Он сел с другой стороны от собаки, и та немедленно прижалась к нему крепким телом.

Ночь выдалась ясная, в безоблачном небе ярко мерцали немногочисленные звезды, видимые в черте города. Они сидели в укромном уголке парка, вдали от уличных фонарей, гирлянд и праздничных украшений, в почти полной темноте. Уилл поразился, что можно почувствовать такое уединение, находясь чуть ли не в центре многомиллионного города.

Правда, одиночества он не испытывал. Он посмотрел на Флору, которая вновь передвинулась ближе к Марго. Шерсть собаки призрачно белела в темноте, и она слегка дрожала. Он хотел посоветоваться с Марго, не купить ли Флоре пальто, но боялся стать человеком, который способен выгуливать собаку, одетую в пальто. Кроме того, жаль было нарушать уютную тишину.

Он перевел взгляд на Марго, обнимавшую одной рукой Флору, и залюбовался изящным профилем с полуоткрытыми губами и пышной кудрявой гривой.

С тех пор как они сели на скамейку, в его душе зрело какое-то непонятное чувство, и он никак не мог определить, что это. Он погладил Флору по спине, и та довольно засопела, а Марго повернула голову и улыбнулась. И тогда он понял.

Удовлетворенность.

Люди зациклены на поисках счастья – неуловимого, ускользающего. Удовлетворенность – более постоянное, устойчивое чувство. Вместо эфемерного, призрачного счастья – мягкий свет осознания, что ты кому-то принадлежишь, и это правильно.

Наверное, лучше всего ни о чем не думать и просто радоваться тому, что есть. Ночь. Скамейка, затерянная в дальнем уголке парка. Собака. Женщина.

Уилл не знал, сколько они так просидели, прежде чем тишину разорвали автомобильные гудки, далекие восторженные возгласы, и в небо взлетел первый фейерверк, оставивший за собой след розовых искр.

– Счастливого Нового года, – с улыбкой повернулась к нему Марго.

– Он обязательно будет счастливым, – сказал Уилл.

Вполне естественно, что оба отметитили торжественный момент поцелуем. В щеку. Что здесь такого?

Но они сидели под неудобным углом, между ними крутилась Флора, и как-то нечаянно получилось (Уилл мог поклясться в этом на целой стопке Библий), что его губы прикоснулись к губам Марго, которая от удивления открыла рот, ведь он застал ее врасплох. Тем не менее она ответила на поцелуй со страстью, от которой у него перехватило дыхание, да еще прикоснулась ледяными пальцами к его лицу. Уилл запустил руку в кудри Марго и нежно наклонил ее голову назад, чтобы проникнуть глубже…

– Боже!

– Черт!

Поцелуй прервался столь же внезапно, как и начался, по вине возмущенной Флоры: мало того что эти двое зажали ее с двух сторон, так она еще и перестала быть центром их мира. Она подпрыгнула и боднула головой каждого по очереди.

– Когда-нибудь она сломает мне нос, – сказала Марго, вставая и отряхивая платье.

Она стояла в тени, Уилл не мог видеть ее лица, которое всегда выдавало чувства, и не мог понять, что она думает.

– Пора назад, – сказала Марго. – Невежливо уходить с собственной вечеринки.

На том все и закончилось.

По тому, как мужчина целуется, можно многое о нем понять. Насколько он добрый, щедрый, заботливый. Или наоборот. Поцелуй всегда выдаст эгоиста, которого не интересует, что испытывает женщина, ее удобство, чувства.

Уилл целовался почти идеально. Он нежно обхватил ее лицо, точно держа в руках драгоценный и хрупкий предмет, и Марго никогда не подозревала, что его губы, произносившие порой столь недобрые слова, могут быть таким совершенным инструментом наслаждения.

Но иногда поцелуй – всего лишь поцелуй. Так люди отмечают окончание старого года и начало нового – обнимают и целуют того, кто рядом. Это ничего не значит. Уилл стал важной частью ее жизни только из-за Флоры.

Марго не собиралась ничего усложнять. Ей нужно было всего лишь найти человека, с которым можно целоваться не из-за собаки, причем как можно быстрее.

– Флора, селфи!

Марго достала телефон, и Флора, которая сидела рядышком на сиденье сто тридцать четвертого автобуса, положила голову ей на плечо и приняла свою самую эффектную позу. Вся в мамочку.

Флора всегда хорошо выходила на фото, в отличие от Марго. Потребовалось несколько дублей, пока не получился снимок, на котором обе выглядят милыми и в то же время серьезными дамами, которые знают, чего хотят от жизни. Дальнейшее – дело техники. Несколькими легкими касаниями Марго зашла в приложения для знакомств и изменила фото профиля и описание: «Дизайнер, мечтатель, собачья мама».

На следующее утро Марго проснулась в волшебной снежной сказке. Точнее, в многомиллионном городе, парализованном в результате падения с неба довольно большого количества белого вещества.

Об автобусе нечего и мечтать, в такую погоду ни один автобус не взберется на крутой подъем Хайгейт-Хилл. Придется идти пешком до станции метро «Аркуэй».

– Флора! Прекрати! Тянуть! – в сотый раз испуганно крикнула Марго, пытаясь идти по заснеженному тротуару медленно и осторожно, в то время как сильная, мощная псина упорно тянула ее вперед.

Пока они добрались до посыпанной песком дорожки на повороте к Уиттингтонской больнице, Марго уже один раз упала, у нее ныло плечо, а перед эскалатором надо было взять Флору на руки.

Брать Флору на руки позволялось только Уиллу. Когда ее взяла Марго, Флора начала извиваться и вести себя так, точно ее похитили. Удивительно, как они не упали, прихватив с собой еще нескольких пассажиров. Слава богу, что со станции Чок-Фарм можно подняться на лифте.

Не успела Марго перевести дух, как подошло время обеденной прогулки. Она задумалась, придет ли Уилл, как обычно по вторникам. Ее одолевали сомнения – после Нового года тот вновь стал сухим и сдержанным. Ну что ж, не больно-то он и нужен. Обойдемся без него. Зато после Рождества Марго добавили в группу #СемьяФлоры в WhatsApp, и теперь Мэри бомбила ее сообщениями. Мать Уилла опасалась, что Флоре на лапы попадут соль и песок. Боялась, что та простудится и умрет, ведь у нее на животике совсем нет шерсти. Переживала, что в офисе у Марго нет центрального отопления. Даже Марго, в свои самые первые дни с Флорой, сходя с ума от беспокойства, не отправляла Уиллу столько сообщений.

Она написала всем коллегам в чате, умоляя их вывести Флору на прогулку за приличное вознаграждение. Добровольцев не оказалось, и теперь они вдвоем скользили по обледеневшей дорожке в сторону Примроуз-Хилл.

– Флора, ты можешь хоть раз в жизни вести себя прилично? – умоляла Марго, хватаясь за фонарные столбы и другие предметы уличной обстановки, хотя Джим говорил, что она не должна передавать Флоре свои страхи и опасения. – Ты не умрешь, если сделаешь свои дела на тротуаре. Давай!

Пыхтя, как маленький паровозик, Флора упорно тащила ее вперед. Когда они наконец добрались до парка, пальцы Марго в вязаных митенках посинели от холода, плечо и пятая точка ныли, а Флора сходила с ума и рвалась с поводка. Как можно оставаться спокойной, когда другие собаки резвятся в снегу? Марго с трудом сохранила вертикальное положение, успев схватиться за ограду.

Дело происходило не на закрытой площадке, под бдительным присмотром Джима, с ними не было Уилла, который мог бы ее подстраховать, и Флора запросто могла броситься на какую-нибудь собаку. Тем не менее Марго поняла, что если не спустит Флору с поводка, то почти наверняка упадет и что-нибудь себе сломает.

Скользя и спотыкаясь, она пыталась отойти подальше, но ничего не получалось.

– Я позитивный человек. Между мной и моей собакой существует неразрывная связь, она подойдет по первому зову. Она ни на кого не нападет, и ее не усыпят, – пробормотала Марго и отстегнула поводок.

Флора стремительной ракетой унеслась по склону, взметнув за собой снежное облако.

– Флора! Флора, вернись! – испуганно закричала Марго, но собака уже скрылась за бровкой холма.

Боже! Что я натворила!

Вдалеке вновь показалась Флора. Лапы собаки едва касались земли. Задние не поспевали за движением передних, и она периодически подскакивала, чтобы привести в соответствие все четыре конечности. Она бежала назад. Марго присела и расставила руки.