“Чтобы у-ух” – это ведь признание, что я могу быть не хуже сестёр? Взлетаю на новый уровень. Короткая фраза заряжает бескрайним оптимизмом и счастьем. Последние дни, такие безумные и эмоциональные, кажется полностью меняют мою жизнь, насыщают её новыми, неизведанными раньше красками. И это просто обалденно!

Илона тащит меня по магазинам с бельём, уверяя, что именно оно сейчас для меня необходимость номер один.

– Хватит уже быть занудной библиотекаршей! – сестра огрызается на мои вялые возражения. – Тебе всего двадцать два, а ты не пойми кто – то ли десятилетняя малютка, то ли сорокалетняя старая дева. Блин, Зоя, ну как так можно? Ни у одного мужика не встанет на красотку в старушечьих панталонах!

Сестра, конечно, преувеличивает. У меня вполне приличное бельё. Да, не униформа проститутки, но и не панталоны.

– Илона, но как это носить? – с удивлением, граничащим с возмущением, кручу в руках крохотный кусочек кружева с верёвочками. – Как это может быть трусами?

– Как носить – тебе потом мужик объяснит. Очень удобно. Отодвинул верёвочку в сторону и вставил не отходя от кассы. Легко, изящно и офигеть как удобно, не надо сложные манипуляции со стягиванием через ноги проделывать. А твои не пойми что можно только как пояс целомудрия использовать!

– Боже… – вырывается из меня, когда пытаюсь представить такую картину.

Пошлые разговоры и подколы, как и прежде, вызывают у меня стеснение и волнение. Секс и всё, что с ним связано, кажется чем-то непременно грязным и недостойным приличной леди. Почему Илона все отношения сводит к нему – не понимаю. Я бы предпочла подольше оттягивать переход на этот столь неромантичный уровень отношений. Что может быть хорошего в “отодвинул верёвочку и вставил не отходя от кассы”? Бр-р-р. Где тут любовь и романтика?

– Ты учти, что от того, какие на тебе трусы и лифчик, зависит выражение лица. Эти верёвочки переключают в тебе тумблер настоящей женщины, соблазнительной красотки, – поучает сестра. – А панталоны отображаются на лбу предупреждением: “Не влезай – убьёт”. Кому такое счастье надо?

Несмотря на разницу во взглядах, помощь и компанию сестры я принимаю и очень ценю. Лучше уж выслушивать её озабоченные фантазии, чем мамино старческое ворчание, а покупать бельё с подружками как-то стыдно.

– Послушай, зачем мне столько? – пытаюсь образумить сестру, которая, кажется, собирается скупить весь магазин.

Она в ответ только хмыкает.

– Дура ты, Зойка. Просто непроходимая. Как крестьянка. И в кого ты такая? – кривит лицо сокрушаясь. – Ума не приложу… Твой мужик, как увидит эту красоту, так просто порвёт её на тебе от нетерпения. Ты подумала, что наденешь потом? Не могу же я каждый день с тобой по магазинам ходить. Или собираешься выгуливать свои прелести без упаковки?

Моя фантазия пытается визуализировать её слова, и мне становится дурно…

– Заеду завтра в пять, – падает на телефон спустя долгие дни ожидания.

Я не давала Орлову свой номер – он не просил, а навязываться не хотелось. Видимо, взял у папы. А это значит, что я получила отцовское разрешение на встречи с Олегом. Я помню, как папа бил меня за выходку с поцелуями. И даже спустя много лет, подсознательно нуждаюсь в его одобрении.

Я не безвольная амёба, могу идти ему наперекор, отстаивая свои интересы. Я уже делала это однажды – когда поступила в университет на иняз. Папа посчитал это никому не нужной блажью и ужасно разозлился. Я с трудом выдержала психологический прессинг. С тех пор уверена, что никому не позволю помыкать моей жизнью. Однако всё-таки приятно знать, что папа не против…

Илона права. Новое бельё накладывает отпечаток на моё настроение. Ещё какой! Пушап добавляет плюс десять к моей уверенности в себе. А крохотные кусочки кружева вместо трусиков разгоняют кровь, напоминая о бесстыжих словах сестры, и заставляют заливаться румянцем.

Неужели красотка с аппетитными округлостями и горящими глазами, которая смотрит на меня из зеркала, – это я? Поверить почти нереально…

Ожидаю, что Олег повезёт меня в ресторан, но мы отправляемся на выставку какого-то ужасно модного фотографа. Она проходит в новой галерее современного искусства, где я ещё ни разу не была.

Народу довольно много. Все восторженно разглядывают экспонаты, перешёптываются со спутниками. Между посетителями снуют журналисты в поисках известных в городе лиц и официанты с напитками.

Мы медленно проходим по первому залу, всматриваясь в выставленные на стенах работы. Я не большой знаток фотоискусства, но мне нравится то, что я вижу. Необычно, атмосферно и очень красиво.

Орлов здоровается с бородатым парнем. Тот одет немного странно, с претензией: из-под пиджака вместо рубашки выглядывает футболка, укороченные брюки открывают на всеобщее обозрение волосатые лодыжки. Я знаю, что это модно и молодёжь ходит так сплошь и рядом. Но я думала, что в таких местах принято соблюдать дресс-код, а потому удивлена.

– Знакомься, Зоя, это – мой приятель и по совместительству автор фотографий Аркадий Фролов или просто Фрол, – говорит Олег.

Меня он представляет по имени, никак не обозначая статуса. Это не выглядит странным, поскольку у нас всего лишь второе свидание. Но мне было бы приятнее, если бы он назвал меня своей девушкой.

Мужчины перекидываются несколькими фразами, понятными только им, а потом фотографа окликает молодая пара и он, извинившись перед Олегом и кивнув мне, отходит к ним.

А мы переходим в следующий зал. Там не так многолюдно. Представленные фотографии очень отличаются от тех, что мы видели в основной части экспозиции. На них изображены обнажённые девушки в откровенных позах. Здесь даже воздух пропитан эротикой. Причём настолько неприкрытой, что дух захватывает и кажется, что это я стою голая посреди зала при многочисленных зрителях.

Теряю дар речи. Останавливаюсь, не решаясь продолжить движение вперёд. Все фото очень красивые, но стыд обжигает… Я не готова разглядывать голых женщин в присутствии мужчины! И никакие стринги мне в этом не помогут.

Орлова такая реакция, похоже, забавляет. Он пялится не столько на стены с экспозицией, сколько на меня. А потом наклоняется к самому уху и горячо шепчет:

– Ты реально целка?

Я не знаю, куда деться от ужаса… Вокруг на фотографиях сплошь голые девицы. Очень красивые, но полностью обнажённые. А мной спутник вдруг заинтересовался крайне интимными физиологическими подробностями обо мне, ещё и в такой пошлой форме.

Чистое безумие. Чувствую себя рыбой, выброшенной на берег. Мне катастрофически не хватает кислорода. Я срочно хочу уйти. Немедленно!

Но Олег держит крепко и ждёт ответа. Вдобавок усмехается. Ему весело!

– Ничего, мы это легко исправим, – обжигает ушную раковину очередной пошлостью, так и не дождавшись от меня реакции.

Он сам уже всё понял и вынес мне приговор. Или ему папа рассказал?

Нет, это бред. Во-первых, отец не может знать таких подробностей о моей личной жизни, во-вторых, это как-то совсем низко – обсуждать девственность дочери с посторонним мужчиной.

Ноги перестают держать. Мне бы вспомнить, чему учила Илона. Но мыслей нет, они в глубокой заморозке. Все до единой клетки моего организма поражены паникой.

– Да ладно тебе. Выдохни уже. Подумаешь, сиськи увидела. У тебя свои наверняка не хуже, – Олег пытается меня подбодрить, но добивается обратной реакции. – Идём. Там дальше ещё мальчики есть.

Нет! Нет! Нет! Голых мужиков я точно не переживу!

Но Орлов настойчиво тянет меня за локоть. Упираюсь.

– Или ты идёшь, или я тебя сейчас затащу в туалет и прямо там трахну, чтобы ты перестала думать своей целкой, а включила голову.

Он произносит это совершенно серьёзно. В его голосе ни грана шутки!

– Давай-давай, шевели поршнями. Что ты как старая бабка на лавочке у подъезда? И то, бабки, наверное, полюбопытнее. Они бы бегом побежали смотреть на красивых мальчиков.