М а р и а м. Ты заставила своего мужа поставить дом тылом к моим окнам. Но наши мужья и дети не стояли друг к другу спиной. А теперь вот Серго отвернулся от меня, и это мне больно…

Е л е н а. Не может быть, чтобы он отвернулся!

С е р г о  выходит из дома с полотенцем в руке.

М а р и а м. Поздравляю, сынок, со счастливым возвращением.

С е р г о. Спасибо, тетя Мариам. (Передал полотенце матери.)

Е л е н а  ушла в дом. Серго подошел к Мариам.

Как жизнь, тетя Мариам?

М а р и а м. Вот, все еще живу на радость друзьям, на горе врагам… А ты вырос. Усы отпустил, тебе идет… Возмужал… Скажи, почему ты от меня отвернулся?

С е р г о (смутился). Я, тетя Мариам?..

М а р и а м. А я-то думала, ты сначала ко мне зайдешь.

Пауза.

Серго, вы ведь с Леваном очень дружили, даже сидели за одной партой. Хоть твоя мать и была против вашей дружбы. Иногда вы, правда, ссорились.

С е р г о. Бывало и такое.

М а р и а м. Вам обоим нравилась одна девушка.

С е р г о. Опять правда.

М а р и а м. И служили вы в одном полку.

Пауза.

Почему ты молчишь? Говори. Хорошее или плохое, все говори.

С е р г о. Что я могу сказать?..

М а р и а м. Все, что знаешь, что у тебя на сердце. Если Леван погиб — скажи, где его могила…

С е р г о. Не хоронил я его, клянусь матерью!

М а р и а м. Он в плену? Пропал без вести?

С е р г о. В тот день, когда меня ранили, Леван был жив. А потом я уже ничего не помню, пришел в сознание в госпитале. Выздоровел — попал в другой полк. Так нас и разлучила судьба.

М а р и а м. Серго, ничего не скрывай от матери.

С е р г о. Клянусь честью и совестью, я сказал правду.

М а р и а м. Ты остановился на полпути к правде.

С е р г о. Успокойтесь, тетя Мариам… Не надо терять веру. (Заплакал.)

М а р и а м. Почему ты плачешь, мальчик? Мне эти слезы не нравятся. Иди, отдохни. Только вытри слезы, не вноси их в дом. Говорят, это плохая примета.

С е р г о. Спокойной ночи! (Уходит к себе.)

Сумерки сгущаются.

М а р и а м (покачала головой). Какая там спокойная ночь — у матери?.. Анико, ты здесь?

А н и к о. Разве я могу вас покинуть?

М а р и а м. Да, дитя мое, не покидай меня.

А н и к о. Тетя Мариам, ведь Серго вам ничего плохого не сказал…

М а р и а м. Сказал, детка, сказал. Сердце матери не обманешь… Когда болит палец — отзывается сердце, когда болит сердце — никто не отзовется… (С помощью Анико медленно поднимается по лестнице дома…)

Темнеет. Вдали гремит гром, вспыхивает молния. Мариам смотрит на небо. При вспышках молнии видно ее сразу постаревшее лицо.

Тот же вечер. Комната в доме Мариам. Стол, несколько стульев. У стены книжный шкаф. В углу кровать. Над кроватью висит большая фотография Константина — мужа Мариам. Рядом большое фото Мариам, карточка Левана вместе с Серго в детстве и фото Левана в юности.

Входят  М а р и а м  и  А н и к о. Мариам зажигает свет, садится, задумчиво смотрит на портрет сына.

А н и к о. Тетя Мариам, я вам постелю.

М а р и а м. Нет, зачем торопиться. Я еще поговорю с сыном. С моим сыном, который смотрит на меня с фотографии.

Г о л о с  Т е д о. Хозяева! Хозяева!

М а р и а м. Посмотри, кто там.

А н и к о (выходит и сразу же возвращается). Какой-то человек просится ночевать. Говорит, инвалид войны, не может идти в темноте. Странный какой-то, вроде ненормальный.

М а р и а м. Это война ненормальная и те, кто ее придумал. А сумасшедших на войну не берут. Впусти его, не заставляй ждать.

А н и к о (распахнув дверь). Прошу вас, заходите!..

Входит  Т е д о. На нем старый немецкий френч. Он без шапки.

Т е д о. Мир дому сему!

М а р и а м. Здравствуй!

Т е д о. Извините, мамаша, за беспокойство. Я из Урави. Был в городе у врача. Разрешите переночевать у вас.

М а р и а м. Гостя бог посылает.

Т е д о. Мужчины здесь есть?

А н и к о. Как видишь, нет.

Т е д о. Тогда извините, я пойду к другим.

М а р и а м. Почему же к другим? Над моим домом тоже есть крыша.

Т е д о. Но в доме нет мужчин. Это неудобно.

М а р и а м. Что же неудобного? Здесь нас две женщины. Раз ты вошел в дом, как же я тебя отпущу к другим? Есть скатерть и есть кому стол накрыть.

Т е д о. Ах, матушка, есть мне совсем не хочется, клянусь детьми… Это ваша дочь?

М а р и а м. Нет, это соседка. Хоть глаза мне закроет, когда придет пора. Народ не любит, когда у покойника глаза открыты, — люди думают, что покойник глядит, кого еще забрать с собой.

Т е д о. А свои детки есть?

М а р и а м (показав на фото). Это мой сын. Солдат.

Т е д о. Симпатичный парень. Еще не вернулся?

М а р и а м. Пока нет.

А н и к о. Дядя, посмотри внимательней, может, ты его где встречал на фронте?

Т е д о. Нет, такого парня не видел. Эта война кого целиком съела, а меня пожевала и половину выплюнула. Ночью ходить не могу. Совсем пропащий стал человек. Кричу во сне. Все кажется, что черти со свастикой на сковородке меня поджаривают. За детей боюсь. Им иногда кажется, что отец сумасшедший, они пугаются. Но вы не бойтесь. Вас я не потревожу. Сейчас тепло, я могу в сарае переспать.

М а р и а м. Кто же кладет спать гостей в сарае? У меня вторая комната свободна.

Т е д о. Спасибо.

А н и к о. Вы ранены?

Т е д о. Ранен-то я не был. В сорок втором под Ростовом попал в плен. Вместе с другими пытался бежать из лагеря. Доползли до колючей проволоки. Меня током шибануло и отбросило… А мои товарищи погибли… Для других мир, а я все еще по ночам воюю… Врач обещал вылечить… А я уже и не верю… Ну, ладно, я вам надоел уже воспоминаниями. Родне и то жалобы надоедают, а уж чужим людям и подавно.

М а р и а м. Вы мне пожалуйтесь, я вам, вот и полегчает.

Тедо зевает.

Вы устали. Приготовить вам постель?

Т е д о. Было бы хорошо.

А н и к о  уходит в другую комнату.

Я завтра должен рано подняться. (Кивнув на фото.) Это кто, не вы будете?

М а р и а м. Не похожа?

Т е д о. Здорово жизнь вас изломала.

М а р и а м. Горе человека не красит.

А н и к о (входя). Я постелила.

Т е д о. Постой, постой! Эту карточку я видел во Франции…

А н и к о. Тетя Мариам, чего это он?

Т е д о. Я видел эту карточку но Франции. Верно. И позади родник. Правильно.

М а р и а м. Да, снимали у родника. Всего было четыре таких карточки… Две — у сестры и брата, одна здесь и еще одна… Но как она попала во Францию?

Т е д о. Я у одного пленного видел.

А н и к о. Тетя Мариам!..

М а р и а м. У пленного?!

Т е д о. В нашем бараке был такой случай. Мы голодали. А один пленный, он лежал на нарах с краю, когда все засыпали, вынимал из котомки хлеб и жрал его. Вскоре мы узнали, что это доносчик. Из-за него было расстреляно пятнадцать человек.

М а р и а м. Это у него была карточка?

Т е д о. Нет… Однажды группа пленных решила бежать. Иуда об этом пронюхал. Но донести не успел. Тот парень, у которого была карточка, помешал ему.

М а р и а м. Это, наверно, был мой сын!..

Т е д о. Он раздобыл где-то кусок жести… И к полночь, когда все заснули, перерезал доносчику горло…