Ян отложил тряпку.

– У Сейдж огромные амбиции, – сказал он. – Она придумывает такие источники дохода, о которых никто из нас даже не помышлял.

– Точно, – воспрянув духом, согласилась Сейдж.

– Все эти ее придумки с венками и завоевание Инстаграма. Если она захочет в колледж позже, то сможет сама оплачивать учебу, да, малышка? – поддразнил дочку Ян, но та быстро пошла на попятную.

– Давайте не будем торопиться. Уилл не захочет, чтобы я платила за учебу сама, ведь он уже выделил на это средства.

Все грозило вновь пойти под откос.

– Ну, тогда посвяти меня в великолепные возможности Инстаграма, – сказал Уилл, умевший проигрывать с достоинством. – Глупо было бы упустить такой шанс.

– Ну, я провела кое-какие исследования по фестивалям и праздникам, связанные с моими цветочными венками, и поняла, что идея определенно стоящая, – высказалась Сейдж. – С цветами можно делать все, что угодно, а не только ставить их в вазы. Украшения на Хэллоуин, мастер-классы по изготовлению рождественских гирлянд. В Инстаграме столько людей, которых можно использовать!

Перед десертом они вызвали по Фейстайму Роуэн и определили границы своей новой империи. Мэри, с помощью Яна, заведует магазином и доставкой. Роуэн отвечает за свадьбы и другие торжественные события. Сейдж берет на себя социальные сети, а также, под руководством Роуэн и по окончании курса флористики в Кейпел-Майнор, становится знаменитой на весь Лондон королевой венков. На новом логотипе будет та же самая атмосфера тридцатых, что и раньше, оживленная присутствием сияющей Флоры в венке из живых цветов.

Сейдж еще предлагала изменить название фирмы на «Блум и Флора», но Мэри забраковала эту идею.

Уилл сделал из всего этого один важный вывод.

– Я ведь вам больше не нужен? – бодро заметил он, хотя внутри все сжалось от страха.

– Не глупи, – сказал Ян. – Полтора года назад мы тыкались, как слепые котята, и не могли свести концы с концами.

– Благодаря тебе мы начали обслуживать торжества! – закричала Роуэн с экрана планшета, стоящего на столе. – Ты не только вложил деньги, но и взял на себя документацию. Теперь я могу заниматься цветами, которые действительно люблю, а не разбираться с ненавистными чеками и налоговыми декларациями.

– А женщины определенного возраста, которые любят, чтобы их обслуживал ты! – поддержала их Сейдж, подмигнув отцу. – Он же украл всех твоих поклонниц, правда, папа?

– Здорово, что в деле есть еще один мужчина, иначе я бы не выдержал, – добавил Ян.

Дружный хор лишь укрепил подозрения Уилла. В глубине души он знал это и раньше.

– Вы нуждались во мне год назад, но не сейчас.

Он натянул на лицо улыбку, точно это было хорошо для всех, включая и его самого. Не нужно бояться перемен. Все к лучшему.

– Я не собирался оставаться в бизнесе навсегда. Я получил письмо из кадрового агентства…

Три пары глаз уставились на него, а Роуэн закричала из планшета: «Поверните меня, чтобы я могла видеть Уилла!» Теперь на него смотрели четыре пары глаз.

– Ты нам нужен, – мягко возразила мать.

Она загружала посудомоечную машину. Мэри не позволяла никому помогать – у нее была своя система, но сейчас она остановилась и положила руку ему на плечо.

– Естественно, ты нам нужен. Теперь, когда папа и мама ушли, ты скрепляешь нашу семью.

Очень трогательно, только никто не может заменить Берни и Мо. Это невозможно исправить.

– Я не собираюсь ничего скреплять. Я тебе не клей.

Роуэн вздохнула так тяжело, что планшет чуть не свалился со стола.

– Сломанную вещь склеивают, даже если кажется, что ее невозможно починить.

– Прекрасно. Теперь мы все склеили, и я вам больше не нужен, так что поищу другую работу. Да и из квартиры, наверное, съеду. Вы могли бы ее сдавать.

Надо устраивать свою жизнь. Работа. Дом. Отношения. Нет смысла отрицать: они с Марго состоят в отношениях, и надо что-то придумать, чтобы оба были счастливы, и никто не страдал.

– Не выдумывай, – фыркнула Мэри. – Ян, скажи ему!

– Видишь ли, Мэри, он достаточно взрослый и ответственный, чтобы самому принимать решения, – сказал Ян, который больше всего ценил спокойную жизнь и всегда выбирал путь наименьшего сопротивления.

– Тебе не удастся удрать от нас снова, – прогудела Роуэн.

Скорей бы планшет разрядился, что ли.

– Уйти, когда ты нам нужен!

Тут вмешалась Сейдж, которая все это время молчала.

– Поражаюсь, как ты смог привязаться к Флоре! Что будет с ней, если ты переедешь или устроишься на другую работу? Ты не можешь отнять ее у нас. Мы ее полюбили. И что будет с Марго?

– Да, как в твои планы вписывается Марго? – подхватила Мэри. – Эта девушка – лучшее, что случилось с тобой за много лет. Не вздумай ее потерять.

– Я не собираюсь уезжать, – сказал Уилл.

Он действительно хотел остаться. Пустить корни, обрести постоянство – не только ради Марго, хотя мысль о ее потере казалась теперь невыносимой. Его решимость начала ослабевать. Марго хочет так много, и это ее право, но сможет ли он ей это дать?

– С Марго все сложно… – промямлил он.

Сейдж больно пнула его под столом.

– Не смеши меня. Что здесь сложного? Марго – удивительная. Что с тобой такое?

То же, что и всегда.

– Наверное, я просто ее не достоин.

– Я сильная. Я независимая. Я счастлива одна. У меня все прекрасно.

Марго повторяла позитивные аффирмации все пятнадцать минут, что шла от квартиры к месту встречи в Хайгейт-Вудс.

– Я хладнокровна. Я спокойна. Я собранна. Все просто распрекрасно.

В последний раз она приходила сюда на официальную передачу Флоры несколько недель назад. Шел июнь, стояла небывалая жара.

Если обычно на поле можно было встретить только собачников и футболистов, то теперь оно служило наглядным доказательством, что, когда в Лондоне светит солнце, все горожане немедленно выбираются на зеленые лужайки получать свою долю витамина D. Парк заполонили любители пикников, отгоняющие собак-попрошаек, дети с мячами, подростки с фрисби. Дальнюю половину поля вновь оккупировал крикетный клуб.

Папа тоже играл в крикет. Марго смутно припоминала, как кололся его шерстяной форменный джемпер. Может, он играл даже здесь, хотя точно она не помнила, ведь была тогда совсем крошкой. С тех пор прошла целая жизнь.

Она в кои-то веки пришла вовремя, но Уилл уже ждал, напряженно вглядываясь в просвет между деревьями, откуда она должна была появиться. Все ее тело ликующе рванулось вперед, и пришлось сделать сознательное усилие, чтобы заставить себя идти медленно.

Она не видела Уилла с того утра, когда сбежала на работу. Ее не впервые разочаровывал мужчина, не готовый к серьезным отношениям и упорно не понимающий намеков на совместное ведение хозяйства или сужение окна фертильности. Уиллу она ни на что не намекала, но в других она не влюблялась. Несмотря на свою одержимость семьей, она никого из них не считала близкими людьми. А Уилла считала. Он был частичкой ее самой.

А он оказался временным прибежищем. Поэтому Марго сделала серьезный, взрослый шаг. Вместо того чтобы поговорить с Уиллом и принять обоюдное решение расстаться, как цивилизованные люди, она всю неделю его избегала. Когда он предложил встретиться, она выдумала внезапное пищевое отравление (может, это что-то заразное, вроде желудочного гриппа?) и растянула отговорку на несколько дней.

Она надеялась, что после недельной разлуки Уилл будет выглядеть хоть чуточку несчастным – ничего подобного. Он надел джинсы и темно-синюю рубашку-поло, чтобы Марго могла оценить золотистый загар, посветлевшие волосы и довольно мощные бицепсы для человека, который давно не занимается кроссфитом. Хотя Марго уже это знала: она вцеплялась в них, когда Уилл доводил ее до головокружительных высот страсти.

– Привет, – сказал Уилл, когда она подошла ближе, и даже Флора, которая, в экстазе закатив глаза, дожевывала теннисный мячик, решила удостоить ее приветствием.