Когда она взяла свою порцию и прошла к столу, Тираш уже был почти у выхода. Он кивнул маленькой подружке, сделав знак, что отправляется к дуплу и будет её там ждать, как они договорились этой ночью.

Внезапно, в воздухе резко запахло озоном, как бывает на улице, перед сильной грозой. В центре приютской столовой появился огромный ярко светящийся круг, из которого выплыли две фигуры в белых балахонах с капюшонами на головах, которые полностью скрывали их головы.

У Озы не возникло ни малейшего сомнения в том, что она знает, за кем они пришли. Тираш это тоже сразу понял. Он резко рванул к выходу, но в тот же миг оказался как-бы в прозрачном овальном коконе. Он бежал, бежал, бежал внутри него, оставаясь при этом на месте. Озе пришла на ум рыжая белка, бегущая в колесе, что жила в большой клетке, которая обычно стояла в кабинете директора. На время посещения приюта спонсорами или проверяющими, эту клетку выносили и устанавливали в столовой. Белку все любили. Её появление в столовой всегда означало появление мяса в супе и сладкую булочку с компотом в придачу.

Оза вдруг подумала, что больше никогда не будет радоваться мясу и булочкам, глядя на белку, потому, что теперь она всегда будет вспоминать, как в прозрачном колесе отчаянно перебирал ногами её Тираш, пытаясь убежать от Белых Балахонов.

Фигуры таинственных гостей плавно подняли руки и сделали ими уверенное движение в сторону светящегося круга. Вслед за этим жестом, прозрачный кокон с бегущим Тирашем медленно проплыл к нему и пропал внутри. Оза и Тираш до последнего момента, не отрываясь, молча смотрели в глаза друг другу, в отчаянии прощаясь навеки.

Следом, в светящееся кольцо вошли и Белые Балахоны. Сияние быстро стало терять яркость, круг начал сжиматься, становясь всё меньше и меньше, и, наконец, с громким хлопком исчез совсем, оставив после себя лишь лёгкую серую дымку и свежий запах грозы.

Вокруг волновалось море людей, шумно обсуждая невероятное для приюта происшествие, а Оза по-прежнему стояла у стола, тупо глядя в свою миску с остывшим супом. Она сегодня осталась одна в целом мире.

Директор приюта вызвал Озу в свой кабинет.

Когда его помощница приоткрыла дверь в классную комнату и сообщила об этом, все девочки, как по команде, повернули к Озе любопытные мордашки. Все текущие дела и разговоры были немедленно позабыты-позаброшены, в полной заинтригованной тишине девочку провожали к выходу заинтересованными взглядами. Оза не сомневалась, что, когда она вернётся, девчонки с неё с живой не слезут, пока она не расскажет, зачем её вызывали.

Она не спеша поднималась по лестнице на второй этаж, безуспешно пытаясь унять волнение. Девочка догадывалась, зачем её позвали, и была давно готова к этому разговору, но сам факт посещения святая святых приюта, комнату, где находился вершитель их маленьких судеб, сам по себе вызывал у неё в душе безотчётный трепет.

— Оза, кхмм, Летняя, — мужчина кашлянул и заглянул в бумаги на столе, чтобы прочесть её полное имя. — Я должен тебе сообщить, что время твоего пребывания в нашем приюте подходит к концу. Ты выросла, девочка. Согласно документам, через неделю тебе, Оза, исполняется пятнадцать лет. В этот же день, сама понимаешь, мы вынуждены снять тебя с довольствия и выставить за дверь. В нашем приюте содержатся только дети. Подумай хорошенько, Летняя: куда ты пойдёшь, что будешь есть и где будешь спать?

Оза не ответила. Она задумчиво смотрела на старую большую клетку, в которой когда-то бегала в колесе рыжая белка, а сейчас сонно сидела толстая белая крыса, и вспоминала Тираша. Как время летит! Уже четыре года прошло с того момента, как его забрали жуткие Белые Балахоны. Привычная грусть по утерянному единственному другу полоснула по сердцу, к ней добавилась нотка сожаления о себе. Если бы не то, что тогда случилось, Оза давно уже не жила бы в приюте, а хозяйничала бы с Тирашем в их собственном домике. Накопленные вместе с напарником монеты в холщовом мешочке по-прежнему ждут в дупле трухлявого дерева своего часа. Строго следовать последним советам друга и не торопиться их тратить, пока не подрастёт — единственное, что Озе оставалось после пропажи Тираша.

Тем временем, директор вкрадчиво продолжил свою речь, грубо врываясь в грустные воспоминания девочки, его покровительственный тон был притворно-ласковым:

— Оза! Ты очень красивая и умная девочка. Уважаемый господин Толак согласен взять тебя к себе, содержанкой. Ты всегда будешь красиво одета, досыта накормлена и сможешь каждую ночь спать в мягкой тёплой постели. Он весьма богатый и щедрый человек, если ты будешь умницей, крошка, сможешь очень и очень неплохо устроиться в жизни. Поверь мне, такое шикарное предложение делают далеко не каждой приютской девчонке. Я могу сообщить господину Толаку о твоём согласии и в день совершеннолетия у дверей приюта тебя будет ждать экипаж, который отвезёт к нему.

Девушка немного удивлённо подняла глаза на директора. Не только она, но и другие девушки, заметили, что один из спонсоров приюта с некоторых пор странно поглядывал на Озу, когда бывал у них. Приютские разумницы живо обсуждали его интерес и прямо говорили, чтобы она пригляделась к нему, как к мужчине. Многие из воспитанниц уже понимали о чём говорят, в отличие от самой Озы. Господин Толак, действительно, несколько раз угощал её вкусными конфетами, в ярких шуршащих обёртках. Девушка наивно думала, что этот пожилой мужчина удивительно добрый и щедрый к сироте. Сейчас Оза лишь грустно улыбнулась: «оказывается, это было что-то вроде предоплаты за товар».

— Нет, господин директор. Я уже думала о своём будущем и не собираюсь становиться ничьей содержанкой. Хочу найти хорошую работу. Я научилась прилично шить и вышивать. Огромное спасибо за это нашему приюту и Вам лично, господин, — твёрдо ответила Оза и чуть склонила голову.

— Свободна, — с досадой буркнул директор и небрежно махнул рукой, указывая на выход.

По его недовольно скривленному лицу было заметно, что это был явно не тот ответ, на который он рассчитывал. Оза с облегчением выдохнула и, не медля ни минуты, резво выбежала в коридор.

Она уже давно определилась с тем, как ей дальше жить. У неё хорошо получалось кроить, шить и вышивать. Маленькие ровные стежки ложились на тканевое полотно один в один: аккуратные и красивые. Весь последний год, после приютского обеда, теперь она, как старшая по возрасту, почти не стояла в очереди, Оза бегала к городской модистке, к которой устроилась подрабатывать подмастерьем. Госпожа модистка уже начала доверять ей самое сложное — крой. Оза умела так плотно и умело разложить выкройки, что мало того, что при этом было учтено направление нитей в полотне, но и, после кроя, оставался приличный кусок материи для себя.

Девушка, из удачно подобранных обрезков тканей после кроя, уже два платья себе сделала, в которых не совестно показаться в любом приличном доме.

Ещё два месяца тому назад Оза, разнося заказы, присмотрела крошечный, но добротный, домик на окраине городка, но в хорошем районе. На воротах висела табличка с надписью«продаётся». Это ничего, что в нём было всего одно помещение. Единственная комната была одновременно и кухней, и спальней, и прихожей, и гостиной. Зато жилище было со своим, правда, весьма небольшим садом и крошечным двориком, где Оза мечтала в будущем посадить цветы. Она уже внесла задаток и договорилась о покупке.

Директор приюта своим сообщением о том, что её скоро выставят за двери, не застал Озу врасплох совершенно. Девушка, в отличие от многих других приютских детей, не оказалась в дикой панике от того, что её выбрасывают на улицу в пятнадцать лет. По сути, она начала готовиться к этому дню ещё с Тирашем, когда они вдвоём воровали и собирали монеты на свой собственный дом. И теперь Оза встречала своё пятнадцатилетие и грядущие перемены, если не с радостью, то, во всяком случае, с уверенностью в своём будущем.

На дальнейшую жизнь Оза решила зарабатывать тем, чему старательно училась всё это время — шитьём. Она надеялась, что городская модистка и в дальнейшем не откажет ей в работе. А о покупке домика она уже договорилась. В день, который в документах обозначен, как её день рождения, они с продавцом договорились встретиться у городской управы, чтобы осуществить покупку-продажу и сразу зарегистрировать сделку.