Я двигаюсь ближе и продолжаю играть с ее хвостиком от косы.

— О нас?

— О том, что я живу с парнем, — несмело произносит девушка.

— Тебе восемнадцать, ты можешь жить, с кем хочешь, и делать, что хочешь, — осторожно напоминаю ей.

— Скажи об этом Косте.

Дина выдергивает косу из моих пальцев и перекидывает ее на спину, оставляя меня без забавы.

— Давай, набери его, — без промедления прошу девушку, доставая из кармана свой айфон.

Взгляд Дины выдает ее замешательство.

— Что? Прямо сейчас? Нет, Тим. Это ни к чему хорошему не приведет, поверь.

— Думаешь?

— Да. Меня в строгости воспитывали. Никаких парней, свиданий, тусовок, ночевок у подруг, а тут… — Дина опускает голову, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Я живу у тебя… Мы… спим… вместе. Согласись, это немного больше, чем обычное свидание?

Теперь она смотрит мне в глаза с каким-то странным выражением на лице.

— Ну мы же просто спим, — напоминаю ей. — И я даже голой тебя не видел! — добавляю в свое оправдание. — Хотя, если ты готова… Только дай знать. Я к твоим услугам, госпожа, — я нахально играю бровями.

— Тим! — ругается Дина.

Но, как мне кажется, она одергивает меня, скорее, по привычке. Уж поверьте, я больше месяца живу с этой девушкой и могу отличить, когда она действительно мной недовольна, а когда лишь делает вид.

— Я, как бы, не настаиваю, но, сказать по правде, я не могу не думать об этом. А иногда думаю так много, что мозги кипят. И, если бы ты только умела читать мысли, то давно придушила меня подушкой, — по завершении признательных показаний я дерзко закусываю губу, не сводя с Арсеньевой взгляда.

Ее лицо вспыхивает от смущения.

— Сегодня я сплю в другой комнате, — бормочет она, глядя куда угодно, только не на меня.

— Я с тобой, — продолжаю ее изводить. — И, чтоб ты знала, тебе очень к лицу целомудрие.

— Похвально. Ты выучил новое слово.

Обожаю ее сарказм.

Я смеюсь и немного расслабляюсь.

— Дин, не надо бояться брата. Пусть все идет туда, куда идет. Ведь тебе же нравится… наше… общение?

— Там, откуда я родом, это называется сожительством, — морщится Дина.

— Что за старомодное слово? — дразню девушку в ответ. Но, заметив ее напряжение, продолжаю без подколов: — Мне пофигу, на что это похоже и как это называется. И потом, мы не делаем ничего такого, за что тебе пришлось бы отчитываться перед своим братом. Верно?

Дина неуверенно кивает.

— Да.

— Я только не пойму, почему ты именно реакции брата опасаешься? Как же отец? — мне не дает покоя эта мысль.

После небольшой заминки Дина отвечает:

— Реакция отца была бы еще хуже. Просто пока он вне зоны доступа.

— Как это?

— Папа сидит в тюрьме.

— Ничего себе, — вылетает у меня.

Дина сразу же принимает оборонительную позу и отодвигается от меня.

— Если для тебя это проблема, я пойму. Я привыкла, что люди по-разному воспринимают… — она пожимает плечами, — поэтому необязательно делать вид…

— Эй, остановись! — перебиваю девушку. — Я же еще и слова не сказал, а ты уже оправдываешься! Мы не отвечаем за своих родителей, кем бы они ни были. Я даже не буду тебя спрашивать, за что его посадили, потому что это неважно.

— Правда? — Дина адресует мне недоверчивый взгляд.

— Я что, по-твоему, снова выделываюсь?

— В этом больше нет необходимости.

— Да уж. Ты слишком быстро поддалась на мои мужские чары.

— Неправда! У тебя чары, как чары — ничего особенного.

— Серьезно? И даже так?

Тянусь к ней и только добираюсь до ее губ, как Дина опять отстраняется.

Я в нетерпении смотрю на нее.

Да что еще?

— Сегодня ты назвал меня… — прикусив губу, она улыбается, а потом продолжает, — назвал меня своей девушкой.

— Да? Когда? — дурачусь я, прекрасно помня, когда именно произнес эти слова.

— Когда мы с Марком катались.

— Ну и что не так?

Несколько мгновений Дина задумчиво разглядывает меня, а потом тихо произносит:

— Нет. Все так.

— Вот и ладненько. Погнали домой?

— Да, — коротко отвечает Дина. — А из-за чего ты на Марка наезжал?

— Да ерунда. Не бери в голову, обычные разборки двух братьев, — отвечаю легкомысленным тоном.

— Ясно. Мои братья раньше тоже часто что-то делили, спорили, дрались, как все мальчишки… — она ненадолго умолкает, — а потом у них появились проблемы, которые требовали взрослых решений. С тех пор они не разлей вода. Мы все горой друг за дружку.

— Даже не представляю, через что вы прошли, — качаю головой.

— Тим?

Я тянусь к замку зажигания, но интонация девушки заставляют меня посмотреть на нее.

— Что?

— У нас правда все по-настоящему?

— А ты до сих пор сомневаешься?

— Просто… уточняю, — неловко произносит Дина.

— Уточняет она. Вот, как надо уточнять.

Я касаюсь пальцем ее подбородка и осторожно приподнимаю, чтобы заглянуть девушке в глаза.

Дина невинно улыбается. Тогда я тянусь к ней и раздвигаю губы своим языком. Наш поцелуй такой горячий и страстный, что в машине, должно быть, запотели окна. Только я этого не вижу. Мои глаза закрыты, а сам я занят тем, что неистово целую свою девушку.

Вот как-то так, ребятки.

Я не собирался ввязываться в серьезные отношения. Подобная мысль вообще ни разу не посещала мою бестолковую голову. Однако все случилось само собой.

Хотите знать, что я об этом думаю?

Ох… Если бы я только понимал.

Но в одном я уверен точно — ничего более странного и потрясного со мной еще не происходило. Во мне будто что-то меняется. Возможно, это самообман или эйфория, или последствия воздержания, или все вместе, и я все тот же разгильдяй и пофигист, но эта девушка определенно влияет на меня.

Я знаю, как Дина дышит, когда спит. Как выглядит сразу после пробуждения. Как она сканирует еду, а затем вылавливает или выковыривает из нее кусочки лука. Я видел молочные усы над ее губой, после того, как она пила клубничный коктейль в боулинге. Кстати, в боулинг она играет просто отвратительно. Зато в карты обставляет на раз-два. Еще она круто водит.

Сегодня я узнал, что ее отец сидит в тюрьме.

Ладно. С кем не бывает?

Еще у нее есть строгий старший брат.

Добавим сюда мою грозную матушку, мечтающую видеть моей избранницей потомка голубых кровей.

Весело. Ничего не скажешь.

Я же не дурак и хорошо осознаю — рано или поздно этот узел затянется вокруг нас, но как не допустить сложностей, понятия не имею.

Судя по тому, что говорит Дина о Косте — он тот еще геморойщик.

Моей матери тоже бесполезно что-то доказывать. А считаться с ней я не могу. Моя учеба, квартира, каждый мой носок и чашка кофе — оплачивают родители. Я связан по рукам и ногам… Хотя раньше был уверен, что свободен как птица.

“Все сложное — просто”, — часто любила повторять Марго.

Да уж…

Сейчас бы мне не помешал один из ее советов, да я бы мог просто сидеть и смотреть, как она перебирает свои эскизы или обтачивает кромку цветных стекол. И Дина ей бы точно понравилась… У нас был бы союзник… Но Марго там, откуда не возвращаются…

Теперь ещё и с Марком нужно что-то решать. Ему нельзя жить рядом с этим… Конечно никакое единоборство не сможет мгновенно решить проблему с отчимом. Но Марку необходим живой пример, человек, который будет говорить с ним о правильных вещах, а не показывать шлюх по телику. Поэтому так важно найти хорошего тренера. Когда мать вернется, я поговорю с ней, а потом начищу морду отчиму. Или сначала вздрючу старого ублюдка, а потом побеседую с матушкой.

Не знаю, как, но я должен со всем разобраться.

Если не я, то кто…

По четвергам первой парой у нас философия.

Шумной ватагой первокурсники врываются в поточную аудиторию, и я вместе с ними. Девчонки из моей группы, идущие впереди, о чем-то перешептываются и оглядываются на меня. Полагаю, все дело в поцелуе, которым Тим только что со мной попрощался в коридоре. А еще он шлепнул меня. Прямо по попе.