— Конечно-конечно, госпожа Мови, всё сделаю! — горячо откликнулась тётушка Роза.

Едва за директрисой закрылась дверь, она кинулась к Озе, забрала из рук кружку и бережно повела к постели.

— Приляг пока, прямо в платьюшке. Это ничего. Оно бы, тебе сегодня, вообще бы не переодеваться, да из кроватки не вставать бы, но негоже было госпожу Мови не при параде встречать. Ну, ничего, ничего, сейчас отдохнёшь, лапотуля моя.

С этим бормотанием она уложила Озу на постель, подложив под голову и спину несколько подушек, чтобы ей было повыше, и укрыла той самой красивой шалью с кисточками.

— Чего бы ты хотела на завтрак? — ласково спросила Озу тётушка, когда закончила устраивать её поудобнее.

— Так, я же только что поела… молоко и булочка… — удивилась девушка.

— Это не завтрак! Это, чтобы ты не была голодная, пока поговоришь с нашей директрисой! — возмутилась Роза и спросила, — Что ты любишь?

Оза задумалась.

— Еду…

Тетя Роза так усиленно хлопотала над Озой, что девочка, непривычная к таким рьяным проявлениям заботы, заметно устала от этого.

— Тетушка, я правда не смогу съесть ещё одну куриную ножку. Даже несмотря на то, какая она румяная и вкусная. И даже, чтобы не огорчать Вас! Честное слово, у меня внутри место для еды закончилось, там уже и для воздуха его не осталось. Ещё немного и я погибну потому, что не смогу дышать или лопну. Лучше расскажите мне, что это за магия такая? Что это за мир?

Оза уже начала мечтать, как отыщет Тираша, но сначала нужно было понять, где она оказалась и с чего ей нужно начинать поиски.

Тётя Роза неохотно вернула зажаренную ножку на блюдо и пожала плечами.

— Да магия, как магия. Смотри, вот, — она пошевелила пальцами, и спицы с начатой работой приподнялись над корзиной и аккуратно сами сделали петлю, после чего свалились обратно на горку рукоделия.

— Ух ты! Вы так сделали все эти прекрасные вещи? — для наглядности Оза приподняла кончик шали с кисточками, которой была укрыта.

Женщина, явно очень польщённая, заулыбалась.

— Так уж, и прекрасные… обыкновенные, — засмущалась она.

— Что Вы! Вы настоящая мастерица! У Вас в комнате так уютно! — искренне воскликнула Оза.

— Правда? — растаяла от похвалы тётушка Роза. Видимо, её работы нечасто хвалили.

— Конечно, правда! — горячо подтвердила девочка.

— Только это не магией сделано. Я просто так, сама, плела, вязала, шила в свободное время. Слишком много сил нужно было бы потратить, чтобы с помощью дара такое творить. У меня нет столько. Я ведь тоже из нижнего мира, как и ты. А у нас всех, оттуда которые, очень маленький магический резерв.

— Как?! Вас тоже когда-то перенесли сюда Белые Балахоны?

— Да, именно так, лапотуля моя. Много лет тому назад меня оторвали от родных, любимых и в чужой мир забросили. Сейчас-то я уж и позабыла свою жизнь в нижнем мире. А попервах очень сильно плакала. У меня ведь там отец, мать, сёстры и братья остались, не говоря уж о тётушках, дядюшках, дедушках и бабушках. Я даже уже замуж вышла, за любимого своего, а здесь… так и осталась одна, — на глаза тётушки Розы навернулись слёзы, но она быстро смахнула их ладошкой и улыбнулась. — Да, чего уж теперь об этом! Может, лучше ты поспишь, Озочка?

— Тётушка Роза, ну, пожалуйста, очень прошу, расскажите ещё, хоть немножко! А я постараюсь уснуть под Ваш рассказ, а? За кого Вы вышли замуж? И почему так рано? Говорят, что Белые Балахоны детей только с четырнадцати до шестнадцати забирают!

— Что ты! У нас в деревне в шестнадцать незамужние девки уже в храм бежали молить Ясноликого помочь, а то засиделись в старых девах, — засмеялась женщина. — А я мастерицей считалась, любую тряпочку и ниточку так пристроить могла, что она новой жизнью жить начинала. Многие к моим родителям приходили сговариваться. Мои отец и мать очень меня любили и счастья хотели, поэтому всякий раз спрашивали люб ли мне парень, за которого просить приходили. А я всё отказывалась, пока от моего Летика не пришли. За него, конечно, захотела пойти! Он у нас в деревне самый пригожий и самый весёлый был.

Оза поразилась тому, как светлая грусть приятных воспоминаний преобразила лицо тетушки Розы, сделав его красивым и молодым. Она зачарованно слушала её рассказ, приоткрыв рот, и опасаясь пропустить хоть слово.

— Только в ночь, перед самой нашей с Летиком свадьбой, эта беда со мной случилась — дар проявился, тяжело вздохнула женщина, продолжая говорить. — Толкотня тогда на кухне была, последние приготовления к праздничному застолью, жарили, парили. Вот и задел кто-то пирог свадебный, который весь день пекли и украшали. Он едва не упал на пол, а я его как-то подхватила, не прикасаясь, и медленно на стол вернула. Тогда застыли в ужасе все, кто на кухне был, вернее, все, кто плывущий по воздуху пирог заметил. Только в тот момент никому в плохое верить не хотелось, особенно мне, в пятнадцать-то лет. Да и о Белых Балахонах у нас в деревне только сказки да легенды слышали, многие в них и не верили совсем.

Тётушка Роза укоризненно покачала головой, видимо, упрекая тех далёких не верящих. Оза сочувственно закивала, молча поддерживая такое отношение.

— В общем, притворились все почему-то, что не видели ничего. Только мама тайком плакала, от меня не отходила. Она моему отцу рассказала про то, как я пирогу не позволила упасть, но он только отругал маму за бабские глупости и детскую веру в сказки. Он тоже был из тех, кто не верил в истории про Балахоны и не поверил в то, что я пирог взглядом поймала и на стол поставила.

Тётушка затихла, задумавшись, видимо, мысленно вернулась в далёкое прошлое. Оза осторожно коснулась её руки, словно, уговаривая этим ласковым жестом продолжать. И женщина послушалась.

— На следующий день мы свадьбу играли. Я с самого утра, как невеста, в самом центре внимания и гостей и домашних. Позабыла обо всём, что накануне на кухне случилось, при таком волнении! А к вечеру я уже так устала, и так безумно волновалась перед своей первой ночью с мужчиной, что совсем не думала о своих неожиданных способностях и о том, чем мне это грозит. Едва нас с Летиком развесёлые свадебные гости в спаленку, к брачному ложу проводили, и с неприличными шуточками, наконец, одних оставили, меня прямо так, в наряде невесты, Белые Балахоны и забрали в новый мир. Больше я Летика своего никогда не видела. А ведь мы даже так и не поцеловались ни разу.

Тётя Роза затихла, снова переживая в душе самые трудные минуты своей жизни. Оза вспомнила, как забирали Тираша, как он отчаянно бежал в коконе, как по-живому навсегда разрывались нити, которые сделали их почти семьёй. Она от всей души посочувствовала юной Розе и её любимому и шмыгнула носом, вытирая появившиеся слёзы.

— Сейчас у Летика, наверное, уже внуки есть, — успокаивающе произнесла женщина.

— Вы так его любили, что не смогли здесь снова влюбиться и создать семью? — тихо спросила Оза.

— Да, кому мы здесь нужны! Нищие, бездомные, магически слабые девочки из нижнего мира! Кто с нами захочет семью создавать?

— Как это? А зачем тогда нас забирать?

— Понимаешь, видимо, по божественному разумению, все, у кого есть магия, должны жить только здесь. Такой же уровень силы, как у нас, изъятых из нижнего мира, здесь у большинства людей с самого рождения. Они прекрасно умеют обращаться со своим даром, потому, что учатся этому так же, как ходить и говорить. Кроме того, все развивают свои способности, получая необходимые знания и навыки в обычных школах наряду с остальными предметами. К пятнадцати годам обучение заканчивается, наступает возраст первого совершеннолетия. В этом мире большинство людей начинают работать именно с этого возраста, но семью можно создавать только через три года, с восемнадцати. Это возраст второго совершеннолетия.

— Понятно. У нас тоже из приюта в пятнадцать выгоняют. Все на свои хлеба отправляются. Говорят, в столице есть академия, и там некоторые мальчики, дети богатых горожан, дальше учатся.