Ха-ха! Пусть вся Грузия знает — Кечо пирует. Что-то мир качается и звезды пляшут! Давай и мы плясать, Каро! Какой это пир — без пляски? Бей в ладони, Каро! (Поет.)
«На пальцах танцует Кечо, на пальцах только,
Кто говорит, что Кечо пьян? Нет, нисколько!»
К а р а м а н. Осторожней, Кечо, в костер угодишь.
К е ч о (пытается перепрыгнуть через костер и падает). Вот и угодил!
К а р а м а н (поднимает его). Ушибся?
К е ч о. Когда ты упадешь, я помогу тебе встать. Мы ведь братья, так?
К а р а м а н. Конечно, братья! Правильно, генацвале!
К е ч о. Моя мама — твоя мать, твоя мать — моя мама.
К а р а м а н. Правильно.
К е ч о. Будь у меня брат, он бы стал братом твоим, а твой моим…
К а р а м а н. Правильно!
К е ч о. Если бы была у тебя жена, она стала бы и моей женой…
К а р а м а н. Правильно! Что-что? Не стыдно тебе, Кечо? Твоя жена — моя жена?
К е ч о. Ой, извини, Каро, дорогой, моя жена будет твоей сестрой, а твоя сестра…
К а р а м а н. Нет у меня сестры.
К е ч о. Ах, если бы Гульчино была моей сестрой… Ты все думаешь о ней? Окликни ее!
К а р а м а н. Гульчино-о-о-о! Гульчино-о-о-о!
Эхо: «О-о-о!»
К е ч о. Слышишь, она откликнулась.
К а р а м а н. Это горы дурачатся. С тебя пример берут.
Пауза.
К е ч о. Кто-то подкрадывается к нам, слышишь?
К а р а м а н (задрожав). Где? Кто?
К е ч о (шепотом). Вон там… В черной бурке.
К а р а м а н (вглядевшись). Да это пень. У тебя, видно, почернело в глазах от пятикопеечного вина.
К е ч о. Нет, это не пень. (Громко, с вызовом.) Девятерых я убил, а ну, кто будет десятым на острие моего кинжала? А ну!
К а р а м а н. Какой кинжал, где он у тебя?
К е ч о (шепотом). Тихо… Дома. Напугал, все разбежались! Трусы, трусы!
Эхо: «Усы… усы…»
Налей еще на пятачок, Каро, что-то в горле запершило от этих разбойников… Они хотели нас обокрасть… Лей, не жалей.
К а р а м а н. Куда тебе? Ты и без того еле языком ворочаешь.
К е ч о. Я пьян, а ты трезв, да? Да знаешь ли ты, что вино, которое ты можешь выпить, я могу влить себе в левое ухо? Наливай.
К а р а м а н. Спрячь деньги на черный день.
К е ч о. Черный день желаю своему врагу. Сквалыга! Сперва даром меня поил, теперь за деньги жалеешь? Кто ты такой? Ка-ак двину…
К а р а м а н. Да ты ногами не можешь двинуть.
К е ч о. Ты оскорбляешь меня, Каро! Таким сильным я еще никогда не был! Эх! Коли захочу, всю эту землю сотру в порошок, по ветру развею, звездам глаза засыплю… Чертовы звезды!.. Дурака валяют… Эй, звезды, гореть так гореть, а дурака валять нечего!
К а р а м а н. Не кричи. Не ровен час разбойники.
К е ч о. А ты кто такой? Нализался и с кулаками лезешь, храбрец? (Молотит кулаками воздух.) Вот тебе, вот тебе! (Того и гляди упадет.)
К а р а м а н (поддерживает его). Успокойся, Кечо, добром прошу. Не то изобью, клянусь, изобью.
К е ч о. Не хочу драться, хочу петь. (Поет.)
«Мыши, спасайтесь, к вам кошка крадется,
Горе тому, кто ей попадется!»
К а р а м а н. Ну, хватит же! Давай спать, Кечо, а утром двинем в путь. Чур не храпеть, а то проснутся звери, сожрут нас. Тогда я только и видел моего ангела, мою Гульчино…
Кечо ложится. Караман поет колыбельную. Костер потух. Облака закрыли звезды, наступила полная тьма. Караман, пристроившись рядом с Кечо, засыпает.
Г о л о с Г у л ь ч и н о. Ау, Караман, ау!
К а р а м а н. Гульчино! Где ты, ангел мой?
Г о л о с Г у л ь ч и н о. На небе, где еще быть ангелам? Сейчас я спущусь к тебе.
Появляется Г у л ь ч и н о. Она очень красива в платье из полевых цветов, в венке из фиалок и роз: это чудесная сказка, это сладкая мечта.
К а р а м а н. Как ты попала сюда, мое солнце?
Г у л ь ч и н о. Прилетела. Вот так… (Кокетливо машет крылышками.) Я и дня не могла прожить без тебя.
К а р а м а н. Не верю. Ты привидение, ты — сон. Я проснусь, и ты улетишь.
Г у л ь ч и н о. А ты ущипни себя.
Караман щиплет себя.
Больно? Вот видишь. А во сне это было бы совсем не больно. Ущипни меня.
Караман щиплет ее.
Не хмурься, мне право не больно; мне даже приятно. Подойди ко мне поближе…
К а р а м а н. Не верю, не верю! Ты богатая, ты одета как весна, я недостоин тебя… Вот скоро разбогатею, тогда…
Г у л ь ч и н о. А вдруг умру от тоски по тебе?
К а р а м а н. Я покончу с собой. Нет, зачем нам смерть? Убью дракона, принесу воды бессмертия… Ах, если бы ты умерла!
Г у л ь ч и н о (надув губы). Как! Ты мечтаешь о моей смерти?
К а р а м а н. Да, чтобы воскресить тебя.
Выстрел.
Г у л ь ч и н о. Ой, я умираю! В меня стрелял сын князя! Зачем, зачем я не с Караманом? Я умираю, Караман!
К а р а м а н (кричит радостно). Гульчо! Гульчино! Не дышит, умерла, исполнилась моя мечта! Как хорошо, что ты умерла! (Танцует, счастливо улыбаясь, потом бежит к источнику, подставляет пригоршню под струю воды, окропляет ею Гульчино.)
Г у л ь ч и н о (открывает глаза). Ой, сколько времени я спала! Где я?
К а р а м а н. Тебя же убил княжеский сын.
Г у л ь ч и н о. Ах да, я и забыла. И ты оживил меня? Я навеки твоя, Каро. Подойди ко мне, рыцарь мой, обними меня!
К а р а м а н. Стыдно… Сначала повенчаемся.
Г у л ь ч и н о. Я сказала (топнув ногой), обними меня!
Караман испускает дикий восторженный вопль и обнимает ее.
Ой, не так сильно, мой Каро, ведь я ангел, я хрупкая, словно бабочка, я снова могу умереть. Будь поосторожней, будь понежней, неуклюжий мой медвежонок! Ох, какое блаженство! Поцелуй еще раз!
К а р а м а н. Мне стало жарко. Ведь ты горяча, как уголь! (Снимает верхнюю одежду, отбрасывает в сторону. Неожиданно покачнулся.) Ой! (Хватается за голову.) Ой! Зачем? За что?
Г у л ь ч и н о. Что с тобой, Каро, милый?
Появляется К и р и л э.
К а р а м а н. Неужели я так одурманил тебя своими поцелуями, что ты теперь бьешь меня?
К и р и л э. Это я тебя бью! (Бьет Карамана по голове крестом.) Вот тебе, вот тебе, негодяй! Да как ты смел прикоснуться к ангелу, безбожник? (Бьет его то ногой, то крестом.)
Г у л ь ч и н о (пытается вырвать у отца крест). Я не могу жить без него! Не хочу княжеского сына, хочу Каро! Беги, Каро, я догоню тебя. Мы встретимся у нашего родника и будем играть, как в детстве.
К и р и л э. Ты с ума сошла, девчонка!
Г у л ь ч и н о (валит отца на землю, отнимает у него крест, бьет им его). Вот тебе, вот тебе! Ты не отец, ты дракон! Ты проклятый дракон!
К и р и л э. Помогите, христиане! Дочь проклинает меня, конец света! Она сошла с ума, ловите, ловите ее!
Г у л ь ч и н о убегает. К и р и л э бежит за ней. С гор наползает рассвет.
К а р а м а н (еще во сне). Куда ты, куда ты, Гульчино? Я люблю тебя! (Обнимает бурдюк.) Вот мы опять вместе, вот мы в раю! (Ласкает бурдюк, кричит.) Ты моя, Гульчино, он не смеет, не смеет!
