— Может, я и старая, но глаза всё ещё видят. Каждый раз, как его видишь, пожираешь взглядом. Только он глупец, ничего дальше своего носа не видит, ослепленный своей братской любовью к тебе. Сестру ты ему напоминаешь, которую он в детстве потерял, не уберег. Вину перед ней чувствует. С тобой непутевой носится, пылинки сдувает, не даст тебя в обиду никому.

— Что ты такое говоришь, какая сестренка? Стас никогда не говорил о ней.

— Они жили в доме по соседству. Ты ещё не родилась тогда. Трагедия летом случилась. Жара такая ужасная стояла, никогда не забуду. Дети уже ушли на каникулы. Стас твой в восьмом классе учился, как сейчас помню. Волков старший тогда в звании майора ходил, какое-то серьезное дело расследовал. В девяностые годы без криминала не обошлось. Чтобы не лез, куда не надо, его решили проучить. Младшую дочь похитили прямо из рук старшего брата.

Бабушка тяжело вздыхает и продолжает вспоминать прошлое.

— Так её и не вернули. И тело не нашли. Волков тогда из милиции ушел. Жена вскоре на развод подала и уехала, не смогла мужа простить. И поминай, как звали. Сын с отцом остался, — шокирующие признания выливаются на меня, как ушат холодной воды. Озноб захватывает всё моё тело. Становится не по себе. Стас никогда и словом не заикался о младшей сестре. Как и дядя Витя, его отец.

— А как звали сестренку Стаса, не Уля случайно? — задаю мучавший меня со вчерашнего дня вопрос. На что получаю утвердительный кивок. Во рту появляется привкус горечи.

— Бабушка, как же мне быть? Я ведь люблю его и не могу от него добровольно отказаться, — с вселенской грустью вылетают слова. Предчувствую, что услышу совет, который мне явно не понравится. Бабушке тоже не по душе то, что я говорю. Она закатывает глаза и тяжело вздыхает. В них такая печаль, что самой становится мучительно.

— Оставь его, милая. Послушай старую, не твой он мужчина. Научись отпускать людей. Эти чувства вам двоим счастья не принесут, — на этом бабушка решает закончить время откровений и разворачивается к окну.

— Не умею я отпускать людей, ба. По маме до сих пор сильно скучаю, мне так не хватает её теплых рук, нежных прикосновений и ласковых слов, — изливаю ей свою душу. Бабушка выслушает, я знаю. Всегда слушает. Но в данный момент молчит. И я продолжаю:

— Думала, что ты меня поймешь. Ты всю жизнь любила только деда. После его смерти так замуж и не вышла, — пытаюсь разглядеть в ней хоть маленькую каплю понимания. Но всё тщетно.

— Мы с твоим дедом любили друг друга, это правда. Он подарил мне столько любви, что хватило до конца жизни. И тебе желаю испытать такое же счастье — любить и быть любимой. Но Стас не тот человек, который тебе это даст.

— Ба, даже страшно представить, что больше его не увижу. А друзьями быть никогда не соглашусь. Видеть, как он женится, целует свою жену, обзаводится детьми, заводит собаку. И всё это не со мной, — после высказанных вслух страхов воображение оживляет их в моей голове.

Вижу реальную картину его счастливой семьи и себя, наблюдающей со стороны. И понимаю, что это никогда не будет моим. Тут же начинаю задыхаться, будто мне перекрыли весь кислород.

Бабушка резко разворачивается ко мне и начинает успокаивать, поглаживая по спине. Её обеспокоенный взгляд отрезвляет меня. Ей нельзя нервничать. Беру себя в руки и стараюсь медленными глотками пропускать воздух. Паника медленно отступает. Понимаю, что пора уходить. Мы сказали друг другу достаточно на сегодня.

— Я пойду. Тебе надо отдохнуть.

В комнату возвращается весёлая супружеская пара. Встаю и направляюсь в сторону двери. Не буду портить атмосферу своим унынием. Перед самым выходом слышу болезненную фразу, сказанную с некой долей обиды и разочарования:

— Ты и себя, и его погубишь, — чуть ли не задыхаясь, произносит бабушка.

Её слова проникают в самые глубины моего сознания и въедаются в память, пронзают мою и так израненную душу. И себя, и его погублю…и себя…и его.

— Да, ты права. Я лучше умру, чем отпущу его, — неожиданно для себя произношу слова, о которых позже очень горько пожалею.

Громкий хлопок двери ставит жирную точку в этом болезненном для нас разговоре.

До дома решаю прогуляться, подышать свежим воздухом после удушающей больницы. Погода холодная, отрезвляющая. Мороз проникает до самых глубин, пробирает до костей. Жалею, что не оделась теплее.

На улице многолюдно. Все куда-то спешат, будто не успевают жить. И всех их объединяет одно — отсутствие счастливых улыбок. И я прекрасно сливаюсь с толпой.

Иду не спеша. Мне есть о чем подумать. В последнее время это становится моим хобби — задаваться вопросами, на которых априори нет правильного ответа.

Мысли снова возвращаются к Стасу. Не могу вспомнить тот момент, когда этот человек стал для меня необходим как кислород. Он — вся моя жизнь, как бы банально это не звучало. Истина, которой я живу.

Шесть лет назад он появился в моем доме и незаметно стал центром вселенной, ярким пламенем, разогнавшим тьму в душе после смерти мамы. Любовь к нему больно обжигает. Как бы не сгореть в этом пламени.

Своими глупыми шутками, искренней улыбкой и заразительным смехом, Волков вытащил меня из черного засасывающего болота, подарив надежду на лучшее будущее.

Бабушка была не против нашего общения с ним. Теперь понятно почему. Она знала Стаса с детства. Сын уважаемого человека из интеллигентной семьи.

Впервые осознала, что люблю этого взрослого мужчину лет в пятнадцать. Напросилась с ним на вечеринку его друзей и увидела, как он целует незнакомую мне девушку. Ревность едкой кислотой обожгла сердце. Было омерзительно видеть чужие руки и губы на моём Стасе.

Ему на тот момент было двадцать девять. Кто-то бы ужаснулся из-за разницы в возрасте, но не я. Мне было абсолютно плевать. Улицезрев тот злосчастный эпизод, поняла, что в моей жизни появился ещё один родной человек, которого я никогда не отпущу и никому не отдам.

Вздрагиваю от громкой мелодии, издающейся из глубокого кармана куртки. С трудом достаю замерзшей рукой телефон. На лице начинает сиять улыбка, готовая растопить весь снег вокруг, когда вижу имя на дисплее. Нажимаю принять вызов.

— Соня, привет, ты где? Не дозвонился с утра. Хотел к бабушке тебя отвезти, — дружеским тоном начинает разговор Стас, будто вчерашний вечер был сном. И так всегда. Он снова и снова прощает мои выходки. А я каждый раз стараюсь придумать что-то новое, в надежде достучаться до него, растормошить бесчувственное сердце, заставить посмотреть на меня другими глазами.

— Я уже навестила её, сейчас домой иду, — даю короткий ответ. Стасу не нужно знать, о чем мы с ней говорили. Но мне необходимо выяснить подробности о его сестренке.

— Вечером к тебе заеду, завезу ужин. Уверен, ты ничего не готовила и не ела, — поступает предложение, от которого я не могу отказаться. И тут меня осеняет.

— Стас, а можно я лучше к тебе в гости приеду? — понимаю, что застаю Стаса врасплох, потому что он ничего не отвечает, — буду вести себя тише воды, ниже травы, обещаю, — решаю примерным поведением склонить его к положительному ответу. Заодно узнаю про Улю у Виктора Александровича.

— Хорошо, только тебе придется добираться самой. Можешь вызвать такси, я оплачу, — радует Стас, — у меня есть незаконченные дела. Постараюсь разрешить их быстрее. Когда приеду, отвезу тебя домой.

— Окей, увидимся дома, — соглашаюсь и кладу трубку.

Вызываю такси к остановке общественного транспорта. Замерзла настолько, что в скором времени перестану чувствовать конечности.

До дома Стаса добираюсь быстро. На пороге встречает Виктор Александрович, как всегда, одетый в футболку хаки и черные спортивные штаны. Знакомые карие глаза, такие же как у Стаса, доли секунды изучают меня и признают во мне своего человека.

— Соня, здравствуй, проходи на кухню. Большой начальник предупредил, что ты придешь и велел накормить тебя, — веселым тоном произносит хозяин квартиры.