К а р а м а н. Сколько ты будешь просить за этот кувшин?
К е ч о. Пятак.
К а р а м а н. На тебе пятак и налей мне вина. Ведь пятак легче нести, чем вино. Отец дал мне пятак на вино. Не стесняйся, бери.
К е ч о. Брать деньги за вино с друга? Ха! Разве меня подменили в дороге? Убери свой пятак, налью тебе задаром.
К а р а м а н. Задаром пить не буду, ведь я но у тебя в гостях. Я очень обижусь, если ты не возьмешь за вино деньги, клянусь именем Гульчино.
К е ч о. Уж если Караман привяжется, никто от него отвязаться не сможет. Ладно, пей на здоровье, мой первый покупатель. (Наливает в кувшин вино.) Ну как? Не испортилось?
К а р а м а н. Откуда мне знать, ведь у тебя дома я не пробовал его. Хватит. Тут осталось полкувшина, отведай по-братски.
К е ч о. Пить проданное вино? Я еще не потерял совесть.
К а р а м а н. Мы не бабочки, не один день живем. Завтра ты угостишь. Пей!
К е ч о (пьет). Кажись, все выпил… Как приятно освежить горло после трудной дороги. А что у тебя в бурдюке, Караман?
К а р а м а н. Не мясо же.
К е ч о. Хочешь кутнуть в городе?
К а р а м а н. Отец сказал: вот тебе бурдюк. Продай вино в Кутаиси, возьми билет на поезд. И добавил: если сам вылакаешь это вино, пусть оно обернется для тебя ядом. Захочешь выпить, купи вина на пятак, а бурдюк не смей открывать, прокляну!
К е ч о (задумчиво). Довезешь ли ты вино до Кутаиси?
К а р а м а н. Кто знает. А в горле сухо, как в пустыне.
К е ч о. Налей мне на пятак, дружище. Монету легче нести, чем вино.
К а р а м а н (рассудительно). Хоть и не хочется открывать бурдюк, но ради такого покупателя… Ладно, начну торговать вином не сходя с места. Ведь недаром говорится: доброе начало — делу успех. (Наливает из своего бурдюка вино.)
Кечо пьет.
К е ч о (цокая). Ух, винцо! (Передает кувшин Караману.) Тут осталось побольше половины. Выпей.
К а р а м а н. Проданное вино пить? Да я что, дома совесть оставил?
К е ч о. Люди не бабочки, завтра ты меня угостишь.
К а р а м а н. Мудро сказано. Выпьем за наше путешествие. Доброго нам пути, выгодных дел, чтобы благополучие ждало нас дома… и любовь Гульчино.
К е ч о. Я всегда говорил: широкая душа у моего друга Карамана.
К а р а м а н. Это вино слаще материнской молитвы. (Пьет.) Кончился кувшин. А ну, наливай еще, Кечо! Пить так пить, кутить так кутить!
Кечо берет у него пятак и наливает вина из своего бурдюка. Караман отпивает из кувшина и передает остальное Кечо.
К е ч о. Подумать только: вино отдохнуло и стало еще вкусней. Споем, а? (Запевает.)
«Реро, коли нет вина в кувшине, реро!»
К а р а м а н.
«Реро, реро! Я бы не пришел на этот свет, реро.
Если б не было тебя здесь, реро!»
К е ч о. Кажется, получается.
К а р а м а н. Еще немного промочим горло и так запоем, что луна расплавится.
К е ч о. И верно! Налей еще!
Караман берет у него пятак и наливает вино из своего бурдюка.
Знаешь, Караман, я терпеть не могу запах горящих свечек. Это напоминает мне о смерти. Так выпьем за запах земли, солнца, хлеба и вина! (Отпивает из кувшина и передает Караману.) Пусть процветает наш дом назло врагам! Коли тебе приятен мой тост, пусть будет усеяна цветами дорога твоей жизни! (Наполняет кувшин, передает Караману.) Уважаемый Караман Кантеладзе, это вам посылает с соседнего стола Кечо Чаладзе.
Пьют и поют.
«Отец приказал не пить вина, реро!
Не ложиться и не спать, реро!»
К а р а м а н (наливает вино). Уважаемый Кечо Чаладзе, это вам посылает Караман Кантеладзе.
Пьют.
Знаешь, некупленное вино совсем не то, что купленное. Налей-ка мне. И вот тебе деньги. (Отдает пятак Кечо.)
К е ч о (берет деньги, пожимает плечами). Караман, будь добр, скажи, какой бурдюк мой, какой твой?
К а р а м а н. Не все ли равно, дурачок? За деньги пьем, не даром.
К е ч о. Верно. Все даровое не для нас.
Пьют.
Каро, скажи, будь братом, почему все перепуталось в небе? Одни звезды крупные, другие совсем махонькие? Иные ярко блестят, другие еле-еле мерцают.
К а р а м а н. Мне в земных-то делах разобраться трудно! Наливай, брат Кечо!
Они окончательно перепутали бурдюки. Караман торгует вином Кечо, а Кечо продает Караману его вино. Пятак переходит из рук в руки.
К е ч о (он уже сильно пьян). Караман, растяпа, скажи, куда мы идем?
К а р а м а н (заплетающимся языком). В город, сын Луки, деньги зарабатывать, деньги.
К е ч о. Там мы опорожним наши хурджины и наполним их чистым золотом, брат мой.
К а р а м а н. Ха! Два хурджина! Нет, мы купим еще.
К е ч о. Я горжусь тобой, Караман, ты правильно рассуждаешь. Два хурджина, ха!
К а р а м а н. Мы оба молодцы, Кечо. Кто скажет, что мы плохо ведем себя? Свое вино мы не пьем, а? Не пьем ведь, а? Наши отцы сказали: продайте вино. А что мы делаем! Продаем вино!
К е ч о. Совершенно п-пр-равильно! Раз попался такой хороший покупатель, как мож-жно отказать ему? Давай, наливай еще.
Пьют.
(Запевает.)
«Эй, духанщик, наливай вина!
Мы пьяны? Это твоя вина!
Как ты сказал? Нам пить рано?
Но мы ж заплатим, дурак,
Из дырявого своего кармана!»
А знаешь ли ты, брат Караман, что такое вино?
К а р а м а н. Это веселье и страданье, драка и песня.
К е ч о. Э-э, вздор! Вино — это солнце. В кувшин мы заточили солнце, мы пьем солнце, самое лучшее солнце в мире. Ха! Это наше необыкновенное солнце, грузинское солнце. Что ж это выходит?! Другие могут пить наше солнце, почему же нам не пить его? Да здравствует наше солнце, Караман.
К а р а м а н. Пусть здравствует, только прошу тебя: пореже упоминай о нем. Я вспоминаю Гульчино. (Вздыхает.)
К е ч о. Ты так любишь ее?
Караман целует друга.
Понятно! Ну хватит, понятно! А если вернуться и похитить ее?
К а р а м а н. И жить в дупле этого дерева, дуралей? Накоплю в городе денег, если и тогда она мне откажет… Тогда похищу… (Прислушивается.) Звезды поют. Это они в честь Гульчино поют.
К е ч о. Какие звезды! Лягушки… Ха-ха! Тебе, когда думаешь о Гульчино, даже лягушачье кваканье кажется песнью звезд. Ты помешался. Да, помешался.
К а р а м а н (поет).
«Мой бурдючок, Кечо меня шпыняет,
В моих глазах Гульчино он роняет!
Мой бурдючок, ты вовсе опустел,
Все вылакав вино, Кечо наш отупел».
К е ч о (поет свое).
«Мой бурдючок, тебя хоть выжми,
Вина ни капли не собрать…»
