— Вот же чужак, сын чужого, — зло пробормотал Амис.

И было от чего, чужак ударил почти как человек, некоторая несуразность в движениях ещё была видна, но, если бы он убил ещё пару человек, это бы стёрлось. Где он так успел отожраться? На ком? Именно этим и были опасны эти чужие, если обычные бесформенные двигались просто и предсказуемо, звероподобные были быстры и ловки, то чужаки были непредсказуемы, быстры и ловки. Как человек.

Потому-то в него и направился основной удар нашей деревни. Мимс и Вира вылезли прямо из земли перед чужаком. Вира вытянула вперёд руку с мерцающей синим цветом каплей — её стихия была способна принимать в себя почти любую другую, усиливая. Капля выстрелила в грудь чужака, и тот весь покрылся сетью мерцающих синих трещин. Охотники тут же побежали прочь, чтобы не попасть под удар побежавших на них быков. А вырвавшиеся из земли каменные колья прикрыли их, выдрав из крупных чужих куски их бледной плоти, некоторые тут же стали шевелиться, превращаясь в маленьких чужих. Другие оказались слишком малы и просто остались лежать на траве.

Чужак замер на месте, в нём будто что-то пульсировало, пытаясь вырваться наружу. Но свет постепенно стал угасать, а чужак зашевелился. Я сжал кулаки до хруста, глядя на это, не хватило у Мимса сил! Чужак сделал первый шаг, когда трещины полностью погасли в нём.

— Вот же чужак! Чужак и есть! — выругался Амис. — Не хватило у сынка стихии, чтобы пробить такую тварь!

Чужак сделал второй шаг, и в нём резко мигнул синий свет, трещины снова появились, а потом чужак развалился на две неровные части, у одной было две ноги и рука, а у другой только одна рука и голова. Более крупная часть сохранила свою форму и пошла дальше к деревне, а вторая размазалась по земле и дальше пошла уже обычной трёхногой табуреткой, какими были все бесформенные чужие.

— Есть! — мы радостно закричали! Главная сила врага пала!

Своим криком мы невольно привлекли внимание бесформенного чужого.

— Чужой, дети, ждите моего сигнала и отступайте.

Но не понадобилось, из-за ближайшего дома в студень вонзилась злая алая молния. Мама! Чужого всколыхнуло будто от удара камнем по воде, по нему забегали сотни мелких змеек-молний, сжигая плоть. Не прошло и пяти секунд, как он иссох, застыв твёрдой бледной массой. Так их, мама! Все обрадовались ещё больше, но уже молча. Даже младшие ребята понимали, что шуметь нельзя.

Мы ещё не убили ни одного чужого, а к нам уже прибежало двое старших. Мимс вложил всю стихию в одну атаку, а каменные шипы Серы не давали быкам начать громить дома. Бой тем временем закипел со всех сторон, выбив главного, деревенские стали уничтожать одного чужого за другим, просто заливая тех стихией. Со всех сторон в них летели огненные вспышки, ледяные иглы, водяные лезвия, падали огромные камни, одного чужого подняло вверх воздушным вихрем, отчего его плоть стала стремительно разлетаться во все стороны, долетая даже до нас.

Один такой кусок даже зашевелился, но Амис тут же его разрубил на три части.

— Плохо, — пробормотал он. — Уходим вглубь деревни, Мимс и Сера, прыгайте на крыши, смотрите в лес.

— Что случилось, пап? — тут же забеспокоился Мимс.

— Не важно, делай, как сказал.

— Хорошо, пап. Все слышали? — он тут же подхватил на руки Феню и её двухлетнего брата, рванув вперёд.

Я забрал одного грудничка, который спокойно посапывал с пустышкой во рту, и мягкой рысью, чтобы не растрясти ребёнка, побежал за Мимсом. За мной побежала Дора, тоже с грудничком на руках, Дрек и его сестра замыкали процессию детей, и за ними медленно шёл Амис, старательно глядя по сторонам и показывая руками знаки кому-то в стороне. Сера же запрыгнула на крышу и легла там так, что с земли не углядишь.

Мы дошли прямо до дома Нины. Мимс убежал дальше, а Амис так и остался с нами.

— Если я скажу, бегите все в сторону боя с чужими.

— Что случилось, дядя Амис, — решился я задать вопрос.

Но не успел он ответить, как мне сдавило горло так, что я чуть не задохнулся, закашлявшись. И всё равно я вытянул руку в сторону, куда указывал мой отец. Он был встревожен, чего раньше не случалось. Старший разведчик будто только этого знака от меня и ждал, тут же коротко свистнул дважды и приказал уводить детей в противоположную сторону. А меня потащил вперёд.

— Продолжай показывать, насколько хватит.

— Хорошо, — выдавил из себя сипло.

Отец не уходил, продолжая указывать куда-то, а я, тяжело дыша, попытался идти за Амисом — тщетно, меня будто сжало со всех сторон, начало колотить от озноба. Сил хватало только на то, чтобы показывать пальцем, и старший подхватил меня на руки, понёс к основной схватке. Он был встревожен и неотрывно смотрел туда, куда я указывал.

А потом папа резко развернулся и стал указывать в другую сторону, так резко, что у меня рука хрустнула от того, как я её повернул. И всё, он ушёл, развеявшись дымкой. Я же почувствовал такую слабость, что хотелось плакать, было тяжело двигаться даже на руках у Амиса, указывающая рука обмякла.

Он же бежал со всех сил к затихающему бою. Лицо его было сосредоточено, он раздирал пространство вокруг своей стихией. Меня он чуть ли не бросил на руки матери, тут же убежав к Дриму. Перепуганная мама стала осматривать меня, но не нашла никаких ран, я же просто не имел сил ей что-то сказать, но рядом была Нина.

— Истощение у него, ничего страшного, для молодых даже полезно, — проворчала она. — Не отвлекайся, твоя сила может ещё понадобиться.

Мама ничего не ответила, но по искрам её стихии в волосах я понял, что она сейчас зла, очень зла. Она аккуратно приложила меня спиной к стене, а я даже моргал с трудом. Но вид на схватку у меня получился отличный. За это время не так уж много я и упустил.

Быки и три самых крупных чужих, как и обезглавленный чужак — всё ещё живы, пусть и изрядно потрёпаны. Сейчас их пытались разделить и добить по одному. При этом выдохлось не так уж много наших, я не мог посчитать точно, но не больше пары десятков ушло к детям.

То и дело кто-то отправлял стихийный удар так, чтобы отвлечь одного из чужих на себя, но почему-то они никак не хотели разделяться, будто связанные чем-то. Или кем-то. Похоже, именно на управляющего чужого я и указывал Амису, потому он так всполошился.

Вира выскочила перед до сих не разваленным куском большого чужака и резко взмахнула рукой, отчего того рассекло ещё на две части, девушка тут же сбежала прочь, но своё дело она сделала, чужак, такой грозный и опасный вначале, окончательно развалился, потеряв форму. Теперь он не опасен.

Это событие и послужило сигналом к атаке, люди тут же выбежали из укрытий и сплошным потоком стали заливать чужих стихией со всех сторон. От вспышек света и мерцания у меня тут же заболела голова, но я всё равно упрямо глядел на схватку. Такое не часто увидишь — вся деревня использовала все свои силы для уничтожения чужих. Папа писал, что смотреть за чужими схватками часто куда важнее даже, чем сражаться самому.

Я пытался почувствовать хоть одну из стихий, изливающихся сейчас на чужих. Услышать от неё зов, найти в ней родство со своей. И… ничего.

Внезапно будто прямо из воздуха появился большой серый зверь, похожий на коротколапого волка. В холке он был ростом с Виру или чуть-чуть ниже неё. Глаза жёлтые, ощутимо светятся даже на фоне алого сияния. Он изогнулся и прыгнул на Джора, длинные когти впились в тело, с лёгкостью разорвав шерстяную броню маминой работы! И я с ужасом понял, что это не зверь, а чужой. Просто отожравшийся до того, что уже почти не отличим от настоящего. На страшного врага тут же переключились все, но он был словно лесной волк — хитрый и быстрый. Одним движением он выскользнул из-под слаженного удара. И тут же прыгнул на Анта.

Прошло всего несколько секунд с его появления, а мы уже потеряли двоих! У меня в сердце стала разгораться ярость, которая постепенно стала вытеснять слабость.

Чужой снова извернулся, избежав ран, но я заметил у него на боку большой ожог. И понял, что давно не видел Дрима. Одно сложилось с другим. Сердце заледенело на миг, а потом разгорелось уже пожаром. Комом в горле появился отец.