— Прости, — внезапно извиняется он. — Кажется, стрелять было плохой идеей.

— Об этом я и говорила.

Но что нам теперь делать?

«Снимать штаны и бегать», — любимый ответ моей классной руководительницы на подобного рода вопросы. И однажды, кстати говоря, один из старшеклассников последовал ее совету. Он спокойно так снял штаны, рубашку и, оставшись в трусах да носках с ботинками, устроил по школьным коридорам марафон. Ух мы тогда и смеялись! Ора, правда, было тоже предостаточно. Причем орали все: директор, завучи, учителя, некоторые возвышенные барышни.

Можно подумать, он по школе голым бегал, чтоб выводить такие фальцеты…

— Я готов выслушать твои предложения.

— О, правда?

— Дерзишь, Нинок.

— Много разговариваешь, Костик.

Наш разговор походит на диалог пожилых супругов, понимающих друг друга с полуслова. Но легче мне от этого не становится.

Что мы можем сделать в сложившейся ситуации? Открыть дверь и двигаться напролом? Это самоубийство. Как минимум для одного из нас. И… Трупом окажусь я. С вероятностью в 99% им окажусь я. Один процент остается для Кости, но… Он в Клоаке два года как-то умудрялся выживать.

Этот один процент можно считать погрешностью, от которого никакого толка.

Можно было бы вернуться в квартиру. Я бы даже пожертвовала ради этого жетоном. И даже придумала бы сказку о том, как он у меня появился. Но был ли смысл возвращаться обратно? Если на окнах решетки… Руками нам их не снять. Если бы мы были на втором этаже, а не на первом…

— Слушай, а балконы здесь предусмотрены? На первых этажах?

— Нет. А зачем тебе балкон?

— Хотела подняться на второй этаж по аварийной лестнице, а оттуда уже спрыгнуть вниз, на улицу… На всех же балконах есть аварийные лестницы?..

Дельная мысль пришла. Дельная мысль ушла.

— Не уверен, но…Черт. Да ты гений, Нина. Знала об этом?

— У меня сегодня день открытий благодаря тебе, — говорю я, наблюдая за тем, как спокойно Костя закидывает автомат себе на плечо.

Бум. Бум. Бум.

— Эм… Не поделишься светлыми мыслями, пришедшими в твою голову благодаря мне? — спрашиваю я, краем глаза продолжая следить за тенями горожан. — Чтоб я тоже поняла свою гениальность.

Интересно, способны ли горожане выломать дверь, если все разом об нее ударятся? Могла ли в их головы прийти такая идея?

— Аварийный выход, Нина.

Он подходит к чему-то, что я могу описать словом «шкаф». Только никаким шкафом это, разумеется, не было. В моем доме внутри такого фанерного сооружения хранится противопожарный шланг, пара лопат, два мешка картошки и ведро с песком. Картошка, конечно, уже была самоуправством наших соседей, а вот все остальное служило гарантией безопасности при внезапном пожаре. Правда откуда в шланг должна была поступать вода я не очень понимала, и кто решил, что одного ведра песка хватит для того, чтобы потушить разбушевавшийся на чьей-то кухне огонь… Тоже не понятно.

Но атрибуты пожарников-самоучек были на каждом этаже.

— Там нет аварийного выхода, — со знанием дела говорю я. — В таких…шкафах хранят никому ненужный хлам.

Костя пытается открыть дверцу этого сооружения, но у него ничего не выходит. Две металлические пластины крепко сдерживают самый обычный замок. Кстати… Это ведь странно, разве нет? То, что на дверях квартир висят электронные замки, со встроенными в них слотами для жетонов, а этот «шкаф» держит закрытым какой-то замочек, вскрыть который способны даже дети, не имеющие в своем распоряжении ключа.

Бум. Бум. Бум.

Тцк.

Дверь, об которую бьются горожане, как-то подозрительно скрипнула.

Или же…треснула?..

Треск. Треск. Треск.

— Костя, стекла! — выкрикиваю я, отбегая от двери.

Бум. Бум. Бум.

Треск. Треск. Треск.

Горожане так сильно бьются о двери, что стекла перестают сдерживать их натиск. Но хватит ли у них ума через появившиеся проемы пробраться в коридор?

Тзынь!

Я не хочу этого узнавать. Особенно теперь, когда осколки со звоном падают на пол, а сквозь образовавшуюся брешь тянется несколько пар тощих и склизких рук.

— Костя!

— Не боись!

Бах!

—Это не зомби. Они не кусаются.

Скрип.

— Это не смешно!

Костя решает избавиться от замка старым, проверенным в фильмах способом: выстрелив в него. Но мне всегда казалось, что пуля, разбивающая замок, обязательно должна отскочить от своей цели в голову стрелявшего. Мерзкая и, возможно, ничем необоснованная фантазия, но страх от представленного однажды, крепко держится в голове.

— А я разве смеялся? — спрашивает Костя, протягивая мне руку. — Кто первый?

— А есть сомнения? — отвечаю я вопросом на вопрос и беру Костю за руку. — Там что, правда, выход?

— Да.

Бум. Бум. Бум.

— Поторопимся. Может, на этом наша удача закончится.

Несмотря на наш шутливый разговор, внутрь «шкафа» я захожу первой. Костя же, прикрывая мою спину, остается чуть позади, закрывая за нами дверь. Через некоторое время, когда мы проходим, по меньшей мере, метров сто, я перестаю слышать шум, издаваемый горожанами, а Костя, оказавшийся впереди и светивший перед собой фонариком, идет в неизвестном мне направлении чересчур спокойно.

— Что это за место? — шепотом спрашиваю я у него, крепко держа его за куртку. — Ты уверен, что можно пользоваться фонариком?

— Нет, — так же тихо отвечает мне Костя. — Но идти в полной темноте у меня желания еще меньше.

Прелестно. Просто прелестно.

— Так что это за подвал?

— Неверно подметила. Я бы назвал это не подвалом, а бесполезным бомбоубежищем.

А-а?..

— А ну еще раз, — прошу я его. — Бомбоубежище? В смысле? То, в котором прячутся от бомб?

Под обычным домом?

— У тебя скудный словарный запас, — произносит Костя, вряд ли желая задеть меня подобным обвинением. — Бомбоубежище — защитное сооружение, объект гражданской обороны, предназначается для защиты укрываемых от фугасного и осколочного действия авиабомб и снарядов, обломков разрушенных зданий и отравляющего действия ядовитых газов.

— Спасибо, ходячий учебник по ОБЖ, но меня немного не это интересует. Зачем под землей бомбоубежище? То есть, я имею в виду, мы ведь находимся на территории нашей страны, под огромным городом, в котором проживает десяток миллионов человек. Да Клоака сама по себе бомбоубежище!

— Щ-щ! — шикает Костя. — Меньше эмоций.

Он светит на стену, и я разглядываю нарисованную на ней стрелку.

Мы идем в правильном направлении. Вот только куда именно мы идем?

— Я в таком «подвале» уже бывал. Один раз нечаянно забрел, пока мародерничал.

— Это было до того, как ты сбежал, или после?

И вообще, кого он здесь собирался обокрасть?

— До. Я забрался в дом, похожий на этот, и искал то, что могло нам пригодиться. Как и ты, я решил что этот… Как ты там его назвала? «Шкаф»? Я тоже решил, что это место для хранения всякой противопожарной лабуды. Но когда открыл… Это же был настоящий Клондайк! В общем, под некоторыми домами есть такие убежища. Они разделены на несколько комнат и… В них даже было чем поживится. В основном консервы всякие и медикаменты.

— Я так понимаю, этот подвал уже обчистили?

Костя освещает все вокруг.

— Да. Думаю да. Я же не единственный, кто выходил в город на поиски нужных безделушек. Но суть сейчас не в этом.

А в чем же?

— А в том, — продолжает Костя, — что мы можем выбраться отсюда на улицу.

— Какой толк в убежище, если у него два входа?

— Два входа, значит, и два выхода. Два пути отступления. Запомни, Нефрит, у всего есть аварийный выход.

Запомню.

— Я уже не неофит, — говорю я, ощутив, как потяжелело запястье.

Но я и не душегуб.

— Стой.

Костя останавливается, рукой преграждая мне дальнейший путь.

— Слышишь?

Я прислушиваюсь.

Бам. Бам. Бам.

Это… Этот звук… Такой знакомый.