— Выбирай, — указываю на рекламный плакат с названием напитков и десертов.

— Доверяю твоему вкусу, сестренка.

После работы я встречаю Дину у входа в торговый центр.

Недавно прошел дождь. Пахнет опавшей листвой и сыростью. Налетевший ветер поднимает концы моего неадекватно длинного шарфа, который Дина закончила прошлым вечером. Знаете, он так классно смотрится с моим темно-серым пальто, будто бы эти две вещи скрестил какой-нибудь знаменитый стилист из телика.

Перед вами, друзья, самый неотразимый Четвертый Доктор.

Я обнимаю девушку за талию, и мы медленно бредем в сторону парковки.

— Так о чем вы разговаривали? — Дина продолжает пытать меня, намереваясь выяснить подробности нашего разговора с ее братом.

Я пожимаю плечами.

— Да так. Поболтали немного и разошлись. В отличие от девушек, мужчины решают вопросы быстро и конкретно.

— Тогда конкретнее? Что он тебе сказал? — настойчиво спрашивает Дина.

Судя по тону, она точно не отстанет.

— Твой брат взял мой телефон и адрес, — признаюсь ей. — Сказал, если у тебя из-за меня будут неприятности, он приедет и покалечит меня.

— Ну а ты что?

— Пообещал, что этого не потребуется.

— Да уж, — девушка нервно вздыхает. — Ну и денёк.

— По-моему, все прошло нормально. Твой брат — отличный мужик, зря ты на него наговаривала. Если бы у меня была младшая сестра, поверь, я бы действовал так же. — Обнимая Дину за плечи, чувствую, как она напряжена. — Эй, все же хорошо. Расслабься, — прошу ее.

— Я не умею расслабляться. И, вообще, когда все хорошо, мне всегда кажется, что должно случиться что-то плохое.

— И что, например?

— Я не знаю.

— Ты из-за отца переживаешь? Что будет, когда он узнает про нас? — пытаюсь понять, что у нее на уме.

— Вроде того.

— Давай решать проблемы по мере их поступления? До весны ещё далеко.

— Да.

Дина вдруг тормозит и косится на меня, как на чужака.

— Ну что ещё?

— Ты сказал "до весны"? — настороженно произносит девушка, не трогаясь с места. — Откуда ты знаешь? Вроде бы, мы это не обсуждали. Или тебе Костя сообщил?

Я прикусываю язык, сообразив, что сболтнул лишнего, но сказанного уже не вернешь.

— Нет.

— Не пойму? — Дина задумчиво склоняет голову набок.

Между нами повисает напряженная тишина. Я прочищаю горло и говорю то, чего совсем не хочется:

— Это моя мать мне сказала. Она интересовалась твоей семьей.

Дина скрещивает руки, глядя на меня.

— Зачем?

— Считает, что таким образом заботится обо мне, — говорю я, засунув руки в карманы пальто.

— Вы обсуждали меня? Мою семью?! — вскрикивает девушка.

— В общем-то, мы совсем о других вещах разговаривали. И, между делом, моя заботливая матушка упомянула о том, что твой отец освобождается в марте. Не знаю, на что она рассчитывала. Для меня это неважно, — пока все это выкладываю, завороженно смотрю, как в ее глазах вспыхивают огоньки мелькающей на билборде рекламы.

— Подожди. Она рассказала, за что ему дали срок? — недоверчиво интересуется Дина.

— Да.

— А точную дату его выхода она не знает? — язвит она.

Я пожимаю плечами.

— Может, и знает, я не уточнял.

— И кто же твоя мать такая, что может запросто засунуть нос в чье-то уголовное дело? — сердится девушка.

— Прокурор. Если быть точным, она главная в областной прокуратуре.

Дина в ужасе смотрит на меня и отшатывается назад.

— Только не это…

— Да ладно тебе, — я тянусь к ней и беру за руку. — Я же говорил, мне пофигу, что натворил твой отец, а тебе должно быть пофигу, кто моя мать, — напоминаю то, в чем убеждал ее прежде.

— Но мне не пофигу! — Дина дергает рукой. — Ты думаешь, приятно узнать, что чужие люди роются в делах моей семьи?!

Она в гневе. Ну еще бы. Подобная хрень взбесила бы любого.

— Я понимаю, это отстой, — согласно киваю, стараясь говорить спокойно и размеренно.

— И что… — Дина растерянно разводит руками. — Зачем она тебе это рассказала? Она против, да? Против меня?

— Да не то чтобы… — пытаюсь уйти от ответа.

— Не ври мне, пожалуйста! — требует Дина.

— Да, она против, — признаюсь я. — Но это ее проблемы. Моей матери не угодить, но мы и не будем стараться!

— Чего она хочет? — мрачно интересуется Дина.

— Мне без разницы, чего она хочет. Наши дела касаются только нас. Ничего не изменилось.

— Это ты сейчас так думаешь, — ее тон звучит, как самое дрянное пророчество. — Я же говорила, что мне не стоит у тебя задерживаться… Все неправильно!

Я приближаюсь к девушке, опускаю ладони ей на плечи и заглядываю в глаза.

— Ты ошибаешься. Со мной ещё никогда не происходило чего-то более правильного. Неужели ты не видишь?

— Тим, ну что за ерунда… — Дина недоверчиво качает головой. — О чем ты?

— У меня никогда не было друга, девушки, да у меня и семьи-то нормальной не было. А ты меня поддержала, хотя я не просил. Ты мне доверилась, хотя я вел себя как последний мудак. Ну как тебе объяснить… Я столько времени болтался, как какашка… в проруби, и считал, что отлично живу. Я ни о чем не парился. А теперь в моей жизни происходит столько всего, и я больше не могу не париться. Я парюсь, прикинь? Знаешь, когда мне было столько же, сколько Марку, я мечтал отправиться на яхте в кругосветку, представлял, как обогну все Великие мысы, попаду в шторм, буду шить парус под дождем и есть одни бананы. Мир казался таким огромным. Потом я вырос, а мой мир сузился до размера бара в ночном клубе. Я забыл, о чем мечтал, и, в общем-то, меня все устраивало. Но теперь… — у меня сдавливает горло от переизбытка самых разных эмоций. — Не знаю, как объяснить. И я не говорю, что главная причина в тебе. Нет. Но ты окружила меня чем-то таким офигенским, что я ни за что не хочу потерять. Серьезно. Со мной никогда такого не было. И когда ты говоришь, что все это ерунда, то все обнуляешь, — с укором произношу я. — Не делай так. А моя мать… Она в своем репертуаре. Я привык. Но ты не обязана привыкать и мириться с ее желанием везде сунуть свой нос. Можешь орать, можешь злиться, можешь стукнуть меня, только не позволяй всякой ерунде вставать между нами. Потому что вот это действительно ерунда.

— Тим… Но я не могу… Она же твоя мама, — тихо говорит Дина. — Я не хочу, чтобы тебе пришлось выбирать…

— Ты хочешь быть со мной? — перебиваю ее, догадываясь, к чему она клонит.

— Ты же знаешь, что хочу.

— Вот и будь. С остальным мы разберёмся, обещаю.

— Мой отец — уголовник, твоя мать — прокурор. Как мы с этим разберёмся? — Дина истерично хихикает.

Я устало вздыхаю, вновь поражаясь тому, как же глубоко в ней засели навязанные другими предрассудки.

— Я пока не знаю. Но мы что-нибудь придумаем, — стараюсь ее успокоить, и решимость в моем голосе удивляет меня самого.

— Я себя чувствую какой-то дешевкой, — признается Дина. — Как будто бы мне надо за что-то оправдываться или извиняться.

Я опускаю голову.

— Понимаю.

Дина приближается и проводит ладонями по отворотам моего пальто.

— Тим, зачем я тебе? — спрашивает она.

— Вот так вопрос, — я нахожусь в растерянности.

— Ты можешь заполучить любую.

— Да, это так, — нарочно подначиваю, обхватывая ее запястья.

— Чемезов, какой же ты всё-таки… — Дина вздыхает и закатывает глаза.

Я подношу к губам ее холодные пальцы и овеваю своим теплом.

— Но это же только прикрытие, а внутри я белый и пушистый. Только ты знаешь, какой я.

— Думаешь, знаю?

Я киваю и расплываюсь в улыбке.

— Уверен.

Мы подходим к машине. Я открываю переднюю дверь и приглашаю Дину в салон, после чего сажусь за руль.

— Твоя мама с самого начала была против, да? — не унимается она.

В тоне девушки снова ощущается холод и даже раздражение. Я знаю, на кого она направляет их, но разбираться с этим приходится мне.