Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

И все же травля Сахарова была довольно примитивной. Приемы травли довели до совершенства в ГДР во времена Эриха Хонеккера. Стратегия по работе с инакомыслящими, известная как Zersetzung (в буквальном переводе «разложение»), заключалась в разрушении личной жизни и карьеры граждан, изоляции их от друзей и семьи и подрыве психического здоровья. Однажды якобы за превышение скорости полиция остановила лютеранского пастора, активиста движения за мир. Полицейские инсценировали ДТП и привлекли его к ответственности за вождение в пьяном виде, хотя он был абсолютно трезв. На деревьях рядом с домом пастора появились оскорбительные сообщения, а до его жены начали доходить слухи о том, что он спит с одной из прихожанок. Под угрозой уголовного преследования по ложным обвинениям пастор перебрался в Западную Германию. Его эффективно нейтрализовали – и он так и не понял, что за всеми его неприятностями стояла Штази117.

Психологическое воздействие бывало весьма тонким. К примеру, проникая в квартиру одной женщины, агенты Штази меняли вещи местами. В первый раз они перевесили картины. В следующий раз на кухне переставили контейнеры с приправами. Потом подменили любимый чай хозяйки квартиры на другую марку. Они перекладывали полотенца в ванной и передвигали горшки с цветами на подоконниках. Когда жертва преследования рассказала об этом друзьям, ей никто не поверил. У сбитых с толку и дезориентированных людей не оставалось сил на политическую деятельность118.

Снижение публичности репрессий не превратило коммунистические режимы в диктатуры обмана. Идеология и страх, хотя уже не в сталинских масштабах, оставались общим фоном. Выборы не предполагали реального выбора. Социалистический блок в позднесоветский период мало напоминал Сингапур Ли. Но и за железным занавесом происходили постепенные изменения.

НОВАЯ МЕТОДИЧКА

К концу 1990-х многие диктаторы разобрались, что к чему. Безусловно, не все: душегубы старой закваски, вроде Саддама Хуссейна и Ким Чен Ира, продолжали терроризировать граждан. И даже вожди с относительно современными нравами во время гражданских войн или межэтнических волнений проявляли жестокость. Но многие автократы уже переходили к более мягким методам, среди которых были как улучшенные наработки первых из вставших на этот путь диктаторов страха, так и собственные изобретения новых диктаторов обмана.

Аресты диссидентов по неполитическим обвинениям. Озарение снизошло на Николае Чаушеску осенью 1967 года. «При наличии смекалки и воображения, – говорил румынский лидер директору службы госбезопасности, – мы найдем множество способов избавиться от политических преступников, не давая западным СМИ поводов поднимать шум. Их можно арестовывать как растратчиков или спекулянтов, обвинять в служебной халатности или других подходящих провинностях. А уж в тюрьме они в вашей власти»119. «Несчастные случаи могут произойти где угодно, в том числе и в тюрьме», – замечал Чаушеску.

С тех пор другие диктаторы много раз проявляли «смекалку и воображение». Президент Казахстана Назарбаев преследовал журналистов за отмывание денег и изнасилование несовершеннолетних. Он обвинил политического соперника в коррупции и незаконном хранении оружия120. Среди преступлений, инкриминируемых лидеру российской оппозиции Алексею Навальному, – хищение имущества лесозаготовительного предприятия, мошенничество в отношении компании-производителя косметики и незаконная охота на лося121. Другого оппозиционера подвергли аресту за нецензурную ругань в общественном месте122. В Турции Эрдоган отправил в тюрьму ведущего курдского политика за «использование поддельной медицинской справки для уклонения от военной службы»123.

Правители с выдающимися «смекалкой и воображением» используют обвинения не просто неполитические, а позорные. Для этого отлично подходят сексуальные преступления, особенно если подготовить почву слухами. Обвинение в уклонении от исполнения воинского долга изобличит в оппоненте труса, а тех, кто пользуется репутацией людей неподкупных, правильно выставить лицемерами, обвинив в коррупции.

Этому рецепту пытался последовать в 1998 году и премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад. Его бывший заместитель Анвар Ибрагим перешел на сторону оппозиции. Полиция арестовала Анвара за коррупцию и заодно обвинила в содомии, которая в то время была преступлением по малайским законам и табу в малайском обществе. Но Ли Куан Ю отметил в действиях своего коллеги по ту сторону Джохорского пролива две большие ошибки124. Во-первых, Махатхир произвел арест на основании драконовского Акта о внутренней безопасности, а не обычного закона, раскрыв тем самым политическую подоплеку этого дела. Во-вторых, через несколько дней после ареста Анвар предстал перед судом с огромным красноречивым синяком под глазом. На широко разошедшуюся картинку оппозиция отреагировала протестами. Сначала шеф полиции заявил, что Анвар нанес себе травму сам, но позднее был вынужден признать, что он лично избил политика в камере. Достигнутый эффект был прямо противоположен задуманному: жестокость режима вышла наружу, а Анвар одержал политическую победу125.

«Серийные» аресты. Диктаторы могут нейтрализовать диссидентов с помощью серии коротких арестов, а не длительных тюремных сроков, обычно вызывающих бурю возмущения. На Кубе Фидель Кастро держал некоторых политзаключенных в тюрьме по десять лет и дольше. А его брат Рауль, руководивший страной с 2008-го по 2021-й, задерживал активистов на несколько дней: этого срока было достаточно, чтобы их припугнуть и дезорганизовать, но недостаточно, чтобы началась международная кампания за их освобождение126. К 2019 году Навального арестовывали в России 13 раз, в основном на срок от 10 до 30 дней127. В какой-то момент показалось, что властям надоела эта игра: суд приговорил его к пяти годам лишения свободы по обвинению в хищении. Но потом сюжет стал развиваться самым фантастическим образом: прокуратура подала жалобу на решение суда и реальный срок был заменен условным.

С длинным тюремным заключением связан риск: за это время популярные активисты могут превратиться в мучеников. Российские власти отправляли за решетку никому не известных участников массовых протестов; они посадили даже Олега Навального, менее вовлеченного в политику, чем его брат Алексей. В конце концов в 2021 году и сам Алексей получил два с половиной года колонии после неудавшейся попытки спецслужб его отравить. Но этот приговор был воспринят всеми как жест отчаяния. Власти продолжали выставлять его обычным уголовником, мошенником, которого нельзя не отправить в тюрьму за нарушение испытательного срока по одному из прошлых приговоров. (Лишь после полномасштабного вторжения в Украину и перехода путинского режима от диктатуры обмана к диктатуре страха в 2022 году против Алексея Навального были выдвинуты открыто политические обвинения за «создание экстремистского сообщества».)

Если обвиняемые раньше не были известны публике, но им удавалось привлечь к своим делам внимание прессы и общественности, им заменяли наказание на более мягкое. В 2019 году студент и блогер Егор Жуков был обвинен в нарушении законодательства о митингах, и ему угрожал срок в колонии. Но после выступления в суде с яркой и смелой речью, которую перевел и опубликовал на своем сайте журнал New Yorker, он получил условный приговор.

19
{"b":"840481","o":1}