Главный приоритет любого автократа – внутриполитическая безопасность. Она возможна только при условии, что автократ видит внешнеполитические угрозы и возможности. Из этой главы мы узнаем, как диктаторы обмана взаимодействуют с окружающим миром. В этом их своеобразие проявляется не меньше, чем во внутренних делах. В принципе, им приходится реагировать на те же внешние обстоятельства, что и остальным автократам. Но делают они это с помощью собственных идей и инструментов. Мы проследим, как диктаторы обмана используют манипуляции, введение в заблуждение и кооптацию во внешней политике, и завершим свой обзор, как и в предыдущих главах, статистическими данными.

Диктаторам страха XX века нелегко давались отношения с внешним миром: его невозможно было подчинить своему контролю так, как собственную страну. Но и игнорировать его было нельзя. Некоторым автократам земной шар казался полем боя. Когда они чувствовали уверенность в успехе, они вторгались в соседние страны ради захвата территорий или укрепления авторитета. В глазах других автократов мир был ареной идеологической борьбы. Привлекая к себе союзников, они рекламировали свою политическую модель на всех континентах. Третьи считали, что мир – это источник скверны. В согласии со своими представлениями они возводили крепостные стены и закрывали двери на засов. А самые одержимые захватывали и оборонялись одновременно. Сталин распространил власть СССР на запад и на восток от страны. В то же самое время он надежно запер своих граждан внутри коммунистического блока.

У политики открытости были преимущества. В условиях, когда экономический рост все больше зависел от интеграционных процессов между странами, закрытые экономики были обречены на отставание. Одного участия в торговых отношениях было мало. Новым источником прибыли становились человеческие потоки. Дешевые чартерные рейсы привели к расцвету туризма. В 1950–2016 гг. доходы международной туристической отрасли взлетели с 2 млрд до 1,2 трлн долларов21. Кроме того – как вовремя понял Тито – граждане, работающие за границей, приносят твердую валюту. Международные переводы рабочих-мигрантов выросли с 2 млрд долларов в 1970-м до 656 млрд долларов в 2019-м22. Наконец, появление глобальных СМИ открыло новые возможности для создания привлекательного образа страны.

Но в открытости заключалась и опасность. Впуская иностранцев к себе и выпуская собственных граждан за границу, диктаторы рисковали разоблачением механизмов их власти. Любой мог увидеть, что хвастовство тирана пустое, а жизнь в предполагаемой утопии убога. Кроме того, через проницаемые границы внутрь могли просочиться и подрывные идеи. Да и рабочие-мигранты могли бы отказаться возвращаться домой. Вышло бы неловко – не говоря об утечке человеческого и интеллектуального капитала и, следовательно, о замедлении развития23.

Диктаторы старой школы не понимали, как решить эту задачу. Мало кто заходил так далеко, как Тито. Каждый диктатор сам определял, кого выпускать за рубеж. Одни открывали границы, чтобы выслать «врагов». За первые пять лет у власти большевики вынудили бежать 1,5–2 млн противников революции24. Большевики нанимали иностранные пароходы и на них отправляли в изгнание цвет российской интеллигенции25. Нацисты до того, как перейти к «окончательному решению еврейского вопроса», пытались принудить немецких евреев к эмиграции26. Слабой стороной такой стратегии было то, что она создавала сообщество «врагов» за границей27. Довольно скоро большевики стали ограничивать выдачу выездных виз; к 1922-му было «практически невозможно» покинуть страну28. А нацисты пошли другим, намного более чудовищным путем.

Это был непростой выбор. Стоит ли предоставить оппонентам возможность «выхода» (в терминологии Альберта Хиршмана)? Но тогда они смогут использовать свой «голос» за границей? Может быть, стоит лишить их «голоса», заперев в своей стране?29 Многие диктаторы послевоенного периода выбирали второй вариант. В коммунистических странах Восточной Европы незаконное пересечение границы приравнивалось к измене. В Албании и Румынии за это преступление полагалась смертная казнь; в ГДР пограничники стреляли по тем, кто пытался вырваться на свободу30. В Африке сумасшедший диктатор Экваториальной Гвинеи, чтобы его подданные не сбежали по морю, приказывал разбивать рыбацкие лодки, а вдоль наземных границ рыть траншеи и вбивать в них деревянные колья31. Кубинские власти тоже регламентировали использование рыболовных лодок для предупреждения «незаконной эмиграции»32. В Бирме при генерале У Не Вине, чтобы выдать гражданину паспорт, требовалось согласие всего кабинета министров33. По данным исследователя Алана Доути, к середине 1980-х строгие ограничения на выезд существовали в 21-й диктатуре: почти во всех коммунистических странах и саддамовском Ираке. Еще в 36-ти ограничения были частичным или выборочными34.

Исключения делались в четырех случаях. Во-первых, некоторые автократии в Латинской Америке, Африке и на Ближнем Востоке не запрещали «выход» своим врагам. Бессильный оппонент в далекой столице становился удобным козлом отпущения. Его можно было представить злокозненным экстремистом, плетущим заговоры против своей родины. Некоторые диктаторы шли по стопам большевиков, высылая тех, кто их критикует. При Пиночете многие чилийцы левых взглядов пересекли границу с билетом в один конец35. Кроме того, не у каждого диктатора была возможность контролировать границу на всем ее протяжении.

Во-вторых, некоторые режимы разрешали короткие выезды за границу в пропагандистских целях. В первое время после прихода к власти еще полный амбиций Хрущев отправлял за границу прошедших тщательную проверку «туристов», призванных создавать привлекательный образ СССР. В конце 1950-х небольшие группы специально отобранных советских граждан прогуливались по бульварам Неаполя и Капри36. Они ехали туда не для того, чтобы восхищаться античными развалинами и наслаждаться итальянским мороженым: они были «посланниками социализма». Путеводитель, изданный «Интуристом», требовал от советского туриста «рассказать о … достижениях своей великой страны с любовью и теплотой»37.

К этому моменту Москва транслировала на Западную Европу радиопрограммы на семи языках в объеме 287 часов в неделю38. Советские туристы превратились в лицо страны. Иногда они слишком усердствовали, и это выглядело немного комично. Как пишет историк Энн Горсач, туристы «в буквальном смысле выступали от имени советского социализма: они играли на фортепьяно, исполняли оперы, читали стихи, танцевали»39. Западным экскурсоводам приходилось изыскивать площадки для их импровизированных лекций и концертов.

Третьим исключением были выездные визы для временной работы за границей. Помимо Югославии при Тито, авторитарные режимы в Мексике, Тунисе, Марокко, а позднее и в Португалии и Испании, подписывали с богатыми демократическими странами соглашения о трудовой миграции40. Твердой валютой, в которой поступали денежные переводы от мигрантов, финансировались закупки современного промышленного оборудования на Западе. Открытые для рабочей силы двери также помогали избегать безработицы и снижали риск протестов.