— Ну, когда я начала их принимать, то никаких побочек не было, витамины как витамины, — сказала Амара, а потом ахнула. — Так вот почему пробный месяц разделен по неделям. Не потому, что они «специально подбирают» ингредиенты. Эти козлы из «СуперМамочки», видимо, постепенно увеличивали дозу наркотика. Я убью этих придурков! Порублю киркой и отдам на съедение крысам в метро!

А что, если Чарли слышал учащенное сердцебиение всякий раз, как она прижимала его к груди и пыталась успокоить? Может, его так сложно угомонить отчасти из-за того, что он чувствует, что с мамой что-то не так. Звучит безумно, но у детей чутье на такие вещи. Одна маленькая ошибка может наложить отпечаток на всю их жизнь. Она судорожно вздохнула и заплакала.

— Забудьте Джоан Кроуфорд[25]. Я — худшая мать в мире.

Клэр обняла Амару, убаюкивая ее прямо на крыльце. Вечеринка в доме шла своим чередом, гости болтали и смеялись.

— Нет, ты же не знала.

— Знала, — возразила Амара. — Ну, то есть не все знала, но… Я понимала, что с этими таблетками что-то не так, с того самого дня, как ты застукала меня у Уитни.

Она тогда не искала мыло. В ванной Уитни было все, что только может понадобиться. Поэтому Клэр решила, что она рылась в поисках денег, украшений, но дело было совсем в другом. Чарли в тот день вел себя просто омерзительно, плакал с шести утра и до того момента, как они помчались к Уитни, Амара совсем забыла принять «СуперМамочку» и вспомнила об этом уже по дороге. Но когда Гвен читала ей лекцию про то, как заставить Чарли встать на ножки, у Амары внезапно разболелась голова и потребовалось все самообладание, чтобы не наорать на всезнайку Гвен и не попросить ее заткнуться. Пока они слушали музыку, боль усиливалась, как будто стадо бегемотов отплясывало в ее башке, хотя голос у Клэр был очень приятным, теплым и сладким. Ну, ничего странного. У людей часто болит голова. Ее родная мать страдала от мигреней. Может, просто семейное проклятие наконец настигло и ее.

Она извинилась и пошла в туалет, решив, что найдет в аптечке что-нибудь обезболивающее. Но дверь в кабинет Уитни была открыта, а Амара вспомнила их первую встречу в кофейне, когда та сказала, что собирается сунуть ксанакс, который ей всучил врач, в дальний ящик. Будет даже лучше, если она найдет его! Под влиянием порыва Амара бросилась к столу в поисках таблеток, копаясь среди квитанций и подарочных пакетиков. Затем услышала шум. Клэр стояла в дверях и смотрела на нее, как испуганный олененок, и Амара осознала, что ведет себя как психопатка. Она роется в вещах подруги, чтобы стащить то, чего подруга стыдится, а незнакомая девушка застукала ее на месте преступления. Гребаный кошмар.

Конечно, было немного странно, что голова разболелась именно в тот день, когда Амара забыла принять витаминку. Но если это означало что-то помимо простого совпадения, тогда все намного хуже. Научные выкладки доктора Кларк казались такими разумными, все остальные мамочки были в восторге от них. Так что Амара поверила, что с витаминами как раз все нормально, ненормальна только их цена. И вот тогда, как только она собиралась отказаться от них, ей становилось страшно, но она упорно игнорировала свои внутренние сомнения и находила этому какие-то иные объяснения.

— Я просто не могла себе признаться, — сказала Амара. — Максимум, что я допускала: в витаминах кофеин или что-то такое, вот почему у меня тогда так разболелась голова. Оказывается, дело в другом. Ну конечно же.

Она с такой силой ударила по перилам, что вогнала под кожу занозу. Так ей и надо. Она заслуживала того, чтобы за ней гналась толпа с вилами, как за чудовищем, ведь она и есть чудовище.

— Амара, — сказала Клэр, пока Амара пыталась вытащить занозу. — Прости, прости меня.

Из дома донеслись звуки песенки «С днем рожденья тебя!».

— Спасибо, что рассказала! — Амара перестала ковырять в ладони и поднялась. — Ну, я прекращаю прием этих «витаминок». И надо рассказать остальным.

— Прямо сейчас? — спросила Клэр. — Я готова! Ты только скажи.

— Нет, не сейчас, — сказала Амара, когда песня стихла. Внутри гости и хозяева резали торт, позировали для фото, которые Гвен наверняка хочет собрать и красиво оформить в фотоальбом на память. — Гвен несколько месяцев планировала эту вечеринку и угрохала кучу сил. Нельзя все испортить. Не сегодня.

Она вытерла глаза, еще раз сжала руку Клэр и пошла назад.

В уголке Дэниел пытался скормить Чарли кусочек торта так, чтобы все вокруг не было заплевано глазурью. Ему это не удалось.

— Ох, — вздохнула Амара, стирая глазурь с щечки сына. — Какой сладенький мальчик!

— Вот ты где! — обрадовался Дэниел и обнял ее.

Она уткнулась носом в его шею и вдохнула аромат средства после бритья, который ее успокоил. Мужу она пока тоже ничего не скажет. Нужно сначала поговорить с другими мамочками, находящимися в блаженном неведении и кудахтающими вокруг своих мужей и детей.

В центре комнаты фотограф щелкнул пальцами над камерой, пытаясь заставить Рейгану смотреть в объектив. Гвен нацепила на дочку дурацкий ободок с прикрепленной под странным углом золотой короной. Рейгана пыталась стащить его, но Гвен надевала его снова и снова, потом подняла глаза, встретилась взглядом с Амарой и обеспокоенно нахмурилась. Амара улыбнулась и подняла вверх большие пальцы.

Когда они добрались до дома и Дэниел пошел поменять Чарли подгузник, Амара разослала всем сообщение: «СРОЧНОЕ СОБРАНИЕ ПРОГУЛОЧНОЙ ГРУППЫ! Всем удобно завтра днем? А пока прекратите принимать „СуперМамочку“».

Когда на следующий день Клэр вошла в квартиру Уитни, все изменилось. Вокруг нее не кружила гостеприимная хозяйка, предлагая воду или вино. Никакого успокаивающего запаха эвкалипта в коридоре. Вместо этого Клэр учуяла запах пота, резкий и неприятный. Дверь ей открыла Амара. Круги под ее глазами напоминали синяки.

— Спасибо, что пришла. — Голос ее звучал глухо. — Я только что им сказала.

— Как, черт побери, это могло случиться? — верещала в комнате Элли на фоне какофонии детского плача, поскольку дети выли, как автомобильные сирены.

— Если мягко выражаться, — сказала Амара, — то все не очень хорошо.

— Я принесла то, что поможет вам на отмене. — Клэр подняла пластиковый мешок. — Всякие вкусняшки и кучу легальных анальгетиков.

— Ты просто ангел! — Амара схватила пузырек с болеутоляющим, лежавший наверху, вытряхнула две таблетки на ладонь и заглотила с мрачной решимостью, не запивая. — Пошли!

В гостиной мебель была все та же, по-прежнему белая и гладкая, но сама гостиная представляла искаженную версию того, к чему Клэр привыкла. На полу валялись диванные подушки и туфли. Не видно было тарелок с тщательно подобранными полезными закусками, которые всегда готовила Уитни. Вместо этого Элли и Мередит склонились над раскрытой упаковкой печенья на полу, словно стервятники над раздавленным на дороге животным, крошки остались на лицах и на ковре вокруг. Гвен дрожала в углу, глаза ее покраснели, и она чуть не плакала. Вики качала ребенка у окна, как всегда, спокойная и отстраненная. В центре всего этого Уитни сидела на диване, совершенно неподвижная и покрытая тусклым блеском пота, ее взгляд был устремлен внутрь себя, как будто ей хотелось кричать в голос или ее тошнило.

Некоторые мамочки не досушили волосы утром, а другие и вовсе не мыли голову, их обычно блестящие волосы были тусклыми и неопрятными. То же самое и с косметикой. Клэр заметила россыпь морщин и темных пятен, которых никогда раньше не видела. Они все были в спортивных костюмах, кроме Вики, надевшей хлопковый сарафан, и Уитни, которая явно пыталась сохранить привычный собранный вид и выбрала для сегодняшнего мероприятия белые узкие брюки и голубую блузу, но даже не замечала, что несколько пуговиц не застегнуты.

А вокруг них младенцы, которые, казалось, чувствовали, что что-то пошло не так, рыдали, хлюпали маленькими носами и бродили вокруг, круша все подряд. Малютка Лексингтон уцепилась за край журнального столика и потянулась за серебряным кашпо с кактусом. Клэр подбежала и подхватила ее, прежде чем все рухнуло на пол, вернув девочку Мередит, которая слабо кивнула ей в знак благодарности и сунула Лексингтон в ближайшие прыгунки, чтобы та снова не уползла куда-нибудь.