Улица закончилась большой сажелкой. Девочка со свитком стояла на самом краю идущего к центру сажелки настила.

«Попалась!»

Шен бросился вперед по настилу и, не дойдя до девчушки пары шагов, вместе с плохо прикрепленными досками провалился под воду. Ряска сошлась над его головой, а девчонка залилась звонким смехом, перепрыгнула на берег и, довольная донельзя, понеслась к остальной своей банде.

Мужчина в одежде простолюдина медленно помешивал палочками разварившуюся лапшу в глиняной миске. Он сидел за крайним столиком и прекрасно видел весь двор и соседнюю улицу. По раннему времени в таверне почти не было гостей, и хозяйка болтала в дверях с мужичком, торгующим редисом.

Солнце еще только поднялось над крышами домов, с каждой минутой все больше людей проходило по улице.

— Х-хозяйка, п-принеси еще в-воды! — кликнул гость.

Та немного поморщилась, но развернулась к дверям.

— Иду, сейчас!

Однако всех в этот момент отвлек крик с улицы. Стражник волок за собой упирающуюся девочку лет пяти, следом шел еще один стражник и человек в чиновничьих одеждах, за подол платья которого цеплялась, воя и причитая, женщина. За ней бежал маленький мальчик.

— Господин! Господин, пощадите! Я найду деньги, господин! Не забирайте ее, господин!

— Не можешь заплатить налог — так продай ребенка! — брезгливо выдернув подол из женских пальцев, фыркнул чиновник. — У тебя еще один останется, в чем проблема? Меньше голодных ртов кормить придется!

— Мама! Мамааа! — звонко кричала девочка.

— Господин, не забирайте мою дочь! Господин! Я найду деньги! Дайте еще хоть неделю!

Хозяйка таверны и торговец редисом переглянулись и скорбно покачали головами.

— Бедная, — прошептала хозяйка. — Ее муж погиб на охоте. Осталась одна с детьми.

— Господин, смилуйтесь!! Не забирайте мою дочь!

Мужчина, все так же спокойно помешивая лапшу в миске, наблюдал за драматичной сценой, развернувшейся на улице. Неожиданно действующих лиц прибыло: дорогу стражнику с ребенком заступил высокий беловолосый человек, вышедший из аптечной лавки.

— Посторонись! — буркнул стражник, но человек не сдвинулся с места.

Чиновник отпихнул женщину в сторону и смерил взглядом наглеца, посмевшего преградить ему дорогу. Пусть одежда того казалась грязной и потрепанной, на поясе висел меч, да и осанка выдавала в нем воина.

— Недостойно государственного служащего средь бела дня отбирать ребенка у матери.

Если бы эту сцену увидел Шен, он бы точно прокомментировал: «А ночью, стало быть, нормально?». Благо, Шена рядом не было, и никто не умалил слов мечника.

— Ты еще кто такой? — презрительно скривился чиновник. — Иди куда шел! Я тебе не разбойник: я — чиновник шестого ранга, сборщик налогов! Эту должность даровал мне император! Хочешь сказать, что осуждаешь действия императора?!

Муан продолжал преграждать дорогу, не двигаясь с места.

— Я всего лишь путник, проездом в ваших краях. Однако эта женщина обещала оплатить долг. Неужели господин чиновник шестого ранга не может проявить милосердие и дать отсрочку?

— Тебе-то какое дело?! — разозлился чинуша.

Мечник продолжил преграждать дорогу, и рука его легла на рукоять меча.

— Препятствие должностному лицу при исполнении — серьезное правонарушение. Так и быть, на первый раз я тебя прощаю, так как ты не местный. А ты, — чиновник развернулся к сидящей на земле женщине и грозно тряхнул пальцем с золотым перстнем, — даю тебе три дня. Не выплатишь долг — я обоих твоих детей продам, поняла?!

Женщина метнулась вперед, выхватила из рук стражника свою дочку и прижала к груди.

— Мама! — сзади ее обнял мальчик.

Чиновник презрительно посмотрел на эту картину и, резко развернувшись, зашагал по улице. Поравнявшись с Муаном, он смерил его негодующим взглядом и отвернулся. Давно никто не смел пререкаться с ним в этом городе, и он не привык к такому отпору. Попадись этот воин ему в следующий раз, когда он возьмет с собой достаточно стражников — тому точно не удастся уйти безнаказанным.

Муан смотрел вслед сборщику налогов, пока тот, вместе со стражниками, не скрылся за поворотом. Затем он развернулся и пошел по своим делам. Женщина наблюдала за ним и в конце концов произнесла:

— Спасибо, господин.

Муан обернулся и посмотрел на нее. Затем, так ничего и не сказав, отвернулся и пошел дальше по улице. Женщина подхватила под руки своих детей и поспешно повела их домой.

Зеваки принялись расходиться, а стоящие в дверях таверны хозяйка и торговец редисом продолжили обсуждать увиденную сцену и с сочувствия женщине перешли на хаянье чиновника, а затем и императора.

— Каково дерево — такова и поросль! До нитки свой народ обирать! Простым людям только в петлю и остается лезть! Тоже мне Сын Неба! Да если ж это такое небо, так лучше в сырой земле лежать!

— Тише ты! — шикнул торговец редисом.

— А что мне сделается? Думаешь, молния с небес ударит?! Да весь честной люд его поносит!

Мужчина, помешивающий лапшу, с силой хлопнул палочки об стол и, указав на хозяйку, воскликнул:

— Т-ты п-почему императора р-ругаешь? П-почему р-ругаешь?!

— П-почему р-ругаю?! — передразнила та. — Ты ущербный, что ли? Не видишь, что вокруг делается?!

— Эт-то м-местный п-произвол! Император т-тут ни при чем!

— Ах ни при чем?! — заорала хозяйка. — Хочешь сказать, не он этих чиновников назначает?! И налоги эти не ему в казну текут?! Хочешь сказать, он ни о чем не знает? А даже если что и не знает — что это за император такой, которого вокруг пальца обводят?

— Т-ты не м-можешь так г-говорить о Его Величестве!

— Не могу, говоришь?! — вконец взбесившаяся хозяйка схватилась за метлу. — А ну пошел отсюда, убогий! А ну пошел отсюда! И денег мне твоих не надо! Еще раз увижу тебя, слабоумного, рядом с моей лавкой — этой метлой пришибу!

Так она и выгнала гостя за порог. Тот поправил одежду, сплюнул и вразвалочку зашагал по улице. Вслед ему продолжала нестись брань.

Мужчина прошел одну улицу, свернул на другую, третью, и, наконец, оказался в более богатом квартале и свернул к большому постоялому двору. Стоило ему переступить порог, как походка его враз изменилась, а спина выпрямилась.

— Командующий Ю, — поприветствовали воины, тренирующиеся во внутреннем дворе.

Ю Си стремительно прошел по первому этажу и поднялся на второй. У охраняемой комнаты его поприветствовали воины бюро.

Заслышавший приветствие Ер встрепенулся. А когда Ю Си вошел в помещение — несколько удивился. Видеть его не в черном еще не доводилось, и увиденный образ вызывал диссонанс: вроде бы одежда должна была делать его попроще, но этого не происходило.

— Командующий Ю, — Гу Фен поднялся из-за стола.

Ю Си, окинув всех взглядом, на ходу принялся развязывать одежду. Закончил он уже за ширмой, и вскоре вышел ко всем вновь в облачении служащего контрольного бюро.

— Навестим магистрат города, — произнес он.

— Магистрат? — переспросил Гу Фен. — Отчего вы не прикажете просто умертвить этого молодого господина Жоу?

— Вчера этот молодой господин обмолвился, что император даровал его семье почетную табличку. Не припомню, чтобы император выделял кого-либо из рода Жоу. Однако, вероятно, табличку им даровал прошлый император. В любом случае, мы не можем просто прервать род Жоу.

— Тогда зачем нам в магистрат?

— Похоже, что местные власти не справляются со своими обязанностями, а недовольный народ пятнает имя Его Величества. Если начнутся народные волнения, а у магистрата окажется недостаточно силы, чтобы подавить их — это станет проблемой. Все ясно? — Ю Си повернулся к своему подчиненному. — Мне еще подробнее объяснить свои действия?

— Этот Гу был не прав! — спохватился Гу Фен.

— Идем, — отворачиваясь, скомандовал Ю Си.

Ер хвостиком потянулся следом, но в дверях его остановили стражи.

— Эй! — возмутился Ер. — Я тоже пойду! Хочешь меня голодом уморить?! Дайте хоть кунжутную лепешку, я слышал крик торговца с улицы! Я здесь все равно не останусь!