Наблюдаю сквозь тонированное стекло автомобиля за собственной процессией похорон. Год назад и подумать не могла, во что превратится моя жизнь, и как она оборвется. Жила счастливо, любила, мечтала.

А сейчас сижу на переднем сиденье машины и изнываю от физической и душевной боли. Наблюдаю за людьми, собравшимися на кладбище. Среди них тот, кого я так нежно любила, но он предал меня, женившись на другой.

Станислав Волков был моим миром, моей вселенной. Я была готова на всё, чтобы быть ближе к нему, несмотря на нашу разницу в возрасте. Он не воспринимал меня как женщину, считал другом, сестрой. А сейчас глядя на его лицо, выражающее скорбь, тихо начинаю ненавидеть.

За рулем сидит мой друг, который когда-то был врагом, но помог в безвыходной ситуации.

Жизнь удивительный картежник, так умело перетасовала все роли людей в моей судьбе, раздав одним ей понятным образом.

Моя фамилия Феникс, а это значит, что даже после смерти, будет новое рождение. Я, как мифологическая птица, умерла, чтобы восстать из пепла болезненного прошлого и отомстить всем, кто приложил руку к моей гибели, и найти истинное счастье.

Ненавижу больницы. Дом безысходности, именно так их называю. Как только пересекаешь порог данного учреждения, твою душу начинают обволакивать щупальца безнадежности и угнетения. От запаха лекарственных препаратов становится тошно.

Врачи и медсестры в белых халатах снуют туда и сюда, занятые мыслями о пациентах. Достаточно посмотреть в их глаза и понять, чем они обеспокоены. На их лицах редко увидишь радость. Они ежедневно окружены атмосферой болезни и обреченности. На их хрупкие человеческие плечи возложена самая великая ответственность — спасение жизней.

С больными ещё проще. Всё можно прочитать по их бледным лицам. Боль, процедуры, уколы, лекарства, тоска.

Захожу в здание одного из московских лечебных учреждений, открываю главную дверь и быстрым шагом направляюсь к гардеробу. По пути покупаю в холле первого этажа синие бахилы, сдаю верхнюю одежду и поднимаюсь по широкой лестнице на нужный мне этаж.

В коридоре, на удивление, не так многолюдно, как обычно бывает. Парочка медсестер о чем-то тихо переговариваются между собой. Мимо пробегает мальчишка лет девяти с перебинтованной рукой. За ним спешит худощавая бабушка в странном разноцветном платье, просит внука остановиться.

Добираюсь до черной низкой скамейки, расположенной у окна. Начинаю ожидать приговора врачей, как и шесть лет назад.

Нервная дрожь проходит по всему ослабшему телу, паника накрывает каждый раз новой, более мощной волной. Скоро грохнусь в обморок от страха лишиться дорогого человека. Думаю потерять сознание в данный момент, будет отличным решением для моего мозга, наполненного ужасными картинами прошлого и страха их повторения. Желаю упасть в нежные объятия темноты, обещающей поглотить тревожный разум.

— Девушка, Аглая Тимуровна, ваша родственница? — возвращает меня в реальность громкий голос невысокой, миниатюрной медсестры.

— Да… это моя бабушка…как она? — с трудом собираю мысли в кучу и озвучиваю ответ.

— На данный момент состояние удовлетворительное. Пройдите, пожалуйста, к её лечащему врачу в двести второй кабинет, — девушка, как опытный диктор, выговаривает предложения четко и ясно. — Он вам все объяснит.

Медсестра предлагает успокоительные средства, замечая моё тревожное состояние, но я вежливо отказываюсь. На этом она решает оставить меня и быстрым шагом удаляется по своим делам, неотрывно что-то читая в медицинской карте следующего пациента.

Начинаю успокаиваться, с бабушкой всё хорошо, она жива. Страх медленно уходит, мысли начинают проясняться. Направляюсь к указанному кабинету, который оказывается в конце коридора. Подхожу к деревянной двери и прежде чем постучать, обращаю внимание на табличку с именем доктора.

— Кузнецов Станислав Иванович, — шепчу себе под нос. Тёзка моего любимого человека. Непроизвольно улыбаюсь, вспоминая о Станиславе Волкове, который за шесть лет успел стать родным и любимым. Кстати, он уже должен был приехать. На работе, скорее всего, опять задерживается.

Собираюсь постучать в дверь, как она бесшумно открывается навстречу и в небольшом проеме показывается врач средних лет, крепкого телосложения, около ста семидесяти сантиметров ростом, чуть выше меня.

Взгляд падает на его темные густые волосы, белое, овальное лицо, тонкие губы, острый нос, на котором гордо восседают круглые очки в черной оправе. Прекращаю осмотр, когда ловлю ответный изучающий взгляд его карих глаз, в которых плещется что-то большее, чем простое любопытство. Внезапно появившаяся к человеку напротив, неприязнь, как легкий холодок, заставляет почувствовать дискомфорт.

Станислав Иванович первым прерывает затянувшееся молчание.

— Вы внучка Аглаи Тимуровны, проходите, — даже не спрашивает, а утверждает врач. Пропускает меня вперед, успеваю лишь утвердительно кивнуть в ответ.

— А как вы догадались, что это именно я? — задаю интересующий вопрос. — Не помню, чтобы мы с вами прежде встречались.

— Вы с ней очень похожи, такие же глаза, как у неё, два зеленых изумруда, — с ноткой восхищения произносит мужчина, попутно жестом приглашая меня присесть, — к тому же она упоминала о вас, Соня.

Напрягаюсь от дешевых подкатов врача, которые не вызывают абсолютно ничего, кроме омерзения.

Прохожу за ним в просторный кабинет и присаживаюсь на стул около рабочего стола, заставленного различными папками и документами.

— Софья Игоревна, — довольно в грубой форме даю понять, что мне не нравится его фамильярное отношение. На что получаю неприятную ухмылку. За комплимент, конечно, спасибо. Но меня настораживает его заинтересованность к моей персоне.

Врач начинает изучать карту бабушки и что-то в ней записывает. Решаю осмотреть помещение, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, возникших к сидящему передо мной мужчине. Он несомненно симпатичный, но меня это абсолютно не волнует. В моем мире есть только один человек, которому я отдала бы и душу, и тело.

Пока доктор занимается своей работой, успеваю осмотреть убранство вдоль и поперек. Ничего необычного, типичный медицинский кабинет: белая мебель, два шкафа с многочисленными папками разных цветов, светло — бежевые занавески, парочка кактусов на подоконнике. Всё чисто и стерильно.

Моё наблюдение прерывает его недовольный голос, который сообщает, что у моей бабушки был инфаркт, состояние на данный момент стабилизировалось, но необходимо пройти курс лечения в стационаре и сдать дополнительные анализы. Требуется особое внимание, отсутствие стрессовых ситуаций, правильное питание и прием лекарств во избежание повторного инфаркта.

Протягивает мне список необходимых препаратов. Дрожащими руками забираю листок и на автомате засовываю в карман. Голова начинает затуманиваться, в сердце снова поселяется страх — мой злейший враг. И ведь не вытравишь ничем.

— Станислав Иванович, я могу с ней сегодня увидеться?

— К сожалению, нет. Ей необходим покой, на сегодня посещения запрещены, — огорчает ответом врач.

— До свидания, — прощаюсь, испытывая единственное желание поскорее убраться отсюда и позвонить Стасу. Безумно хочу услышать родной, успокаивающий голос и утонуть в его теплых объятиях.

Еле волочу ноги в сторону выхода, по пути забираю вещи из гардероба. Задыхаюсь, как рыба, выброшенная на берег, хватаю рваными вдохами воздух, потому что тревога вновь возвращается. Не могу потерять и её. Кроме бабушки, заменившей мне мать, и Стаса у меня больше никого не осталось.

Холодный мартовский воздух отрезвляет, приводит в чувство, словно пощечина. Судорожно достаю из рюкзака телефон и через быстрый набор номера отправляю звонок Стасу. Он у меня под номером один. Абонент долго не берёт трубку, хотя должен был быть здесь еще час назад.