– Здравствуй, Зоя. Ты изменилась, – отвечает суше, чем я ожидаю.

– Да, плюс десять не спрячешь, – смеюсь, надеясь вызвать мамину улыбку в ответ. – Ты всегда переживала, что я слишком худая. Теперь я слонёнок или даже бегемотик.

– Скорее, корова, – грубо вмешивается сестра, и настроение, взлетевшее вверх при встрече с братом, начинает катиться с горки вниз.

Я не нахожу слов ей в ответ. Наверное, вполне нормально для глубоко беременной женщины выглядеть как корова. Но всё равно ремарка Эллы звучит обидно. И тон, которым она произнесена, такой, будто сестра намеренно хочет меня задеть.

Понимаю её злость. Она наверняка считает, что вынуждена отдуваться за меня. А каково быть женой Орлова, я прочувствовала на себе в полной мере. И мне жаль, что Эльвира вынуждена это терпеть. В то же время, наверняка она выходила замуж осознанно, представляя, что её ждёт в этом браке, и могла выторговать себе какие-то условия. Не так, как я – влюблённая, в розовых очках, мечтая о счастливой семейной жизни с монстром...

Наконец появляется Илона, и нас приглашают в кабинет нотариуса. Это тот же мужчина, который приезжал с отцом ко мне домой. Теперь я знаю его фамилию – Гавлицкий. Он вызывает у меня неприятные ассоциации и нервозность. До этого я была относительно спокойна. Я ждала встречи с близкими, мне было любопытно, как папа распорядился своим имуществом и что достанется мне, а теперь я просто хочу отсюда поскорее уйти.

Нотариус зачитывает текст завещания. Никаких неожиданностей там нет – всё примерно так, как я ожидала. Слушаю внимательно, чтобы не пропустить своё имя. Но нотариус заканчивает, а меня так и не называет. Начинается оформление бумаг, появляются помощники, которые суетятся возле моих родных. Я, улучив момент, подхожу к Гавлицкому, чтоб уточнить, не пропустила ли я себя и что от меня требуется.

– Вас в завещании нет, – безразличным голосом отвечает нотариус. – Насколько я помню, отец вас об этом предупреждал.

Я помню папины угрозы, но до сих пор не верю, что он мог воплотить их в жизнь настолько радикально.

– Зачем тогда вы меня сюда вызвали? – пытаюсь возмутиться. – Я живу далеко…

– Такова процедура, к сожалению.

Он лицемерит – ему вовсе не жаль. Я ему неинтересна, ведь с меня нечего поиметь. Я – нищая, в отличие от других родственников.

Выхожу в холл и жду маму там. Мне немного нехорошо. То ли тут душно, то ли я просто слишком сильно волнуюсь. Одна я не рискну отправиться на кладбище в таком состоянии. Наверное, лучше с мамой сразу поехать домой.

Вслед за мной выходит Орлов.

– Ну что, княжна-голодранка? Поймала ответку? И как оно – быть нищей?

– Я вовсе не нищая, – зачем-то вступаю в разговор и отвечаю ему. – Я в состоянии себя обеспечить!

– Ну да, дырками зарабатывать – много ума не надо. Какой позор… Виктор, наверное, в могиле переворачивается, думая о тебе. Это же надо, Зоя Мезецкая – шлюха. Ты хоть знаешь, кто заделал тебе ублюдка?

Инстинктивно пячусь от него и упираюсь в стену. Он продолжает оскорблять меня, входит в раж. Я начинаю опасаться, что он меня ударит. Мама с сёстрами выходят из кабинета нотариуса и проходят мимо нас. Они наверняка слышат, что говорит Орлов. Но никто не останавливается, чтобы заступиться за меня. Бывший муж нависает и безнаказанно поливает меня словесным ядом.

Эльвира возвращается в холл и зовёт Орлова, тем самым прекращая мою пытку.

Он уходит, и я обнаруживаю, что плачу. Выйти с потёкшей тушью на улицу – не вариант. Минут пять привожу себя в порядок. Тороплюсь на выход, чтобы не заставлять маму ждать.

Однако напрасно спешу – на улице пусто. Внимательно разглядываю парковку, выискивая знакомые автомобили. Но их там нет. Почему я решила, что мама меня дождётся и пригласит к себе? Мне это показалось абсолютно естественным и единственно возможным.

На часах одиннадцать. До поезда – двенадцать часов. Моросит дождь. Рюкзак с конфетами неожиданно кажется очень тяжёлым. Набираю мамин номер, чтобы понять, что делать дальше. Но она удивляется моему звонку.

– Я сейчас еду по делам. Потом у меня косметолог и парикмахер, а в шесть я встречаюсь с Ларисой. Даже не знаю, когда вернусь домой, – звучит из трубки. – Что ж ты меня не предупредила? Я бы перенесла свои дела.

Я всё ещё надеюсь, что мама подумает и найдёт какое-то решение. Но она даже не предлагает поехать домой и подождать её там. Наоборот, из её ответа следует, что это бессмысленно.

Меня снова подводят розовые очки. И в который раз они бьются стёклами внутрь…

Почему я наивно полагала, что я для неё важнее, чем косметолог и какая-то там Лариса? Наверное, потому, что сама по-прежнему люблю её, несмотря ни на что.

Слава всё ещё у нотариуса. Я могла бы вернуться и попросить его… О чём? И где гарантия, что у него не окажется миллион более важных дел, чем сестра, которую он не видел полгода?

Подходит маршрутка, на табличке написано: “Железнодорожный вокзал”. Спонтанно решаю поменять билет на дневной поезд и уехать на нём. Правда, он приезжает в мой город поздно ночью, когда общежитие уже будет закрыто. Но можно попробовать заранее попросить коменданта предупредить охранника, чтобы впустил меня.

Однако недаром говорят: пришла беда – отворяй ворота. Билетов на дневной поезд нет. И у меня не остаётся другого выхода, как устроиться в зале ожидания и сидеть до ночи.

Вадим

После возвращения из заграничной стажировки я несколько месяцев живу в режиме непрекращающегося аврала. Одно из дел оказывается настолько сложным и запутанным, что приходится подключать частного детектива. Замечательный пример того, как хитровыделанный брачный контракт с множеством подводных камней и мелких деталей может усложнить процесс развода и раздела имущества.

Алчность человеческая не знает границ. Я осознаю, что люди, которым удаётся самостоятельно найти компромисс, не идут в суд делить совместно нажитое и не обращаются к адвокату, а потому я с ними не сталкиваюсь. Но порой мне кажется, что мир сошёл с ума. Порядочных мужчин, готовых добровольно обеспечить безбедную жить своим жёнам после развода, скоро можно будет заносить в Красную книгу как исчезающий вид. Женщины не отстают от мужчин. Хищницы, которые стремятся обобрать бывших мужей до нитки, становятся обыденным явлением.

Ещё недавно эти люди жили одной жизнью на двоих, проводили вместе время, занимались любовью, многие растили общих детей. А сегодня они превратились во врагов, готовых растерзать друг друга. И семейные адвокаты оказываются наёмными солдатами в этой войне.

Полоса моих успехов становится всё шире, и появляется ощущение, что я могу практически всё. Все бракоразводные процессы за последние годы я оканчиваю либо победой, либо компромиссом, который устраивает обе стороны. Очередь из потенциальных клиентов растёт, гонорар увеличивается.

Возникает этическая проблема: как поступить, если человек готов платить огромные деньги за то, чтобы лишить свою бывшую вторую половину положенного ей или ему по закону? Либо оппонент не в состоянии нанять защитника, как это часто происходит с подопечными фонда Алёны.

Работа адвоката – всеми доступными легальными методами защищать интересы клиента. Деньги не пахнут? Но как смотреть в зеркало и оправдываться перед совестью, когда действуешь в интересах непорядочного человека?

Прежде, чем браться за дело, приходится рассматривать его под микроскопом. Только так можно оставаться человеком и не допускать роковых ошибок.

Завтра утром у меня первое заседание по тяжёлому делу. Я уверен в себе, но истца тоже представляет матёрый адвокат, предстоит настоящая заруба. Завтра – первое сражение…

– Вадим, через час у вас встреча с Самойленко, его секретарь звонила и подтвердила, что всё в силе.

Помощница ставит передо мной чашку кофе и напоминает о новом клиенте – дерзком молодом бизнесмене, который позарился на жену очень влиятельного человека и пытается её у него отвоевать. Всё осложняется тем, что барышня там тоже непростая, она владеет частью имущества, с которым супруг расставаться не намерен. В общем, предвкушаю бойню.