Г у л ь ч и н о. Гуляю.
К а р а м а н (достает яблоко, дает ей). Мой подарок. Заверни по пути к нам, отпей родниковой воды.
Г у л ь ч и н о (высокомерно). У нас и своей хватает.
К а р а м а н (печально). Раньше ты пила нашу воду, если даже тебе не хотелось пить.
Г у л ь ч и н о (тем же тоном). Когда это было?
К а р а м а н. В детстве. Ты часто приходила к роднику, и мы играли. Ты рассказывала мне сказки, помнишь? А я нанизывал на нитку клубнику, и ты надевала это ожерелье. Ты так радовалась тогда!
Г у л ь ч и н о (поджав губы). Мало ли что было?! Отец сказал, будто ты любишь меня. Выбрось это из головы, детские сказки окончились.
К а р а м а н. Выбросить тебя из головы… Но почему? Люблю ведь, а не ненавижу. И ты любила меня, Гульчино, дня не могла прожить без меня.
Г у л ь ч и н о (срывает одуванчик). Видишь?
К а р а м а н. Вижу… Одуванчик это.
Г у л ь ч и н о (дует на одуванчик). И цветка уже нет. Так улетучивается детская любовь. Зачем ты нужен мне, нищий?
К а р а м а н. Не век же мне быть бедняком. Вот пойду в город…
Г у л ь ч и н о. Чернорабочим наймешься?
К а р а м а н (не слушая ее). Возьмусь за выгодное дело, разбогатею…
Г у л ь ч и н о. И что же сделает с деньгами богач Караман?
К а р а м а н. Куплю тебе парчовое платье. Одену тебя как царевну, Гульчино, в золоте и серебре будешь купаться. Помнишь, ты рассказывала, как деревенский парень женился на царевне… Вот вернусь из города, встретимся с тобой у родника, и расскажу тебе сказку покрасивей той.
Г о л о с (издалека). Гульчино! Гульчино! Отец зовет тебя! Из города приехал сын князя!
Г у л ь ч и н о (не скрывая радости). Слышишь, Караман? Ты мне сказки — а вот быль.
К а р а м а н. Не уходи, Гульчино, ведь я не все сказал!
Г у л ь ч и н о (возвращает ему яблоко). Не теряй времени зря, иди в поле. Твое место в поле, а не в доме моего отца. (Уходит.)
К а р а м а н. Все-таки я буду надеяться, Гульчино!
Г у л ь ч и н о. Умные живут надеждой, дурачки тешат себя ею. (Уходит.)
К а р а м а н. Жестокая какая! Даже не оглянулась. (Застыл, провожая взглядом Гульчино.)
Появляется К е ч о, прячется.
К е ч о (из укрытия). Гу-гу! Ку-ку, Каро, Каро, ку-ку! Ой, что с тобой? Вовсе одурел парень! Эй ты, жених, на Гульчино засмотрелся? (Выходит.)
К а р а м а н. А-а, это ты? Люблю ее, ангела проклятого. Правда, на ангела похожа?
К е ч о. Похожа. Если бы ты не любил ее, я бы сам… Очнись, приятель, Чтобы разгрызть этот орешек, нужны золотые зубы, а чтобы сделать золотые зубы, надо украсть с неба солнце, оно ведь из чистого золота, говорят.
К а р а м а н. Кечо, хочешь увидеть город?
К е ч о. Ты украл волшебное зеркало у заснувшего волшебника?
К а р а м а н (поднимает Кечо за уши). Видишь город?
К е ч о (пытаясь вырваться). Ой, что ты делаешь?
К а р а м а н (держа его на весу). Видишь или нет?
К е ч о. В глазах темнеет! Вижу, вижу. Только отпусти.
К а р а м а н. Большой он? Красивый?
К е ч о. Ох, большой, ох, красивый!
К а р а м а н. То-то! (Отпускает Кечо на землю.) Вот ты и видел город.
К е ч о (трет уши, стонет от боли). Пригрози любому, что ты ему, как цыпленку, голову свернешь, он не только город увидит, но и белое черным признает, а черное — белым. Между прочим, зачем ты эту шутку сыграл со мной, а? Ой!
К а р а м а н. Кечо, я ухожу в город. У тебя легкий и светлый глаз. Вот я и хочу, чтобы ты осветил им мой путь.
К е ч о. Идет! Коли разбогатею, хорошо, не разбогатею — пустокарманнику терять нечего, голого-то не разденут! В город так в город!
А м б р о л а (возвращается с новой мотыгой). И этот о том же! Думаете, там ослы после себя золото оставляют? Нагнись и собирай пригоршнями?! Дуралеи вы, дуралеи! Нет, сын, видно, никакого прока от тебя не будет. Хочешь в город? Иди, иди!
Е л и з а в е т а (появляется с корзиной). Вижу, вы и не начинали работать.
А м б р о л а. Это ты виновата, женщина.
Е л и з а в е т а. Я виновата? В чем?
А м б р о л а. В том, что родила этого мошенника. Он весь в тебя, твой теленок. В нашем роду таких не было.
Е л и з а в е т а. Послушайте, что он несет, люди добрые! Да если бы не я, весь век прожил бы ты вахлаком, Амброла!
А м б р о л а. Вахлаком?
Е л и з а в е т а. Самым паршивым из всех вахлаков!
А м б р о л а. А какой была ты, когда я из жалости женился на тебе? Соломой кукурузной голова была набита. Впрочем, сейчас там только труха. Бери своего сынка, делай с ним что хочешь!
Е л и з а в е т а. Нет, он твой сын.
А м б р о л а. Нет, твой!
К е ч о. Дядя Амброла, если вы оба отказываетесь от негодного Карамана, уступите его мне. Ведь у меня нет брата. А я подарю вам самого красивого щенка, когда наш кобель ощенится.
А м б р о л а. Ах ты сукин сын! Думаешь, мы взаправду ссоримся? Это ты испортил моего сына! Он был ангел — не ребенок… А кем стал? (Плаксиво.) Бог его знает, кто он?
К е ч о. Такая уж у меня судьба, дядя Амброла, все плохое приписывают Кечо Чаладзе. У турецкого султана желудок расстроится, тоже разбойник Кечо виноват будет?!
А м б р о л а. Вы думаете, что в городе вам лучше будет?! Скатертью дорога! Идите, идите!
К е ч о. Дядя Амброла, это правда, что в городе ослы оставляют после себя золото?
А м б р о л а. Точно. И в воде не тонет и в огне не горит.
Е л и з а в е т а. Зачем тебе золото, дурачок?
К е ч о. Да мне немного надо: два-три мешка для Карамана.
А м б р о л а. Эх, вы!.. Пошли, жена, работать!
Уходят сердитые.
К а р а м а н. А мы в город, Кечо, завтра же в город!
ВОЛШЕБНЫЙ ПЯТАК
Лунная ночь. Лесная дорога. В стороне — дуплистая липа. Появляются К а р а м а н и К е ч о. За спинами хурджины[1] с бурдюками.
К е ч о (вытирая пот). Может, отдохнем?
К а р а м а н. Дойдем до духана Агдгомелы.
К е ч о. Говорят, там за ночевку деньги берут, а у меня в кармане ни гроша. Полежим под липой, а?
К а р а м а н. Пройдем еще немного, сократив завтрашний путь.
К е ч о. Нет. Надо дать отдохнуть бурдюкам, Караман. Я ужасно проголодался. Не поем, умру.
К а р а м а н. Я тоже как волк голоден.
К е ч о. Остановимся здесь, разведем костер, зверье не сожрет нас.
Снимают с плеча хурджины.
К е ч о. Караман, что это ты уставился на дупло?
К а р а м а н (в страхе). Вдруг там черт?
К е ч о. А вдруг Гульчино?
Собирают хворост, разводят огонь, раскладывают провизию на хурджинах, едят.
К а р а м а н. Что у тебя в бурдюке?
К е ч о. Вино, конечно. Дома пробовал — было отличное. Мертвого воскресит.
К а р а м а н. Ты наелся?
К е ч о. Нет.
К а р а м а н. Значит, ты мертвец. Выпей вина, воскресни.
К е ч о. Не могу. Отец приказал продать его в Кутаиси. Денег, мол, у меня нет, вот занял у соседа вино, продай и купи билет на поезд.
Молчание. Едят.
К а р а м а н. Эх, у меня тоже всего один пятачок! Почему замолк мой сладкоречивый Кечо?
К е ч о. Боюсь, как бы вместе с едой не проглотить язык.
К а р а м а н. Ты захватил кувшин для разлива вина?
Кечо, А как же. Налью в кувшин вино — попробуйте, пожалуйста. Только воду приятно пить пригоршнями.
