– Неправда, но мне даже нравится, что ты такой серьезный.

– На меня ничего не нашло, просто я хочу тебя.

Его руки уже поднимали подол платья.

– Может, сначала выведешь Флору на вечернюю прогулку? – успела сказать Марго, прежде чем он закрыл ей рот поцелуем.

Флоре пришлось идти на вечернюю прогулку почти в полночь, а Уилл спал в ту ночь как убитый. Проснулся он от шума воды в ванной и голоса Марго, исполняющей песню из «Поющих под дождем». Она обожала песни из мюзиклов. Затем загудела электрическая зубная щетка.

Он перекатился на бок. Флора сидела перед кроватью, уставившись на него немигающим взглядом. Марго твердо заявила, что Флора никогда не будет спать в ее постели, несмотря на вопиющее нарушение договоренности Уиллом. Флора никак не могла с этим примириться.

– Ну, я же пускаю тебя в свою постель, – пробормотал Уилл, почесав ее под шейкой, и потянулся к телефону на тумбочке.

Мэри сообщала в WhatsApp, что готовит на обед курицу, и даже не спрашивала, придет ли Марго, поскольку ее присутствие на воскресных обедах стало обязательным.

Кроме того, ему написал организатор клуба бегунов, отвечая на вопросы о датах и времени. Остальная почта состояла из сообщений о двадцатипроцентных скидках и начинающихся прямо сейчас распродажах от компаний, которым Уилл никогда не давал своего адреса.

Он точно не давал его некоему Джошу из компании «Blue Sky Solutions», который считал, что раннее воскресное утро как нельзя более подходит для отправки делового письма. Правда, в былые времена сам Уилл грешил отправкой деловых писем по воскресеньям, и даже раньше, чем неизвестный Джош.

«Здравствуйте, Уилл!

Решил проверить почву и связаться с вами.

Я старший менеджер по партнерству в эксклюзивном агентстве по подбору персонала, которое представляет множество влиятельных клиентов, ориентированных на будущее. Ваше имя всплыло в дискуссиях о продвижении проекта для компании, которая потрясет мир финансовых технологий и нуждается в надежных людях. Хотел бы предложить вам несколько интересных идей. Если вы чувствуете, что в данный момент хотели бы перейти к более консультативной роли, то предлагаю решить вопрос при личной встрече. Было бы полезно выяснить, есть ли у нас общие интересы. Почему бы нам не вернуться к этому вопросу в течение сорока восьми часов? Свяжитесь со мной, когда вам удобно, если есть вопросы.

Всего наилучшего, Джош».

В животе появилось неприятное грызущее чувство. Вместо того чтобы прогнать тревогу и подумать о Марго, которая теперь напевала «Я верю в себя» из «Звуков музыки», он вспомнил совет Роланда. Тот говорил, что нужно проанализировать неприятное чувство и понять, что заставляет желудок скручиваться в тугой узел.

Уилл решил, что это, вероятно, перспектива возвращения в корпоративный мир. Опять же, его заставили оглянуться в прошлое, на человека, которым он старался быть в течение двадцати лет: успешного, всегда добивающегося цели – и в комнате для совещаний, и в спортивных состязаниях. Он еще не превратился в робота, но умел контролировать свои чувства.

Теперь его жизнь была полнее, насыщеннее, но по-другому. Уиллу казалось, что он разучился управлять своими эмоциями. Он открыл свое сердце и впустил в него Флору, своих родных и, безусловно, Марго.

Он знал, что не может остаться в семейном бизнесе навсегда. Его легко заменит любой человек со школьным знанием арифметики, а он должен вернуться в профессию. Грызущее чувство в желудке начало ослабевать. Он жил полной жизнью и не хотел возвращаться к работе, которая поглощает целиком. Как там пишет этот Джош? Консультативная роль – неплохой компромисс. Можно выбирать проекты, которые действительно интересны, и работать неполный рабочий день, чтобы не бросать Флору или Блумов.

В желудке теперь только слегка подсасывало, да и то лишь потому, что он когда-то тоже использовал этот дурацкий деловой жаргон. Но он изменился и продолжал работать над собой, и, надо признаться, этот новый человек начинал ему нравиться.

Пение в ванной затихло, послышалось звяканье баночек о фарфоровую раковину. Значит, Марго сейчас будет умащивать кожу кремами и благовониями, а кроме того, пришло время ежедневных аффирмаций. Точно.

– Я счастлива. Я добра. Я полна надежд. Я сильна. Я прекрасная хозяйка. Я совершенно хладнокровный друг с преимуществами или как там это называется.

Тишина. Звяканье баночки. Несчастный вздох.

– Я просто хочу быть любимой.

Охваченный страхом, Уилл ждал неизбежного спазма в желудке, однако его не последовало.

По воскресеньям они обычно совершали долгую прогулку с Флорой, затем отправлялись к Блумам на обед, а вчера Марго отказалась.

– Ты ведь не против? – рассеянно спросила она. – Просто я совсем забросила всякие организационные дела, да еще завтра вставать в такую рань, чтобы проводить Трейси.

– Ну вот, я для тебя уже на втором месте после налоговой декларации.

Выходя с Флорой на улицу, Уилл схватился за сердце и зашатался, точно Марго нанесла ему смертельный удар.

Нельзя проводить все свободное время вместе, тем более что она и так уже испытывает чувства, на которые не имеет никакого права. Кроме того, Марго действительно приходилось оплачивать счета и чистить духовку, а когда она ставила будильник на половину пятого, чтобы проводить Трейси с Дэном в Новую Зеландию, ей чуть не стало дурно.

Марго не была ранней пташкой. Если приходилось вставать слишком рано, она просыпалась с тяжелой головой и долго не могла прийти в себя. И зачем только она только придумала это прощание?

– Не забудь: ты обещала не плакать, – напомнила ей Трейси, когда они стояли в очереди на регистрацию.

– Я слишком злая и голодная, чтобы плакать, – рявкнула Марго.

Над входом в терминал бесстыдно сияло солнце, и это было жутко неправильно. В дни, когда случается нечто ужасное, погода должна иметь совесть и быть облачной, а лучше – дождливой.

– И я ведь говорила: не надевайте джинсы, теперь вас не пересадят в бизнес-класс.

Дэна с Трейси не пересадили в бизнес-класс, но они все равно решили выпить просекко, а заодно и позавтракать.

– Потому что в аэропортах обычные правила не действуют, – заявил Дэн, поднимая бокал.

Каждый раз, когда Марго летала куда-нибудь с Трейси – девичник на Ибице, рождественский шопинг в Нью-Йорке в безмятежные дни, когда фунт вырос по сравнению с долларом, отпуск на Миконосе, они всегда начинали путешествие с полного английского завтрака и просекко. Вино пилось легко, как вода, а есть почему-то не хотелось, и Марго с отсутствующим видом жевала кусочек бекона.

– Смотри не напейся, а то расплачешься, – предупредила ее Трейси, которую не волновали ни регистрация, ни время вылета, ни даже новая жизнь в стране, откуда она уехала двадцать лет назад. Ее беспокоило только душевное состояние Марго.

– Не буду я плакать, – проскрипела Марго.

Дэн, почувствовав, что запахло жареным, пошел размять ноги. Едва он встал из-за стола, Марго повернулась к Трейси, которая тоже ковырялась в тарелке без особого аппетита.

– Я скажу тебе то же самое, что в утро твоей свадьбы.

– Что? «Надень удобные трусы, ты ведь не хочешь провести самый важный день в твоей жизни, без конца вытягивая тесемку из задницы?» – набычившись, спросила Трейси.

– Ну, это ценный совет не только на свадебный, но и на любой другой день.

Марго положила приборы и отодвинула тарелку, так и не домучив нечастный тост.

– Послушай, я уверена, что ты будешь счастлива, и желаю этого всей душой, но, если что-то пойдет не так, ты не обязана мириться.

Трейси тоже отодвинула тарелку.

– Маргс!

Это прозвучало как ласковое предупреждение.

– Если по приезде ты обнаружишь, что там, как и раньше, одни овцы, и захочешь вернуться, я не буду считать тебя неудачницей.

Марго знала, что говорит не в тему и поступает эгоистично, но не могла отпустить Трейси, не оказав хотя бы символического сопротивления.