— Например, мои платья, — сказала Вайолет.

— Почему вы не можете сделать то же самое сейчас? — спросила Синди. — Заведите аккаунты и разыгрывайте платья.

Мачеха и сестры посмотрели на нее с нескрываемой жалостью. Им приходилось объяснять новой родственнице элементарные вещи.

— Как бы ей объяснить, чтобы было понятнее? — задумалась Вайолет.

— Используй слова покороче, — предложила Корделия.

— Помнишь, ты рассказывала нам о Голливуде? — сказала Лионелла.

— Спасибо, что напомнила, — оживилась мачеха. — Возьмем, к примеру, Голливуд. Актер может стать большой звездой, благодаря своему таланту и внешности. А вот актрисе, чтобы достичь того же самого, недостаточно этих качеств. Ей нужно вдобавок выйти замуж за большую звезду. Возьми всю историю Голливуда и посмотри на нее с этой точки зрения.

— Есть много прекрасных актрис, которые вышли замуж за обычных людей, — возразила Синди.

— Они актрисы, но не звезды. Звезда — это совершенно другое. Это, прежде всего, статус. И удачное замужество этот статус укрепляет.

Синди какое-то время обдумывала полученную информацию.

— Мне кажется, звезд на всех не хватит, — сказала она. — Большинству придется прокладывать свою дорогу в жизни самостоятельно.

Вайолет с сожалением посмотрела на нее. — Девочки, объясните вашей недалекой сестре так, чтобы она поняла.

— Наш мир — это джунгли, — сказала Корделия. — Только дураки прорубают дорогу в джунглях сами.

— Умные ждут, пока им прорубят другие, — хихикнула Лионелла.

— Это же скучно, когда другие все делают для тебя, а ты приходишь на все готовое, — сказала Синди. — В мире так много всего интересного.

Снова послышался шум мотора. Лионелла выглянула в окно.

— Отец приехал, — доложила она, разглядывая машину. — Он не один.

— Кто с ним? — Корделия подошла к сестре. — Боже, мой!

— Эри-ик! — хором закричали обе.

Синди подскочила к окну. Так и есть, из машины выходил собственной персоной высокий брюнет. В этот раз на нем был не костюм, как в банке, а джинсы и футболка, короткие рукава которой открывали накачанные руки.

— Девочки, срочно переодеваться! — скомандовала Вайолет. — Уберите, ради бога, эти дурацкие платья с вешалки. Синди, не стой как столб, надень что-нибудь приличное. Я устала смотреть на этот позор семьи.

Синди поднималась по лестнице наверх вслед за сестрами и лихорадочно думала, что ей делать. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Эрик увидел ее настоящую. С другой, чтобы ни в коем случае не узнал в ней доставщицу пиццы из банка.

На первый взгляд, задача казалась невыполнимой. Но агент Синди Рэлл была специалистом именно по таким задачам.

Баррингтон Хадсон провел Эрика в дом. Вайолет встретила их у двери. Она едва скользнула губами по щеке мужа и задержала руку Эрика в своей чуть дольше, чем требовали приличия.

— Я так рада видеть вас в нашем доме, — проворковала она, скользя взглядом по широким плечам Эрика. — Я все время пеняю мужу, что он редко приглашает таких приятных гостей. Мои девочки тоже будут очень рады вас видеть.

Миссис Оливер возникла из ниоткуда с подносом, уставленным прохладительными напитками. Поставив его на столик, она неслышно удалилась.

— Прошу. — Вайолет пригласила мужа и гостя на диваны.

После приличествующих вопросов о погоде, природе, и здоровье родителей, Вайолет перешла к недавним драматическим событиям. Придав лицу сочувственное понимание, она принялась расспрашивать Эрика о том, что он пережил во время захвата заложников.

Он отвечал односложно. Да, все началось неожиданно. Конечно, всем было страшно. Нет сомнений, каждый думал, что это последний день в его жизни. Если бы не та девчонка, что спасла их всех, он бы не сидел сейчас здесь.

Когда Эрик описывал, как искусно девушка притворялась, чтобы обмануть грабителей, а потом бесстрашно обезвредила большинство из них и едва не получила пулю, в его словах звучало искреннее восхищение. Он как будто заново переживал те минуты, находя все новые и новые краски, чтобы описать свои чувства.

Только слепой мог не заметить, что прекрасная незнакомка не выходит у него из головы. Вайолет слепой не была.

С одной стороны, хорошо, что девица работает в секретной команде, и Эрик не может найти ее. С другой, мачеха не хотела для своих дочерей даже иллюзорного соперничества. Нужно было срочно принимать меры.

— Где наши девочки? — спросил муж.

— Они одеваются к ужину.

— Синди дома?

— Да, но…

— Надеюсь, она к нам присоединиться.

— Она еще не привыкла к обществу. Ей будет неловко. Возможно, в следующий раз. — Вайолет всем своим видом выражала тревогу. «Ты же не опозоришь нас», говорил ее выразительный взгляд, «ты же не заставишь нас сидеть рядом с девицей, которая понятия не имеет как вести себя в приличном обществе».

— Ей полезно знакомиться с разными людьми. — Хадсон повернулся к Эрику, чтобы пояснить. — Синди моя дочь от первого брака.

— Я не знал, что у вас есть дочь, — сказал Эрик.

— Я сам только недавно узнал о ее существовании. Она живет у нас всего пару дней. Обычная девушка, работает в какой-то фирме перевозок, учится на бухгалтера.

— Да, она очень простая, — вставила Вайолет. — Даже неловко иногда. Вот как раз недавно…

— Мы с Эриком поговорим у меня в кабинете, — прервал ее муж. — Встретимся за столом.

— Да-да, понимаю, у вас много дел. Не буду мешать. Посмотрю, как там девочки.

Хадсон проводил Эрика в кабинет, а Вайолет поднялась на второй этаж. Пройдя мимо спален Корделии и Лионеллы, она открыла дверь комнаты, которая была своеобразным салоном красоты. В ней помимо огромного в рост зеркала было три гримерных столика с зеркалами и лампами по бокам. На столиках располагались всевозможные баночки, тюбики, коробки, палетки.

Перед зеркалом справа сидела Корделия, рядом с ней Лионелла. Третий столик принадлежал мачехе. Косметики на нем было вдвое больше, чем на первых двух. Это подтверждало тезис, что с возрастом красота женщины требует все больших жертв.

Уставившись каждая в свое зеркало, сестры наносили косметику и продолжали пикироваться.

— Ну и что, что ты умнее меня, — говорила Лионелла. — Зато я веселая. Вот увидишь, я ухвачу его первым. Ум у него и свой есть, а вот веселья не хватает.

— Такого как у тебя точно нет, — съязвила в ответ Корделия.

— Ты даже минуту не можешь прожить, чтобы не сказать кому-нибудь гадость.

— Я могу и час и даже день промолчать, чтобы только не слышать твое лошадиное ржание.

— Мама говорит, что у меня заразительный смех.

— Чума тоже заразительна.

— Вы хотя бы на минуту можете умолкнуть, — одернула их вошедшая в комнату. Вайолет. — Корделия, возьми пудру на тон темнее. Ты слишком бледная.

— Бледность мне идет.

— Бледность да, лицо покойника нет. Лионелла, ты опять переборщила с тенями. Так красятся девицы на панели, а не на выданье. Давай помогу.

Она подошла к дочери и стала ватным диском убирать излишки.

Стоящая у стены Синди растерянно смотрела на происходящее перед ней. Сестры безошибочно выхватывали из кучи баночек и тюбиков нужный. Они владели карандашами и кистями как заправские художники.

Синди смотрела, как обычное лицо превращалось в лицо с обложки, и с ужасом понимала, что она не сможет освоить эту сложную науку никогда.

— А ты почему не переодеваешься? — прервала ее размышления Вайолет.

Она протянула Синди вешалку с персиковым платьем, которое привез ее арт-директор. Окинув взглядом столик Лионеллы, она вытащила снизу несколько едва начатых готовых палеток для макияжа. Выбрав одну, она всучила ее Синди и отправила переодеваться.

Добравшись до своей комнаты, Синди осмотрела свой новый наряд. Платье было длинным, почти до пола, без рукавов, с вырезом лодочкой и собирающейся на талии драпировкой. Место, где складки встречались, было прикрыто искусственным цветком из той же ткани.