— Да. А я сделаю всё, чтобы Сагарис не добрался до Зеркала.

Фео кивнул, промолчав, что на самом деле не верит. Город уязвим, а магистр — самонадеян. Гиддеон-то должен быть разумен и понимать, что говорит…

На площадь во главе всех магикорцев Цитадели, кроме белых, спускались магистр и Лу Тенгру.

— Фео, иди, — шепнул отец. — Твоя работа не менее важна. Зеркало укроет чарами жителей, но ему нужны заклинатели.

В последний раз посмотрев на Гиддеона, Фео быстро прошёл вдоль рядов магикорцев в синих одеждах с серыми лицами. Померкшие взгляды не провожали юношу. Каждый магикорец сосредоточился на себе, своём горе, но никто не бунтовал, не бежал прятаться. Даже Иерофант стоял рядом со всеми. Фео почувствовал его мелкую дрожь, неловко задев последнего плечом. «Делай, что должен», — прозвучало вслед, но Фео не обернулся. Под тяжёлыми сводами Цитадели, оставив позади слуг Магикора, он позволил обнажиться всепоглощающей ярости.

Фео остервенело бил кулаками мозаичные колонны, выл от боли и снова бил. Такие страдания проще вынести, чем боль неотвратимой утраты. Он хотел вернуться, чтобы хоть зубами вгрызться в глотку Сагариса, но останавливался на полшага. Рассудок говорил, что у каждого в этой битве своя роль. Фео должен быть рядом с Зеркалом, пока те, кто способен воевать — воюют. Возле чаши он будет полезнее. Больше не рассуждая, Фео усилием воли перенесся на этаж вверх, потом ещё…

После четвёртой телепортации он уже чувствовал себя истощённым и, тяжело дыша, прислонился к колонне. Цитадель выглядела вымершей. Ни звука не услышал Фео за всё время внутри башни. Даже за окном больше не били красные молнии, но стало темнее, как в сумерках. День иссяк. «Пришёл, — пронеслось в голове, — всё кончено». Теперь Сагарис будет не на башню нападать, а на людей. Неважно, сражаются они или бегут прочь. Он поднимет их трупы и бросит на стены башни, чтобы поиздеваться над живыми. Забьёт мертвецами выходы и оставит гнить там. Фео сжал разбитые кулаки. Он много слышал о чумной войне, но не помнил её, как и своих родителей. Сейчас же враг был на пороге. Зло его касалось тех, кого Фео лично знает и любит.

«Отец не умрёт. Он не может умереть», — подумал он и внезапно ощутил, что не один. Фео посмотрел по сторонам, но никого не увидел. Финниат ли снова бродит? Нет, тишину не разбивали странные голоса.

Фео глубоко вздохнул, надеясь успокоить себя, но тут заметил, что из-за соседней колонны за ним кто-то наблюдает. Зыбкая тень с заметно выделяющимися белками глаз стояла на месте ещё несколько секунд, затем пропала. Странная фигура оттиском легла в памяти Фео, прежде чем он смог сообразить, что ему не померещилось, и что увидел он не демона. Слишком чисты глаза неизвестного.

Синее зарево поглотило всё за окном. Бой! Собрав остатки воли, Фео телепортировался до святилища с чашей. Обессилев, он едва не повалился на двери, но устоял и вошел в зал. Фео знал, что те, кто сражаются сейчас за стенами, не показывают слабости, значит, и он не имеет права. Не должен, не может быть хуже их.

Когда Фео скрылся в башне, к Гиддеону подошёл магистр.

— Део, не успел сказать тебе, но… мы подумали и решили, что с царём демонов сражусь я. Сагарису есть, чем на тебя надавить.

— Гиддеон могущественней вас, — вмешался Лу Тенгру. — И моложе. Лучше доверить Осколок ему.

— Ваше мнение…

— Это из-за Теврона? — спросил Гиддеон и по скривившемуся лицу магистра понял, что прав. Глава Совета шёл на поводу страха.

— Я жду вас, — вдруг раздался глухой голос прямо из-под земли. — На западе, востоке, севере и юге. Быстрее! Скоро все умрут, и мне станет скучно! А я хотел увидеть, чему вы научились, веками прячась в своей башне!

Едва голос смолк, прямо в центр площади ударила красная молния, едва не ослепив чудовищной вспышкой всех, кто был рядом. Небеса разверзлись диким грохотом.

— Запад, восток, север, юг — как условились! — гаркнул магистр, пока остальные хлопали себя по заложенным ушам да тёрли глаза.

Лу Тенгру добавил, всевидящим взором просмотрев город:

— Сагарис на юге. С ним ещё несколько демонов.

Через секунду Гиддеон оказался на южной границе. Чёрный дым заволок серое небо. Белокаменные дома покрылись сажей, стены изрезали глубокие трещины. Гиддеон сжал кулаки. «Как мы могли не успеть? — промелькнуло в его голове. — Время ведь на нашей стороне!»

Вверх по улице легко и непринуждённо шел царь демонов Сагарис. За ним тянулся шлейф трупов: безруких, безногих, безголовых, обгорелых, но они ползли по его зову. Из битых окон и пустых дверных проёмов вылезали новые мертвецы, такие же изувеченные. «Нет, это не демоны сделали, а люди!» — понял Гиддеон.

Будто в ответ на его мысль Время уплотнилось. Хрипы мёртвых стали протяжнее, движения утратили резкость. Сагарис остановился. На лице мелькнула ухмылка.

— Твоя правда, Гиддеон. Моей работы здесь немного.

— Вихрь времён! — вместо ответа крикнул магистр.

Теперь царь демонов действительно застыл, как и вся его «свита». Сотканный из звёздного света лук появился в руках Лу Тенгру, и луч-стрела пронзила гнилое сердце демона, а вторая снесла голову.

«Так просто», — подумал Гиддеон, глядя на падающее тело, а разум продолжил: «Быть не может». Эльф резко развернулся и выстрелил вновь. Раздался крик, сочетавший боль и торжество:

–Мне не будет скучно!

Не обезглавленный труп демона, а деревянный чурбан лежал перед толпой мертвецов. Сам Сагарис, потирая обожжённую звёздным светом ладонь, стоял на крыше за спинами магикорцев и эльфа.

Чёрным вихрем Сагарис закружил магистра и забросил в кучу тел. Тут же пелена Времени разорвалась, и мёртвые кинулись на Сармата, разрывая зубами и руками. Взмахом руки Гиддеон отбросил несколько трупов в сторону домов. Захрустели кости.

Снова Вихрь времён — и мертвецы рассыпались. Магистр тяжело дышал. Одежда висела на нём клочьями, рваные раны сильно кровоточили.

— Тварь… — прохрипел он.

Лу Тенгру бросился на демона и стянул его синее тело путами, но даже связанный враг увернулся от нового светового удара. Вспышка — и Сагарис на свободе, увлекает Лу Тенгру дальше, вглубь города.

— Надо их догонять! Только с Осколком мы победим! — крикнул Гиддеон.

За домами полыхнуло алое зарево. Закричали люди. «Ару!» — догадался магикорец. Демонесса огня, грозная воительница Сагариса. Наверняка она перехватила остальных магикорцев, отправленных на юг.

Нужно решить: догонять Сагариса или спасать людей.

— Магистр, отдайте мне Осколок и помогите остальным! Я пойду за Лу Тенгру!

Глава Совета злобно посмотрел на подчинённого.

— Не ты здесь отдаешь приказы!

— Какая разница?! Так будет лучше! Магистр…

— Ты слаб! Ты идешь защищать сына, и демон этим воспользуется! Сломает тебя, а меня ломать нечем!

Гиддеон почувствовал, что не может говорить. Язык не слушался. Всё тело будто в желе опустили. «Нет… нет! Нет! Нет!» — только мозг работал как прежде.

— Део, ты сразишься с демонессой, а Сагарис — мой.

— Сармат, Сармат… откуда такое недоверие? — донесся голос откуда-то из-за угла.

Всю улицу заволокло тошнотворным болотным туманом. Гиддеон закашлялся и едва устоял на ногах. Время отпустило его слишком резко.

— Думаешь, ты больше всех знаешь? — продолжал неизвестный, и в душной зелёной пелене Гиддеон разглядел его силуэт.

Магистр в этот раз медлил. Крупные капли пота текли с его лба, а тело била мелкая дрожь.

— Сармат, Сармат…

Тогда Гиддеон движением руки поднял демона в воздух и скрутил его тело до вылезших костей. Враг лишь раз вскрикнул, затем размяк. Недолго магикорцу удавалось его держать. Руки обожгло колдовским огнём. Изувеченное тело упало, а поднялся уже не демон…

Гиддеон узнал по юному лицу того, с кем когда-то дружил, и волны страха и боли захлестнули сердце. Тот, кого он погубил…

— Зачем ты убил меня, Део? Разве я заслужил смерть?

«Это не он. Это демон». Вновь Гиддеон попытался сдавить врага, но тот только расхохотался, растворившись в тумане.