Затемнение.
Слышно ржание коней, выстрелы, лай собак.
Рассвет. В центре сцены времянка с давильней. Из нее вылезает счастливый К а р а м а н. Собирает цветы, потом бросает букет в давильню. Появляется сначала рука с цветами, потом вылезает И в л и т а.
К а р а м а н (отшатнувшись). Сгинь! Кто ты?
И в л и т а. Всю ночь уснуть не давал словами любви, поцелуями до дыр протер мне щеки, а сейчас не узнаешь?
К а р а м а н. Тебя я не целовал.
И в л и т а. Разве в давильне был еще кто-то?
К а р а м а н. Я Цицино целовал, о ней думал…
И в л и т а. Но ночью ты меня называл осколком солнца…
К а р а м а н. Вай-вай, обманули меня, подсунули жабу бессовестно.
И в л и т а. Если ты не меня хотел взять, зачем же прислал Кечо?
К а р а м а н. Зарежу, как курицу, нахалка!
И в л и т а. Убей! (Обнажает грудь.) Раздели надвое мое сердце, которое живет только тобой. Не бойся моих проклятий, за эту ночь я твоя раба и на том свете. Да, я любила тебя, я на все была готова, лишь бы ты хоть на час стал моим, а теперь я готова принять от тебя смерть.
К а р а м а н. Значит, сознаешься в обмане?
И в л и т а. Без тебя нет мне жизни, убивай! Но вдруг ты вместе со мной убьешь нашего ребенка?..
К а р а м а н. Какого ребенка? (Опускает кинжал.)
Г о л о с К е ч о. Я принес тебе шапку.
И в л и т а прячется в давильне.
К а р а м а н. Коварный друг! Опозорил на весь свет!
К е ч о. Какая пчела тебя укусила?
К а р а м а н. Убирайся, а то насажу на кинжал, как на вертел, изжарю и брошу на дороге на закуску бешеным собакам.
К е ч о. Чем со мной шутки шутить, лучше остерегитесь, сюда идет злющий Оман.
К а р а м а н. Провались к дьяволу, вероломный друг!
К е ч о. Что случилось? Уж не потерял ли ты девушку по дороге? (Заглядывает в давильню.) Доброе утро, молодушка, вылезай, свата можно не стесняться. И поцелуйте того, кто вас осчастливил на всю жизнь!
К а р а м а н. Пулю в лоб ты заслужил за это счастье.
К е ч о. А, не хочешь оплатить свата, вот и придираешься? Хоть бурку верни.
К а р а м а н. Сознайся, нарочно все подстроил?!
К е ч о. Какую девушку для друга украл, а он недоволен.
К а р а м а н. Я же просил похитить Цицино, а ты кого мне всучил?
К е ч о. А ты ее называл?
К а р а м а н. А на кого я смотрел?
К е ч о. А с кем танцевал, кому пел?
К а р а м а н. Но думал я о Цицино.
К е ч о. Я не бог, чтобы в твоей башке мысли читать, но если Ивлита тебе не по нраву, вернем ее отцу.
К а р а м а н. Готов на любой выкуп, только обменяй!
К е ч о. Если девушка нетронутая — верну.
К а р а м а н. Откуда же я ночью знал, что она не Цицино?
К е ч о. Как, и после всего ты от нее отказываешься? Хочешь, чтоб ее отец убил и тебя и моих деток осиротил?
Г о л о с О м а н а. Окружайте, чтоб не удрали!
О м а н врывается на сцену с обнаженным кинжалом.
О м а н. Караман Кантеладзе, тобой поругана честь моей дочери, пусть нас примирит мой кинжал!
И в л и т а выпрыгнула из давильни и упала на колени перед отцом, заслонив Карамана.
И в л и т а. Убей меня, я виновата, Караман не хотел, я его любила, я сама попросила Кечо меня похитить…
О м а н. Зарежу, бессовестная дочь!
К е ч о (загораживает ее). Моя вина! Не думал, что вы будете так непреклонны…
О м а н. Ох, негодяй, не хотел я этому сироте отдавать мое сокровище! А ты… убью!.. (Угрожает Кечо кинжалом, подмигивая.) На весь мир меня опозорил, хотели и убийцей сделать, но я не поддался. (Ивлите.) Иди домой, длинноволосая и короткомозглая, цепью привяжу во дворе, как собаку гулящую…
И в л и т а. Неужели возьмешь согрешившую?
О м а н. И это успели? Тогда ты мне не дочь. Живая — ты мертва для меня, и на похороны не являйся, из гроба выпрыгну, прокляну ослушницу. Чтоб в моем дворе не было ни твоей ноги, ни твоего осквернителя! (Убегает.)
Ивлита плачет.
К а р а м а н. Как же быть?
К е ч о. Вначале все родители злятся, а появится у вас сыночек, дед первым прибежит.
К а р а м а н. Чтоб большего горя у меня не было, как с тестем примириться! Лучше скажи, что с этой обезьяной сделать, родившейся на мое несчастье? (Поднимает с земли плачущую Ивлиту.) Вставай, земля холодная, еще простудишься…
И в л и т а. Это ты обо мне заботишься?
К а р а м а н. Нет, о твоем поросенке.
И в л и т а. Неужели простил?
К е ч о. От души сочувствую твоему безвременному счастью!
К а р а м а н. Закрой говорильню, а то я пересчитаю твои оставшиеся зубы и уменьшу их наполовину.
К е ч о. Возгордился, похититель? Недаром у Омана ты налегал на копченую гусятину.
К а р а м а н. Прибью.
К е ч о. Неужели не понял, что лучше Ивлиты тебе не найти? Бабочка красивее пчелы, но мед и воск приносит пчела, а Ивлита славится трудолюбием. Эй, Караман, разгляди свое счастье, если сейчас не оценишь, никогда счастливым не станешь.
К а р а м а н. Себя не обманешь!
К е ч о. Иногда не вредно. Ивлита так тебя любит, что готова за тебя отдать и душу, а это — начало большого счастья…
Появляются л ю д и.
Г о л о с а. Мамочки, какая стройная девушка, как тополь!
— Ой какая улыбка чудесная!
— А косы до земли, самые длинные в деревне!
— И не хвастает, что похищенная, смотрит на него, как на солнце!
К е ч о. Слышишь, вот какая у тебя жена. Поверь им, счастливее тебя не будет человека.
К а р а м а н. Может быть, она и правда хороша, я на нее никогда всерьез не смотрел.
К е ч о. Люди, расступитесь! Караман жену ведет!
Слышна свадебная песня. Вбегают м у ж ч и н ы и скрещивают сабли. Приближаются нарядные К а р а м а н и И в л и т а. Т е о н а кладет под ноги Карамана тарелку, он ее разбивает.
Т е о н а. Состарьтесь вместе, и чтоб на будущий год у вас родились дети, и не двойня, а тройня!
К е ч о. Караман, куда осколки деть?
К а р а м а н. В карман себе насыпь, вместо платы за сватовство.
К е ч о. Да здравствуют жених и невеста, царь и царица! Мира вам и счастья!
Слышится свадебная песня, скрип колыбели, плач детей — гимн жизни.
З а н а в е с.
1972 г.
Авторизованный перевод Л. Исаровой. Перевод стихов Э. Дедовой.
ПРОСТРЕЛЕННЫЕ ГОДЫ
(Солдат в очках…)
Моему университетскому учителю, профессору Михаилу Квеселава посвящаю.
ОТ АВТОРА
Уже тридцать с лишним лет, как закончилась война, но для всех ли она закончилась? Еще ноют военные раны, еще просыпается человек от ужаса — во сне он видел войну… А матери? Они ведь все еще ждут. Недавно умерла одинокая старуха. В руке у нее нашли крепко зажатый солдатский треугольник — последнее письмецо от сына. Война закончилась только для погибших, а для оставшихся в живых война еще продолжается, еще вспоминается она им.
Пьеса эта воспоминание о войне, она представляет собой смешение комедии с трагедией, фарса с драмой. Пусть такого жанра в драматургии не существует. Война подсказала его мне. В те дни грубый натурализм был замешан на возвышенном романтизме. Войну каждый помнит по-своему — кто больше по рассказам, кто видел и пережил все сам. Но и те, кто был на войне, каждый помнит ее по-своему. И пусть не удивляются ветераны, если в этой пьесе они не узнают свою войну, свое пережитое, если их взгляды не совпадут с взглядами автора. Когда сегодня вспоминаешь те годы, прежде всего вспоминается то, чем тебя поразила война, по контрасту с мирным временем. Это может быть большое событие, или совсем маленький эпизод, или даже просто деталь. Цена кусочка хлеба или щепотки соли была в те дни совсем иная, иными стали такие понятия, как слезы и смех, совесть и честь. То, что раньше считалось незначительным, вдруг вырастало, как под увеличительным стеклом, а огромное виделась маленьким, как в перевернутом бинокле.
