Марго не терпелось действовать.

– Справлюсь. Если будут новости, позвоню.

За двадцать пять минут отсутствия Уилла ничего нового не произошло, не считая короткой стычки с мускулистым пижоном в обтягивающих шортах и майке, который облюбовал для растяжки именно Флорину скамейку. Марго в недвусмысленных выражениях отправила его подальше и продолжала успокаивать Флору.

– Я понимаю, что ты испугалась, Флора. Мне самой иногда хочется залезть в кусты. Тогда я вспоминаю, что есть люди, которые меня любят… Пусть это только дружеская любовь, но лучше, чем ничего.

– Я принес ей жареный бекон, а тебе воду.

Марго обернулась. На дорожке стоял Уилл с пенопластовым контейнером в руке.

– Ну, что?

– Дышит вроде спокойнее. Посмотрим, что сильнее: прожорливость или страх.

– Только бы получилось!

Уилл присел на корточки и протянул ей контейнер.

От запаха жареного бекона даже у Марго потекли слюнки. Она поднесла кусочек как можно ближе к Флоре.

– Выходи, Флора, ты ведь любишь бекон.

– Лучше положи прямо на землю, – посоветовал Уилл.

Прошло несколько минут. Марго уже задумалась, не позвонить ли Джиму, как вдруг Флора осторожно высунулась из кустов, схватила бекон и вновь ретировалась под скамейку, все еще тяжело дыша.

Как же объяснить ей, что она в безопасности? И тут Марго осенило.

– Не вздумай меня осуждать, – сказала она Уиллу. – Не забывай: ты теперь без всякого стеснения называешь себя сородителем.

– Я уже говорил: мне стыдно, я просто не подаю вида, – сказал Уилл без своей обычной язвительности. – Что ты задумала?

Марго решила сделать то, что стало ежевечерним ритуалом при укладывании Флоры в постель. Она всегда укрывала собаку одеялом, нежно гладила по спине и пела колыбельную на мотив «Маленького ослика». Флора обычно засыпала к концу первого куплета. Естественно, пришлось немного изменить слова, которые и без того грешили чудовищной сентиментальностью, но чего не сделаешь в таких исключительных обстоятельствах.

– Флора, детка, выходи, маленькая лапочка, мама любит свою крошку, принес бекона папочка.

Ни один, даже самый преданный поклонник не сказал бы, что у Марго хороший голос, но слух у нее был, а Флора, в конце концов, не заседала в жюри конкурса «Мы ищем таланты». Тем не менее она знала, что, когда Марго поет песенку, ей ничего не угрожает. Ее любят, и она может спокойно засыпать, видя только счастливые сны.

Когда Марго запела, Флора, должно быть, вспомнила это чувство защищенности, потому что медленно выбралась из укрытия и заползла к ней на колени.

– Моя девочка, – облегченно выдохнула Марго, обнимая свое дрожащее сокровище.

Она поцеловала Флору в голову, а затем покрыла поцелуями всю ее морду.

– Она поцарапала себе живот, – сдавленно произнес Уилл. – Я отойду, чтобы не испугать ее снова.

Собака дрожала уже не так сильно.

– Она тебя не боится, – решительно сказала Марго. – Погладь ее осторожно по голове.

Уилл посмотрел на нее с таким видом, точно ему велели засунуть руку в соляную кислоту, но все же собрался с духом и осторожно погладил шелковистую шерстку. Флора лизнула ему палец.

Его облегченный вздох заглушил даже порыв внезапно сорвавшегося мартовского ветра. Марго думала, что у нее отнялись ноги, но, когда Флора решила перебраться на колени к Уиллу и прошлась по ее бедрам, она поняла, что все еще чувствует боль.

– Ну, что, снова друзья?

В ответ на риторический вопрос Флора облизала Уиллу все, до чего смогла дотянуться. Все вернулось на свои места.

Флора съела весь бекон и выпила полбутылки воды – Уилл поил ее из рук, сложенных чашечкой, однако так ослабела, что не могла идти. Сделав несколько шагов, она садилась, печально повесив голову.

– Я ее понимаю, – сказала Марго, растирая бедра. – У меня задница отваливается – целый час просидела на холодном асфальте.

Уилл всегда видел Марго в бесформенном прогулочном анораке либо в платье, скрывающем фигуру. А сегодня она примчалась в парк в одежде для тренировок: леггинсы с сетчатыми вставками, сквозь которые просвечивает тело, и безрукавка с надписью «По средам мы разбиваем патриархат», из-под которой выглядывает плотный спортивный бюстгальтер. Уилл и не подозревал, насколько эротично он может выглядеть.

– Застегнись, – сказал он, не в силах смотреть на прелести Марго, и негнущимися пальцами потянул вверх молнию ее худи. – Ты простудишься.

– Да, папочка, – съехидничала Марго.

Уилл надеялся, что она пошутила.

– Идем, Флора. Пошевеливайся, ты же хочешь попасть домой.

Флора поднялась, сделала несколько спотыкающихся шагов и вновь уселась на пятую точку.

– Она так переволновалась – неудивительно, что падает с ног.

Уилл и сам был как выжатый лимон. Он тяжело вздохнул и нагнулся, чтобы поднять Флору.

– Если я к концу прогулки не заработаю грыжу, это будет чудо.

– Я бы предложила нести ее по очереди, но у меня слабые руки, – сообщила Марго и вновь потерла бедра.

Лучше бы она этого не делала. Уилл невольно проследил глазами за движением ее рук.

– И ноги тоже. Я такая слабенькая.

– Что-то не верится, – сказал Уилл, регулярно занимавшийся на тренажерах и все же с трудом тащивший восемнадцатикилограммовую собаку. – На твоей толстовке было написано, что ты принадлежишь к Клубу сильных девушек.

– Заведомо ложная реклама, – ухмыльнулась Марго.

Теперь, когда все эти буря и натиск остались позади, Уилл мог спокойно обдумать происшедшее, подвести итоги и проанализировать второстепенную информацию.

– Ты сказала Флоре о дружеской любви… что она лучше, чем ничего.

Марго помолчала, затем передернула плечами.

– Да? Не помню.

Уилл видел, что она не расположена обсуждать эту тему, и все-таки решил продолжать.

– Значит, с сайтами знакомств пока ничего не получилось? Ты все еще в поиске любви?

Марго вздохнула. Она открыла рот, не нашлась, что сказать, и вновь вздохнула, точно жалела об этом разговоре не меньше Уилла.

– Я не ищу любви, – сказала она, слегка покривив душой. – Мне нужен всего лишь приличный человек, не алкоголик, не банкрот, пусть даже у него будут частично вставные зубы, который готов остепениться и создать семью.

Она опустила планку совсем низко, почти до уровня земли.

– По-моему, нет ничего проще.

– Издеваешься? – фыркнула она и резко остановилась, уперев руки в боки.

Уилл развернул Флору так, чтобы она не могла больше облизывать его лицо, и тоже остановился.

– Да легче найти иголку в стоге сена!

Уиллу всегда импонировали женщины, которые не ищут серьезных отношений. С несколькими такими он встречался достаточно долго: с Софи в Берлине – три года, с Шарлоттой в Париже – полтора, с Наоми в Нью-Йорке – два.

Они могли остаться друг у друга на ночь или на выходные. При этом никто не требовал знакомства с родителями и не заводил тягостных разговоров о будущем. Тогда его это устраивало. Он по-прежнему не чувствовал себя готовым к чему-то другому, понимая при этом, что Марго заслуживает большего.

– Ты разрушила мою веру. Я считал тебя неисправимым романтиком, – сказал Уилл.

Марго презрительно хохотнула и закатила глаза.

– Да, я неисправима, – пробормотала она и пошла дальше. – Только романтики больше не ищу. Простой прагматизм. Мне тридцать шесть. После тридцати пяти лет, если женщина хочет иметь семью, она должна поторопиться. Любовь – конечно, прекрасно, но если я буду учитывать еще и этот фактор, то могу прожить в одиночестве до семидесяти.

Куда катится мир, если такая женщина, как Марго, отчаялась найти любовь?

– Любой мужчина был бы рад составить твое счастье, – залившись краской, сказал Уилл.

Он покраснел не от утренних волнений, а от того, что никогда не вел с женщинами таких личных разговоров. И все-таки Марго должна знать, что достойна любви, и не соглашаться на меньшее.