Леша выбирается из машины и придерживает для меня дверь, пока я забираюсь внутрь. Снег опять метет, сыплет мне за шиворот. Руки заледенели стоило только покинуть теплое помещение. «Ненавижу зиму» — с этой мыслью я выхожу на улицу каждый раз.

— Опять не застегнулась, — Вадим хмурится. Сам он в легком пальто. За время нашего знакомства я успела отметить, что у него с холодом совсем другие отношения — ему нормально и при нуле и при минус двадцати. Очень устойчивый к минусовой температуре мне достался мужчина.

— Тут добежать было пару метров, — бросаю сумку на сиденье между нами и принимаюсь растирать руки. Смотрю на них, на забирающегося обратно в машину Лешу, в окно. А вот на Вадима не могу — чувствую вину.

Очень хочется сказать ему правду, но язык словно к нему прилип. В том самом кабинете, пока Лилиан меня целовал, я осознала одну убийственную для себя вещь — я боюсь Вадима потерять. Я влюбилась в него как глупая дурочка и попала в ловушку. Теперь каждое слово прежде чем произнести хочется взвесить. Все вдруг стало очень важным.

Вскользь смотрю, как он задумчиво читает что-то в телефоне. Думаю, а вдруг у него все же кто-то параллельно есть. Его старые любовницы, они что вот так просто с ним расстались? И ни одна даже не пробует вернуть? Я бы боролась за такого мужчину, просто так не сдалась. И поцелуй этот дурацкий Вадим мне не простит, если узнает. Измена Кати слишком сильно на него повлияла. Его теперь всегда будет тригерить на тему неверности.

— Ты напряжена, — Вадим вздыхает, оторвавшись от телефона, — что-то случилось? Не сдала?

— С чего ты взял, что я что-то там не сдала? — нервно обнимаю себя руками, чтобы не тянуться ладонями к губам, которые мне кажется горят под взглядом Вадима. А вдруг он заметит? Может они слишком красные? Или припухли? Я накрасила их блеском, а мороз на улице обветрил, но все же.

— Ты в последнее время мало занимаешь. Дома я тебя за книгами даже не видел.

— И кто интересно в этом виноват? — с иронией поднимаю бровь.

— Не отрицаю, виноват естественно я, — его телефон отправляется в карман пальто. Вадим разворачивает, убирает мою сумку к окну и подсаживается ближе, — поэтому и спрашиваю — не сдала?

— Сдала, — не могу подавить улыбку. Не отрицает он, что виноват. Очень мило звучит.

— Если будут проблемы…

— Нет, — качаю головой, — учеба — это то, с чем я точно справлюсь сама.

— Могу устроить тебя на практику.

— Нет, — качаю головой, — сама.

— Молодому специалисту очень трудно найти что-нибудь по специальности, Настя. Могу посодействовать.

— Нет, что-нибудь придумаю. Сама.

— Это глупо, — он жмет плечами, — я же не в рабство до конца жизни тебя заберу.

— Не хочу быть должной, — неловко пожимаю плечами, — никому.

— Принимать помощь — это нормально. Даже я поднимался не в одиночку.

— Правда? — не могу скрыть своего удивления. Вадим мне представлялся этаким одиноким воином, поэтому его заявление слегка рвет мой шаблон.

— В твоем возрасте все, что у меня было — это амбиции и куча рискованных идей. Меня слушали, кивали, но работать со мной никто не спешил, всем нужен был положительный и желательно многолетний опыт. А не рискованный выскочка. Гена помог тогда, выдал стартовый капитал. Не требовал процентов и не ставил сроков возврата. Направлял, делился опытом, учил терпению. Без его помощи ошибок в моей жизни было бы намного больше. И до того уровня жизни, что есть сейчас я бы шел в два раза дольше.

— Ничего себе, — теряюсь, поскольку Гена у меня с образом доброго дядюшки не вяжется. Возможно, дело в его изначальном предубеждении против меня. Или в Виталине и ее стиле жизни. Вообще, мне эта парочка кажется мутной, общаться с ними я бы не хотела.

— Да, так что и тебе советую подумать.

— До диплома еще далеко, — отвечаю расплывчато, — а поезд через два с половиной часа.

— Я помню, — Вадим смотрит на часы, — уверена?

— Да, — сдержанно киваю. Поездка к родителям необходима мне как воздух. Хотя бы пара дней, чтобы разобраться в себе и попробовать остыть. Может быть чувства к Вадиму схлынут, кто знает.

— Я быстро, — Леша выскакивает из машины, направляясь на заправку. Я оборачиваюсь на хлопок двери, потом на мужчину перед собой. Понимаю, что мы остались одни.

— Иди сюда, — Вадим двигается совсем близко, вжимая меня в дверь, — все еще стесняешься Лешу?

Горячее дыхание обжигает мои губы. Руки принимаются шарить под пальто, задирая платье высоко на бедрах. Взгляд Вадима мутнеет, стоит ему только добраться до моей голой кожи.

— Он сейчас вернется, — я с опаской смотрю на дверь заправки.

— Твое смущение пиздец заводит, — Вадим набрасывается на мои губы. Как всегда сразу голодно и жестко. Язык врывается рот, гася сопротивление. Меня в ответ тут же начинает лихорадить. Цепляюсь руками за крепкую шею и запускаю пальцы в короткий светлый ежик волос. Слегка царапаю кожу. Двигаюсь плотнее к нему, раздвигая ноги. Одно прикосновение, поцелуй и все, что было с Лилианом блекнет. Кажется совсем пресным.

Я задыхаюсь отвечая Вадиму со всей страстью. Мне хочется загладить свою вину за поступок, о котором я ему не рассказала. Торопливо опускаю ладонь ниже, веду ею по вздымающейся груди, по животу, бесстыдно опускаю на ширинку.

— Тише, — Вадим хрипит в шею, — а то Леше придется заправляться еще часа два. Настя, блядь, — руки на моих бедрах сжимаются сильнее, поскольку я не могу остановиться и ритмично жму на возбужденный пах. Совсем мозги выключились.

В чувство меня приводит хлопнувшая дверь машины.

— Пусти, — пищу Вадиму, пытаясь оттолкнуть от себя.

— Леша, сгоняй за колой и кофе возьми, два, — наглец даже не прекращает поцелуев.

— С ума сошел, — пихаю его в грудь. Запахиваю пальто, тру ладонью красную щеку. В сторону Леши смотреть стыдно. Он же прекрасно видел, чем мы тут с Вадимом занимались.

— Без кофе, — раздается разочарованно рядом. Не думая отодвигаться, Вадим тянет мою смущенную тушку к себе под бок, — уверена?

— Могу чисто за колой сгонять, — доносится с переднего сиденья ровно. Но в глазах Леши, с которыми я встретилась в зеркале заднего вида, смех. Гад. Оба гады.

— Не хочу я колы, — раздраженно скидываю ползущую по бедру лапу, — поехали.

Дорога до квартиры Вадима по заметенной снегом Москве отнимает слишком много времени, так что на секс его уже нет. Я как электровеник ношусь по спальне, собирая сумку, Вадим тусуется в гостиной вместе с котами и попивает кофе.

В ванной на минуту застреваю у зеркала. Пока собирала косметичку, открыла ящик в котором хранилась коробка с презервативами и бутылка мирамистина. Они всегда здесь были, мы ими не пользовались, но в груди сразу чувствуется укол.

Использовать все это могут уже очень скоро, пока меня здесь не будет. Вадим четко дал понять, стоит мне уехать и замена мне найдется.

К горлу тут же подкатывает ком, глаза увлажняются. Я, как полная идиотка, сама загнала себя в угол — влюбилась, ревную, извожу себя подозрениями. А Вадим себе живет преспокойненько ни о чем не думая. Его все устраивает.

С силой захлопываю треклятый ящик. На себя в зеркало больше не смотрю.

Собираю пакеты с подарками для родителей, которые оставляю на диване в гостиной. Там же осматриваю себя с ног до головы, убеждаясь, что ничего не забыла. Вадим за мной следит с особенной увлеченностью.

Совершенно нагло лезет в пакет, который начал потрошить Тимон и кривится.

— Мда.

— Что? — оборачиваюсь на него, поправляя джинсы.

— Серьезно? — у Вадима в руках появляется коробка с новогодней кружкой из сетевого магазина, продающего мелочи, и набор недорогих елочных игрушек в виде снеговиков, — у тебя деньги закончились? Так ты бы сказала, я еще добавил.

— Ничего там не закончилось, наверное, — на самом деле я даже не проверяла остаток на карте. Не часто я ей пользуюсь.

— Тогда что так скромненько? — он морщится, опять рассматривая мой образ. Да, на мне мои обычные потертые джинсы, вязаная мамой кофта и тонкий пуховичок в руках.