Корыстью мотивировалось и четвертое исключение. Коммунистические лидеры поняли, что за некоторых граждан можно получить выкуп. С 1960-х ГДР, по сути, продавала ФРГ тысячи потенциальных эмигрантов по 2 500 долларов за голову. В 1980-х годах восточногерманские технократы закладывали такие платежи – посредством медного и нефтяного бартера – в бюджеты пятилеток41. Румыния торговала своими гражданами немецкого и еврейского происхождения. «Нефть, евреи и немцы – наши самые важные статьи экспорта», – если верить шефу службы безопасности Иону Пачепе, хвастался Чаушеску42. В 1970-е Советский Союз открыл евреям репатриацию в Израиль. С эмигрантов брали «выездной налог», в теории равнявшийся расходам государства на их образование. Для людей с университетскими степенями сумма могла доходить до 12 000 рублей – около 16 000 долларов по официальному обменному курсу или 80 среднемесячных зарплат43.
Нелегко было и решить, стоило ли пускать иностранцев к себе. Иностранные посетители могли бы послужить пропаганде. Нацисты приветствовали туристов в Третьем Рейхе, предполагая, что те увезут домой самые положительные впечатления. Пока Гитлер готовился к войне, убеждать «иностранцев в том, что нацистская Германия не представляет угрозы миру во всем мире, было жизненно необходимо», пишет историк Кристин Семменс. С точки зрения Геббельса, «принимать туристов – значит заниматься замирением в самом идеальном смысле этого слова»44. Для Франко забота об иностранцах была «формой пропаганды», демонстрирующей «легитимность испанской экономической модели»45. Предполагалось, что по возвращении домой гости расскажут друзьям о «прогрессе, порядке и спокойствии во франкистской Испании»46.
С первых дней советские руководители стремились превратить приезжающих в страну иностранцев в ее апологетов. Сочувствующие писатели, интеллектуалы и прочие путешественники, получавшие приглашения встретиться в Москве со Сталиным, были совершенно им очарованы. Многие выдающиеся люди – от Джорджа Бернарда Шоу и Герберта Уэллса до Пабло Неруды и У.Э.Б. Дюбуа – восторженно отзывались о диктаторе и его системе47. В то же время для обычных советских граждан контакт с иностранцами в 1930-е годы почти всегда означал арест48. Сталин настолько боялся разлагающего действия чужеродных идей, что после победы над нацизмом в 1945-м более 1,5 млн репатриированных советских военнопленных были либо расстреляны, либо сосланы в ГУЛАГ49. Учитывая тяжелейшие потери рабочей силы во время войны, с экономической точки зрения эти расстрелы было невозможно объяснить.
Хрущев открыл границы для небольшого числа западных туристов, а при Брежневе их поток увеличился. Как и прежде, это было сделано, главным образом, в целях пропаганды, чтобы опровергнуть недоброжелательные описания жизни в СССР. Турпоездки иностранцев тщательно планировались. В каждом городе КГБ учил комсомольских активистов, как общаться с иностранной молодежью50. Число туристов выросло с 486 000 человек в 1956 году до более 6 млн в 1988-м, хотя две трети из них были представителями стран коммунистического блока51. Впрочем, страх перед иностранцами никуда не делся: например, в 1963-м большим тиражом была издана книга «Шпионы под маской туристов»52. Запад, как в 1966-м напомнил Брежнев советской молодежи, «был и остается коварным и опасным хищником»53.
Западные туристы нужны были не только для пропаганды – они приносили доход. Большинство диктаторов, правивших в теплых странах, впускали богатых курортников, стиснув зубы и продолжая оберегать население от идеологической и культурной заразы. Консервативные полковники, захватившие власть в Греции в 1967-м, запретили мини-юбки и лекции по социологии54. Но им были нужны источники дохода, поэтому в 1966–1973 гг. число въездных туристов утроилось. Однако, как считали полковники, всему должен был быть предел. Запрещался въезд «иностранцам в грязной или рваной одежде или с длинными волосами»55.
Кроме туристов, еще одной категорией лиц, пересекающих границы, были студенты. В 1968-м во всем мире за пределами своих стран училось меньше полумиллиона человек. К 2017-му студентов-иностранцев насчитывалось 5,3 млн человек – причем примерно половина были выходцами из недемократических государств56. В этой связи перед диктаторами стоял непростой выбор. Учеба на Западе давала доступ к западным ноу-хау и даже политическим технологиям. Исследования говорят, что страны, которые отправляют больше студентов в вузы экономически развитых стран, обычно и сами развиваются быстрее, особенно если молодежь выбирает инженерные специальности57. Но за границей студентов могли превратить в революционеров или даже завербовать иностранные разведки, а вернувшись домой, они могли начать распространять опасные идеи. Такие страхи не были беспочвенными. Экономист Антонио Спилимберго установил, что чем больше студентов из диктатур уезжают учиться в страны демократии, тем выше вероятность демократизации в диктатурах58.
Прием иностранных студентов тоже имеет положительные и отрицательные стороны. Идеологически выверенным преподаванием диктатор может сформировать мировоззрение будущей мировой политической элиты. А дружбу, которая возникает между гостями и принимающей стороной, можно эксплуатировать в дальнейшем. Однако не исключено, что студенты из демократических стран начнут разносить либеральные идеи; кроме того, имея представление о том, как живут люди в других странах, они могут начать уличать диктатора во лжи.
Сначала в Советском Союзе преобладала сталинская ксенофобия. В 1947 году в СССР учились менее 900 иностранцев, в основном из Северной Кореи и балканских государств59. Позднее Москва стала привлекать на учебу элиту постколониальных стран. Хрущев открыл Университет Дружбы Народов и присвоил ему имя убитого по политическим мотивам лидера движения за независимость Конго Патриса Лумумбы. В странах Африки, Азии и Латинской Америки советские посольства раздавали стипендии. К 1988-му в СССР находилось более 80 000 иностранных студентов60. Для тех, кто не мог приехать в СССР, Москва помогала открывать вузы в Гвинее, Мали, Эфиопии, Тунисе и других странах, направляя туда на работу советских профессоров. В одном Алжире в 1980-м преподавало 935 человек61. Встревожившись, Вашингтон также активизировал свою работу в этом направлении.
Параллельно с заманиванием в СССР студентов из стран третьего мира, в 1958-м Хрущев договорился о студенческих обменах с президентом США Дуайтом Эйзенхауэром. Соглашение позволяло советским вузам принять на учебу американских студентов, но в очень небольшом количестве. Даже в 1988-м всего 1 % иностранных студентов в СССР были выходцами из капиталистических стран62. В свою очередь небольшое количество советских граждан отправились на учебу в США. Все они проходили проверку КГБ, а нередко и сами были сотрудниками этого ведомства. Одного из них, Бориса Южина, завербовало ФБР, и он стал двойным агентом. Другие, в том числе Александр Яковлев и Олег Калугин, при Горбачеве и Ельцине выступали сторонниками реформ и политических преобразований.
