– Конечно! – на всякий случай отвечаю как можно увереннее.

– И... кто он?

Что за заминки в вопросах? Он так боится услышать ответ?

– Вадим, я же сказала, что не хочу об этом говорить. Моя личная жизнь на то и личная, чтобы не обсуждать её с другими. Извините.

Если он думает, что я буду предъявлять ему какие-то претензии или просить о помощи, то он ошибается. Мне ничего от него не нужно. В конце концов, он не виноват, что я не выпила таблетки, которые он мне дал. Так что он мне ничего не должен.

Да и я не собираюсь делить с кем-то своего ребёнка. Тем более с человеком, который так сильно меня ненавидит. Ещё не хватало вовлекать ребёнка в наши сложные отношения.

Думаю, Филиппов догадывается. Но по выражению лица трудно определить его отношение к этому факту.

Мой ребёнок ему точно не нужен. Мы сейчас выпьем чай, попрощаемся и больше никогда не встретимся. Такой расклад – идеальный. И наверняка устроит нас обоих. Главное – не ляпнуть чего-то лишнего, за что он может зацепиться.

Вадим не настаивает и переводит разговор на другую тему. Но меня не оставляет ощущение, что он продолжает думать о моей беременности. Я почти уверена, что он догадывается, что других претендентов на отцовство нет. Но, к счастью, уважает мою просьбу и не возобновляет расспросы.

– Работаешь переводчицей? Нравится?

– Да, – мимо воли улыбаюсь. – Я ещё в университете преподаю, Алёна нашла это место, мне очень повезло. Общежитие преподавательское дали. Это, конечно, не отдельное жильё, но недорого и условия отличные. А вы как? Орлов больше не появлялся?

– Надеюсь, он угомонился наконец-то. Слышал, он сошёлся с твоей сестрой, – неодобрительно качает головой. – Не оставляет надежды заполучить ваш прииск.

– Увы. Я не понимаю Эльвиру. Ладно я, может, не слишком умная, неопытная. Меня обвести вокруг пальца ничего не стоит. Но она?! Она – знаете, какая умная? Развод с мужем и этот брак… Зачем? Не понимаю… Это какое-то безумие! Если допустить, что раньше папа не знал, какое чудовище этот Орлов, то потом уже, наверное, должен был понять? Неужели деньги ему полностью затмили разум?

– Может быть, с Эльвирой у них какой-то другой договор…

– Не знаю… И потом, как только они расписались, папу вместе с Эллиным мужем убили. Не верю я в такие совпадения… Думаю, мама тоже не верит, потому и винит в их смерти меня. Мол, если бы я не развелась с Орловым, то Элле не пришлось бы за него замуж выходить. Но это же бред! Какое я к этому имею отношение?

– Бред. Не обращай внимания. У неё стресс. Со временем она поймёт, что была неправа. Ты с ней общаешься?

– С мамой? Общаюсь, но так… – вздыхаю. – Редко и напряжённо. Я больше с Илоной, другой сестрой. Но и она тоже после истории с Орловым меня осуждает почему-то. Ей не понять, у неё хороший муж…

Филиппов рассказывает о свой стажировке, о том, что после возвращения у него был бракоразводный процесс, в котором родители никак не могли поделить ребёнка. У жены был жуткий стресс, и Шольц помогла найти хорошего психолога, он поработал не только с ней, но и с мужем. И пара решила дать друг другу второй шанс.

Адвокат говорит с гордостью, как будто о своей великой заслуге. А я тут же проецирую на себя. Ведь Орлов именно этого и добивался – чтобы я забрала иск и вернулась к нему.

– А вы уверены, что стоило им сходиться? – спрашиваю скептически. – Может, если бы Орлов своего добился, его адвокат с такой же гордостью рассказывал бы, что помог семье воссоединиться?

– Тут другое. Как я понял, у них был скелет в шкафу, о котором они много лет не решались поговорить и всё выяснить. А психологу удалось проработать эту тему с каждым из них и подтолкнуть к разговору друг с другом. Посмотрим, как у них сложится. Далеко не все пары, отказавшись от развода, живут потом долго и счастливо. Некоторые приходят спустя короткое время повторно. Потому что ломать – не строить. Над отношениями надо работать. А все хотят просто плыть по течению и не прилагать ни капли усилий, но так не бывает. Особенно когда в семье есть ребёнок.

Вадим вызывает такси и едет со мной до самого общежития. Я немного успокаиваюсь. Он больше не заводит скользких разговоров о моей беременности. Мы беседуем на нейтральные темы, обсуждаем философию взаимоотношений мужчины и женщины в семье. Немного странно говорить с ним об этом. У меня за плечами опыт ненормального брака, он, по его словам, убеждённый холостяк. Мы оба вряд ли можем быть экспертами в области семейных отношений.

Усталости не чувствую. Мне с Филипповым интересно и не хочется расставаться. Я – не слишком компанейская, за время жизни в этом городе близкими друзьями обзавестись не успела. Мой круг общения – коллеги, с которыми мы в основном обсуждаем работу. А когда заканчивается рабочий день, торопимся по домам

– Зоя, я помню, что ты не хочешь это обсуждать. Но всё-таки мне нужно получить прямой ответ. Ты сказала, что у тебя пятый месяц…

Сердце проваливается в пропасть. Настроение мгновенно портится, восторг от приятного вечера испаряется. Я знаю, о чём он сейчас спросит. И не понимаю, как ему ответить так, чтобы он оставил меня в покое.

– Мы были вместе почти пять месяцев назад. Точнее, через два дня будет пять месяцев.

Боже… Конечно же я это помню. Как забыть?

– Не знаю, можно ли это считать совпадением… Я знаю, что каждый раз прерывался и дал тебе для верности таблетки. Но всё это не даёт стопроцентной гарантии. И чисто теоретически. Этот ребёнок… может быть моим?

Напрасно я понадеялась, что он уже отпустил эту тему. Как мне теперь быть? Признаться ему? И что будет дальше? Аборт делать поздно – это любой врач скажет. Он ведь мне ничего плохого не сделает?

Мой ребёнок точно не нужен ему… Он предпринял всё, чтобы его не было! Это я сглупила. После прихода родителей напрочь забыла о таблетках, которые пообещала выпить сразу по возвращении домой, не до них мне было. Но о ведь этого не знает!

– Вадим, – стараюсь сохранять спокойствие, – ребёнок не может быть вашим.

Делаю паузу, лихорадочно подбираю слова в какую-то ёмкую фразу, которая позволит мне отвадить его.

– Он не может быть вашим, как минимум потому, что он – внук моего отца, человека, который убил вашу маму… – по мере того, как я произношу слова, Филиппов меняется в лице. – Откуда у вас вообще могли появиться такие мысли?

– Ты уверена? – произносит сквозь стиснутые челюсти.

– Конечно.

Торопливо прощаюсь и убегаю.

Он мне поверил?

Филиппов, к счастью, позволяет мне уйти. Пока быстро шагаю к турникету возле вахтёра, всё время кажется, что Вадим вот-вот окликнет меня, прижмёт к стенке и заставит признаться. И лишь оказавшись на закрытой для посторонних территории, перевожу дух.

Разнервничалась не на шутку. Надеюсь, я достаточно ясно дала ему понять, что делиться своим ребёнком не намерена. Может, это и нечестно. Но делать малыша заложником ситуации, заведомо бросать его между молотом и наковальней, я не хочу. Детей нужно любить безусловно. И пусть у моего не будет отца, я смогу любить его за двоих.

Филиппов сам сказал, что не планирует жениться и заводить потомство. И тем более ему не нужен ребёнок, которого он будет ненавидеть всякий раз, когда ему приснится мама. Думаю, Вадима вполне устроил мой ответ.

Несколько дней после неожиданной встречи нахожусь в растрёпанных чувствах. Вспоминаю каждую минуту нашего разговора. Каждое его слово, каждый взгляд, каждую улыбку. Глупо обманывать себя – он мне очень нравится, даже вопреки здравому смыслу. Он стал для меня спасителем. Смелый, умный, порядочный, красивый… Разве могла я мечтать о лучшем отце для своего малыша?

Может быть, если бы нас не разделяло убийство его матери, он бы мог посмотреть на меня другими глазами. Ведь в порыве страсти он говорил мне такие красивые слова… И я наивно надеялась, что они были искренние.

Вздрагиваю от каждого сигнала телефона. Филиппов теперь знает мой номер и может в любой момент позвонить… Не понимаю, то ли боюсь этого, то ли жду.