Но я не слышал ни об одном известном пророке, кто был бы по-настоящему силён. Кажется, именно об этом мне и говорил этот сон.

Ну, уж нет! Дудки! Я не согласен быть слабым! Я стану духом стихии и буду пытаться стать богом!

Решительно схватил тяжёлое и неудобное копьё, не стал дожидаться рывка волка — сам прыгнул ему навстречу. Тот прямо из сидячего положения перетёк чуть в бок, а я не успел сдвинуть проклятую железку ни на сантиметр в сторону. Тошнотворный хруст, яркая и сильная боль.

Солнце неспешно поднялось в зенит…

Мне нужно другое оружие, понял я. Копьё слишком тяжёлое, да и мне оно не нравится, в отличие от кинжала. Отец писал, что на бой можно прийти со своим оружием, если тебя тянет к нему. Важно только коснуться священного копья, а после схватки обагрить лезвие кровью зверя, чтобы оно наградило тебя. Главное не оружие, а честь. На схватку человек должен приходить без брони, максимум в повседневной одежде.

Я зажмурился, желая, чтобы у меня во сне появился мой кинжал.

Открыв глаза, первым я увидел встревоженные глаза мамы.

— Ты опять плохо спал, Арен, тебе снился пророческий сон?

Я, ещё не проснувшись толком, помотал головой, даже не ради ответа, а просто для того, чтобы сбросить с себя сонную хмарь и воспоминания смерти. Я всё ещё чувствовал на шее острые клыки, слышал в ушах звон сминаемых позвонков. Сон ещё не до конца прошёл, кажется, что усни я сейчас — снова окажусь там.

— Хорошо, сынок, иди кушать, — мягко ответила мама, впрочем, не совсем мне поверив.

Есть было… тяжело. Горло всё ещё считало, что оно разорвано, и еда в него просто не лезла. Как бы я ни ощупывал, не мог найти ни следа, но всё равно чувствовал его плохо. Приходилось набивать полный рот еды, буквально пропихивая кашу дальше, после чего запивать её морсом. После еды сразу же пошёл делать тренировку. А после медитации схватил нож и побежал на площадку для игр, чтобы продолжить привыкать к кинжалу.

У меня не выйдет идеального обряда копья. Папа писал, что лучше всего его проходить, ни разу до этого не касаясь оружия. Тогда на миг можно почувствовать зверя внутри себя. Но у меня уже не получится, до сегодняшнего сна я не считал кинжал оружием, потому и не стеснялся с ним тренироваться. А теперь я понимал, что без тренировки просто умру. Пророчество было вполне наглядным.

— Не хотим мы бросать в тебя камнями, это скучно! — буркнул Дрек на мою просьбу, и остальные дети покивали.

На несколько мгновений я потерял дар речи, не зная, что делать, а потом ответил легко и просто.

— У меня два дня до обряда копья, — эта фраза была сакральной, её просто никто не мог проигнорировать.

Так что Дрек заткнулся, а дети начали бросать в меня камушками. Я же представлял, что каждый камушек — это летящий в меня волк. Накрутил себя сверх всякой меры, в итоге вечером вернулся домой без сил и весь в синяках. Не стал есть, просто разделся и закутался в одеяло. Я и боялся засыпать из-за предчувствия своей смерти во сне, и одновременно ждал этого. Нужно стать сильнее.

Сон долго не шёл, я ворочался, перед глазами мельтешили образы моих смертей из сна. Отчаянно пытался представить, как буду сражаться с кинжалом, как я легко смогу поймать волка и ударить ему кинжалом в шею в нужный момент. В итоге больной и потный встал, чтобы ополоснуться и попить. Мама спала у себя в кресле с вязанием в руках. Она всегда так засыпала, когда очень волновалась.

Я дошёл до бочки, ёжась, взял ведро и пару раз быстро облил себя холодной водой, растирая её на коже. Понял, что забыл снять мамин подарок и, с трудом стащив его с себя, облился ещё раз. Дошёл до кровати, уже был готов лечь спать, но стал стряхивать с кровати мусор, который принёс сегодня. Потом понял, что не укрыл маму и исправил это.

Только лёг, как тут же провалился в сон.

Младшая сестра неспешно поднялась в зенит, она почти полностью смотрела в другую от нас сторону, лишь тонкий краешек её лика было видно на ясном небе. Вокруг меня поднялись высокие стены ограждения. Я был абсолютно голым, сжимал в правой руке обратным хватом свой кинжал. В трёх шагах от меня в зенит смотрело лезвие копья, а в трёх шагах от него — сидел тот же волк.

Я решительно шагнул вперёд, коснулся левой рукой копья, отчего меня прострелило короткой молнией. А потом началась схватка. Волк прыгнул на меня, но как-то медленно, я успел просто отскочить в сторону. С рыком он закружил вокруг, но я не отвлекался и поворачивался вслед за ним, всё время готовый к неожиданной атаке.

Прыжок, но я снова успел отскочить в сторону, попытался ударить даже, но не попал, лишь клацнули зубы в паре сантиметров от моей кисти. От неожиданности я отдёрнул руку и отскочил, чем тут же воспользовался волчара, он прыгнул боком, пытаясь не столько укусить, сколько повалить. Я легко отшагнул чуть в бок, но волк таки задел меня когтями задней лапы, наступив на мою ногу, боль на миг меня дезориентировала, но я отпрыгнул назад.

Почуяв мою кровь, волк стал более резким, стал рычать, в глазах заблестела жажда. Но мне только проще стало уворачиваться. Зверь будто стал глупее, позволяя мне легче уходить от его атак.

Все мои движения были как в тренировке. Шаги, прыжки, кувырки, увороты, базовые удары любым оружием. Всё вплеталось в нас с самого детства, и за правильным исполнением тщательно следили старшие, а я делал даже больше, добавив к своей тренировке то, что показала мне мама, передав мудрость моего папы. И я был самым старательным из всех детей. Так что какой-то волк не сможет меня убить!

Я вошёл в состояние пустой головы, отстранившись от своих движений. И я поспевал. В отличие от прошлого сна, в этот раз я был куда быстрее, видимо, копьё для меня просто слишком тяжёлое. Волк снова прыгнул на меня, раззявив пасть, я отшагнул, готовый ударить кинжалом в голову. Брызнула кровь! Лезвие нашло свою цель, полоснув волка по морде, разрезав ему верхнюю губу.

Волк разъярился, он стал ещё резче, чаще атаковать. Он перестал выжидать, прыгая раз за разом, целясь мне в горло. И я привык к его одинаковым атакам, в очередной раз поймал его в прыжке и глубоко вонзил кинжал ему в левый бок. Зверь взвизгнул, отскочил и припал на заднюю лапу.

Вот оно! Идеальный момент для атаки! Азарт пробился через пустую голову, подтолкнув меня вперёд. В этот раз прыгнул я, целясь в горло противнику, чуть было не забыл про кинжал, готовый вцепиться зубами! И тут же поплатился за это, волк схватился зубами за моё предплечье, дёрнулся раз, другой, вырывая из руки кинжал и раздирая мне руку в клочья.

Страх нахлынул на меня такой, что чуть не сдался, перед глазами мелькнуло видение прыгающего волка, хруст позвонков, и я, сжав зубы, пришёл в себя. Левой ухватился за ухо волка и дёрнул изо всех своих детских сил. Тот разжал хватку, и я тут же перекатился назад, подскочив на ноги.

Мы сравнялись. Волк был тяжело ранен и истекал кровью. Я был тяжело ранен и истекал кровью. Безоружный, дезориентированный от боли. Перед глазами забегали мушки, как тогда на горе, стало тяжело дышать. Но ничего не закончилось! Думай, Арен! Думай!