Подойдя к двери, заглядываю за решетку, но за ней нет ничего, кроме коридора с обшарпанными стенами. Напротив моей двери располагается еще одна дверь. «Звать кого-нибудь или нет?» — вот в чем вопрос. С одной стороны привлекать к себе внимание не хочется, пусть те, кто меня сюда поместил, думают, что я все еще в отключке. С другой же… Должна же я у кого-то узнать, за что со мной так обошлись?

— Эй, есть тут кто-нибудь?

Какой же идиотский вопрос. Но, к сожалению, придумать в такой ситуации другой просто невозможно.

— Я проснулась и хочу поговорить, — говорю я, пальцами стискивая прутья решетки.

А пока говорить со мной никто не хочет, подумаем. Хорошенько так, с расстановками и пафосными умозаключениями.

Стала ли я для Князя врагом? Вряд ли… Скорее всего, я сделала что-то, что… Расстроило его? Разозлило? Разочаровало? Озадачило? Хм… Даже и не знаю, что выбрать. Если Князь — главный злодей этой истории, то какова его цель?

Я могу понять, зачем он привозит сюда людей. Мы для него мясо. Живая, рабочая сила. Но зачем он на самом деле обследует город? Что-то ищет? Да, скорее всего, именно так. Но ищет ли он Центр управления? Вряд ли. Вот нутром чую, что не его он ищет. Может, он ищет Костю? М-м нет. Поисковые группы были и два года назад, когда Костя еще жил в лагере, а перебоев с энергией не было. Значит, Князь и не генераторы ищет.

Тогда…что? Или кого?

Я вспоминаю о послании, оставленном кем-то в игровом автомате. «Привет, везучие неудачники! Добро пожаловать в обитель вседозволенности. Если хотите покинуть это место, будьте очень внимательны и сообразительны». Если бы я была психологом или криминалистом, то без труда смогла бы составить психологический портрет этого шутника. Но так как нужного образования и навыков у меня нет, придется рассуждать так, как получится.

«Везучие неудачники» — такая яркая насмешка. Тот, кто написал это, смеется над теми, кто попал в Клоаку. Но потом он или она явно дает понять: выход есть. Нужно только быть «внимательным и сообразительным».

В квартире, в которой я спряталась в первую ночь, были правила. И последовав им, я выжила. Я была внимательной. Я уверена в том, что в городе полно подсказок. Весь город, несмотря на то что я о нем узнала, и в самом деле больше напоминает территорию для проведения квеста.

Я легонько прикладываюсь лбом о решетку. Одной думать обо всем слишком сложно и утомительно. Если бы Князь и Дмитрий не узнали о том, что я выходила за пределы лагеря, то я смогла бы поговорить обо всем с Сергеем и Машей. И кому я попалась на глаза, чтобы меня сразу же посадили в… И кто тут гений?..

Хлопнуть бы себя по лбу, да руки грязные.

— Саша, ты здесь?

Я прислоняюсь щекой к решетке, будто бы так угол обзора становился больше.

— Это Нина. Саша, ты слышишь меня?..

Саша же, да?.. Черт. Как Костя называл брата? Саша? Паша? Кеша?.. Почему в такой важный момент меня заклинило?

— Я не называл тебе своего имени, — слышу я.

Фух, значит, Саша. Память меня еще не подводит.

— Не называл, — произношу я, рассматривая лицо стоявшего за соседней дверью Тихони. — И если ты не глуп, то поймешь, откуда я его знаю.

Задумывается. Естественно, что его имя в Клоаке мог знать только один человек. И если Костя назвал мне его, то меня, как минимум, можно приравнять к «своим».

— Почему я должен тебе верить? — спрашивает он.

— Потому что, во-первых, я в Клоаку попала одновременно с тобой. А во-вторых, я хочу выбраться отсюда так же сильно, как и ты.

Ты же именно этого хочешь, да?

— Признаюсь, я не планировала встретиться с тобой вот…так, — говорю я, скривившись. — Но раз уж мы можем поговорить…

Интересно, а кто-нибудь может нас подслушивать?

— Кроме нас здесь кто-нибудь еще есть?

— Двое снаружи, внутри только мы.

— Ты в этом уверен?

Зачем меня подсадили к нему? Чтобы разговорить меня. Я уверена в том, что Князь знает: я знакома с Костей. И он знает, что за пределами лагеря я была с ним. Он так же знает, что Саша и Костя — братья. Остается один вопрос: откуда он обо всем знает? Наверняка в лагере у него есть неприметные на вид глаза и уши, которые видели, как я покидала лагерь.

Но кто это?

— Думаешь, нас хотят подслушать?

Тихоня так же, как и я, сжимает прутья решетки.

— Кое-кто, — я делаю акцент на этом слове, — изрядно насолил местному авторитету. Так что все возможно.

Интересно, а с Сергеем все в порядке? Хоть Дмитрий и сказал, что он был на перекличке, это еще ничего не значит. И если наш шпион видел, как я покидала лагерь, то он должен был видеть и Спортсмена с Митяем.

А раз так, то почему в камеру бросили только меня?

— Я знаю, как вернуться наверх, — говорит Саша, и у меня в ушах пульсирует прилившая к голове кровь. — Если поможешь мне встретиться с братом … Мы возьмем тебя с собой.

Сказать бы тебе, что с Костей я уже договорилась, но боюсь, что нас все-таки могут подслушивать.

— Я согласна. Но для этого нам нужно выбраться отсюда.

— Думаю, тебе переживать не о чем, Нина, — произносит Тихоня таким тоном, что мне отчего-то становится стыдно. — Ты быстро нашла себе хорошего покровителя.

А-а?.. Это еще что значит?

Ладно, признаюсь, я знаю…догадываюсь о том, кто может быть моим «покровителем». Ну и слово, конечно… Вычурное какое-то. С подтекстом. Или это я уже вижу и слышу то, чего нет? В любом случае, моим «покровителем» может быть только Семен. Неожиданно, правда?

Когда я слышу в коридоре шум, то облегченно выдыхаю: мой спаситель явился. Ждать мне его, сказать по правде, пришлось долго. Думаю, прошло часа два с тех пор, как я очнулась. За это время я успеваю жестами и тихими словами пообщаться с Сашей, который, пусть и нехотя, разговор со мной все-таки поддерживал.

Мне так и не удается выпытать у него месторасположение выхода из Клоаки, но мы точно договорились в дальнейшем сотрудничать. Остается только вытащить нас отсюда, взять с собой остальных, выбраться из лагеря, скооперироваться с Костей и покинуть это место.

Всего лишь-то…

— Князь не приказывал… — слышу я неуверенный голос неизвестного мне человека.

Я не вижу его, лишь слышу его прерывистое дыхание и нервный топот его ног. Он боится того, что делал Семен. Хех. «Князь не приказывал», — мысленно передразниваю я его. Подумаешь, Князь не приказывал? И дальше что? Своей головой надо думать. Своей.

Дзынь.

О, этот прекрасный ключный перезвон. Как я рада тебя слышать.

Щелк. Щелк.

И тебя, замочек, я тоже рада слышать.

Кто бы знал, что столь привычные для всех нас звуки, могут принести столько счастья, всего лишь прозвучав в нужный момент?

Ну и влипла же я в передрягу. Теперь придется — хочется мне того или нет — большую часть своих мыслей вывалить на Семена. Что там Костя про него говорил? «Когда надо — молчит. Когда надо — закрывает глаза»? Надеюсь, что мой сообщник и мастер по выживанию в Клоаке не ошибся на его счет.

А если все-таки ошибся…

Я сжимаю губы, ощущая во рту горьковатый привкус запекшейся на них грязи. Если Костя ошибся, то скажу: «прощайте, принципы», и начну быть Элькой. Она с положившими на нее глаз мужиками долго не церемонится. Что нужно — берет. Когда нужно — отбирает силой, угрозами и шантажом.

Моя рыжая «героиня».

Дверь в камеру открылась.

— Нинуль, выходи, — обращаются ко мне, и я слышу жалобный скулеж моих червячков.

Да-да, они умеют скулить. И если бы не горло, которое в данный момент сводит судорогой, я бы к ним с удовольствием присоединилась. Глядишь, меня бы оставили в этой камере как умалишенную.

Все-таки я неудачница.

Отхожу на шаг назад, а Вано делает два по направлению ко мне. Он улыбается и вальяжно крутит на пальце связку ключей. Позади него мельтешит охранник-надзиратель. Он держит в руках автомат. Палец — на курке. Дуло направлено в пол.