Мне хочется убедить себя, что это не самое главное в отношениях, что с другим мужчиной, например, с Лилианом, может быть не хуже, что вообще секс лишь часть жизни пары и нельзя за него цепляться. Но прямо сейчас все, чего жаждет мой отправленный похотью мозг — это Вадим. Остальное отодвигается на второй план.

— Прогнись сильнее, — возбужденным до предела голосом, шипит Вадим мне в шею. Прикусывает загривок и нажимает на талию.

Прогибаюсь словно кошка, упираясь в металлическую поверхность двери. Бесстыже выставляю задницу. Мы все ещё в одежде, но на нее времени нет. Наши тела и так долго ждали, когда можно выключить голову и наконец приступить к этим бездумный обратнопоступательным движениям. Сладким и сводящим с ума.

Вадим немного отклоняется, дергает меня за бедра и приставляет головку к влажному входу. С тихим матерным шипением сантиметр за сантиметром проталкивается внутрь. Пожалуй, даже слишком долго. Когда член полностью во мне, я сладко стону. Почему именно у Вадима в штанах этот идеальный пыточный инструмент? За какие такие заслуги боженька так его одарил?

— Еще, Вадим, ещё, — хнычу, не выдерживая паузы.

— Мне нравится, когда ты умоляешь, — он также медленно покидает мое тело, а потом врезается в него с пошлым шлепком. Пальцы на бедрах, его зубы на моей шее, член во мне. Порочно и идеально. Закрываю глаза, провалилась в ощущения, что с каждым толчком все сильнее нарастают. Сама сжимаю мышцы вокруг члена, чтобы чувствовать острее.

— Ахх, — хриплю на следующем толчке. Позволяю Вадиму распластать меня по металлу, наслаждаясь прикосновением груди к прохладе. Кофта задрала, ладони теперь на груди, а я утрамбована между дверью и массивным телом. Вадим просовывает одну руку между мной и поверхностью, хватает лицо за подбородок и поворачивает в сторону, чтобы бесцеремонно засосать мои губы. Наслаждается ими, лижет словно огромный чертов кот.

По телу проходит первая волна дрожи, температура немного подпрыгивает и я чувствую выступившую испарину. Опьянено стону, поскольку это значит, что оргазм близко.

Ещё пара движений и новая волна, вибрирующая внизу. Мышцы сжимаются все плотнее, сворачивая мои ощущения в один плотный жгут. Он тянется снизу живота, где я чувствую член Вадима, и прямо до горла. Я вся словно сгусток долбаной сексуальной энергии, которая только и ждёт, когда ее освободят.

— Вадим, — громко и сбито, определяя того, кто дарит мне это вышибающее из моего тела дух, ощущение, — как хорошо, Вадим, — хрипло, на последнем издыхании перед оргазменным вскриком. Мое тело на миг замирает, деревенеет и перестает вдыхать кислород. Несколько секунд внутренней звенящей пустоты, которые завершаются сильными спазмами, прошивающими тело и заставляющими его мелко дрожать. Ноги обмякают, я падаю, но Вадим держит, прижимая к себе. Он кончает внутрь, разливается тёплыми всплесками и хрипит мое имя вперемешку с матом.

Оба пытаемся восстановить дыхание и прийти постепенно в себя. У Вадима получается быстрее. Он выпрямляется, упирается ладонью в стену и впечатывает меня в свою грудь. Рука в каком-то покровительственном жесте поглаживает меня по волосам.

— Мне кажется, до спальни я не дойду, — смеюсь, толкая Вадима в грудь и опираюсь спиной о все ту же дверь.

— Расслабься, — Вадим присаживается, снимая с меня ботинки, — после такого оргазма это вполне объяснимо, — в его голосе слышится довольство собой.

Закатываю глаза, вот так самомнение и раздувается. Хотя если он девушек так пачками удовлетворяет, то может и заслуженно. Интересно, как много их у него было, кричащих в экстазе и забывающих собственно имя? И как вообще Катя могла от него оказаться, если кроме секса ей ещё и чувства давали со штампов в паспорте? В груди неприятно теснит и я тут же пытаюсь отмахнуться, мне ничего этого не надо. С Вадимом это невозможно. Скорее всего, после Кати и ее предательски он другую женщину к своему сердцу и на пушечный выстрел не подпустит. Тем более меня, которую сцепил в клубе и трахнул на капоте своей машины. Невозможно.

Боже, зачем все эти мысли вообще в мою голову лезут?!

Вадим расправляется с моей обувью, потом сбрасывает свою и закидывает мою обмякшую тушку себе на плечо.

— Блядь, — спотыкается в темноте.

— Сумка с формой, — тут же ориентируюсь я. Следующий мат достался пуфику, который я переставила, потому что мне так больше нравилось.

— Мне уже страшно включать свет, Настя. Ты за эти три дня мою квартиру хоть не разнесла?

— Если только чуть-чуть, — не могу сдержать смешок, — добавила пару пушистых деталей.

Мы вваливаемся в спальню и я тут же оказываюсь распростёртой на постели. Вадим стаскивает с меня шмотки, потом быстро раздевается сам.

Ложится сверху, широко разведя мои ноги. От спермы, что до сих пор липко вытекает из лона, испытываю непривычный дискомфорт. Обычно любой секс происходил в презервативе, пару раз, правда, ещё были и ППА. Но там вспоминать не хочу, тряслась неделями и делала нескончаемые тесты на беременность. Сейчас вот тоже, на таблетках, но с непривычки нервничаю.

— Что не так? — Вадим тут же ловит мое изменившееся настроение.

— Забудь, — обнимаю его за шею и сладко вскрикиваю, когда член опять оказывается внутри. Он выталкивает собой всю сперму, которая горячими влажными струями стекает по моим бедрам.

Вадим жадно впивается в мои губы и на этот раз трахает быстро и резко. Переворачивает меня на живот, заставляет встать на четвереньки и продолжает, как будто действительно отыгрывается за три своих одиноких ночи.

— О чем думаешь? — спрашивает, когда мы лежим на подушках, полностью выдохнувшиеся. Вадим лениво перебивает мои пряди пальцами. Свет так и не включил.

— О том, что таблетки не самый надёжный способ контрацепции. Да еще их нужно пить каждый день в одно и то же время. А я, как бы, жутко рассеянная бываю.

— Залететь боишься? — хмыкает он.

— Угу.

— И правильно. Ты же от меня тогда никогда не избавишься. Если не хочешь, про таблетки лучше не забывать.

— Я будильник на телефоне поставлю, — по телу тут же пробегает холодок. — Лучше два.

— Молодец, — Вадим зевает, — ты плед пушистый купила?

— Нет, — мои губы растягиваются в широкой улыбке. Блин, главное, чтоб лицо от неё у меня не треснуло.

Я уже знаю, что там за "плед" копошится у нас в ногах.

— Что за на хрен? — Вадим рядом со мной дергается и свет прикроватной лампы заливает спальню, — Настя, бля, какого хуя? Это, что, кот?

Тимон, нагло скосив на Вадима свою пушистую морду, мяукнул, вздернул хвост-трубу и промаршировал в мою сторону. За эти пару дней кошаки привыкли спать со мной. И я не возражала — тепло, мягко, какая-никакая компания. Мурчат своими моторчиками под боком, а я поглаживаю. Хорошо.

— Иди сюда, пушистая морда, — тяну руки и перехватываю кота, который тут же устраивается у меня на коленях, — напугали мы тебя?

— Мяу, — выдаёт кот и бросает на Вадима очень говорящий взгляд — надменный, холодный, ясно говорящий, что в данной постели кто-то сейчас лишний. И это не я и не плюшевое чудо.

Вадим медленно моргает, выдерживая взгляд кота и с немым вопросом останавливается на мне.

— Мяу, — требовательно доносится с пола.

— Сколько их? — Вадим растерянно и с опаской свешивается с кровати, чтобы осмотреть территорию, — если по классике все сорок, то тебе хана.

— Два, — стучу по одеялу, призывая Пумбу запрыгнуть к нам.

Пушистый шар номер два оказывается рядом со мной и Вадим в шоке растирает лицо ладонями.

Прижимаю к себе Тимона ближе и прячу улыбку в его шикарной, мягкой шерстке. Голый татуированный Вадим со все ещё стоящим членом и шоком на лице зрелище незабываемое.

— Зачем? — наконец вкрадчиво спрашивает он.

— Мне было одиноко, — жму к себе двух плюшевых морд, — к тому же хотела сделать тебе приятно. Так сказать, оставить тебе что-нибудь на память о наших отношениях. Ты будешь переживать, когда мы расстанемся, я знаю, — притворно вздыхаю, — тебе будет больно и эти два чуда скрасят твое одиночество.