БЭДА-ПРОПОВЕДНИК

Сочинения Беды Достопочтенного охватывают широкий круг проблем и сюжетов. Их разнообразие можно связать не столько с интересом автора к исследованию каждого вопроса отдельно, сколько с тем, как он понимал назначение своих работ: представить необходимый свод знаний для людей, которые искали веры и стремились к христианской образованности. В этот «минимум» были включены важнейшие предметы и сведения, без которых человек не мог свободно ориентироваться в книгах и в «вещах». У областей знания существовала своя иерархия, и один только перечень трудов Беды указывает на ее приоритеты. Центральное место отводилось богословию, чтению и пониманию св. текстов и, следовательно, книгам, в которых рассказывалось о правилах и способах их интерпретации. Другие сочинения были необходимы для обучения азам наук, подготовки к освоению главного, для объяснения того, как в тварном мире и среди людей действовало Провидение, осуществлялся Божественный замысел.

При ближайшем рассмотрении комментарии Беды, проповеди, трактаты, история и жития обнаруживают большую внутреннюю целостность. Отвечая на вопрос о том, благодаря чему она складывалась, отметим единство цели в этих произведениях. Кажется, что Беда неизменно помнил о том, что именно и зачем он намеревался сообщить, и какой аудитории адресовались его книги. Работы англо-саксонского автора создавались не в ситуации диспута, спора с оппонентами, и не предполагали тонкой и изысканно сложной аргументации; они не были рассчитаны на узкий круг высокоученых людей. Его рассуждениям о любых сюжетах была свойственна большая ясность, за которой различим дидактический подтекст: самые трудные вещи должны было быть выражены точно и недвусмысленно, не от желания упростить предмет, а от намерения добиться «апостольской» простоты. Во всех сочинениях Беды присутствовала идея трансляции знания. В его текстах, включая письма, ощущается стремление объяснить смысл и детали своих знаний, передать их другим, — без чувства гордости или превосходства, но с заботой о духовном благе читающего.

Для понимания общности трудов Беды следует обратить внимание на его восприятие культурного прошлого и настоящего, и своего места в этих координатах. Различались ли для этого писателя между собой исторические времена? Прошлое и настоящее в его текстах представали как однородные периоды: в истории воспроизводились одни и те же модели, библейские правители и народы соотносились с современными, события прошлого типологически предсказывали и обозначали то, что происходило вокруг. Идея качественной инаковости прошлого, изменений и нового плохо сочеталась с тем, что вся человеческая история была в аллегорическом виде записана в Библии.

Таким образом, для Беды не были проблематичными отличия культуры англо-саксонского мира от той, из которой он заимствовал многие свои идеи и суждения, — от культуры ранней церкви, христиан позднего античного мира, философов Средиземноморья. Ее принципы устройства и производства знания не казались ему другими, — и эта позиция была разделяемой в его кругу. Из доступных ему источников Беда стремился взять то, что могло принести пользу читателям. Поэтому в его работах согласовывались и примирялись противоречия между положениями разных концепций; они перерабатывались автором в стройную систему. В текстах переосмысливались и органично соединялись элементы античных теорий, раннесредневековой христианской мысли, культурные представления англо-саксов.

Можно сказать, Беда осуществлял культурный «перевод», и что его работы адаптировали знания к миропониманию англо-саксов, с учетом уровня их образованности и специфики вхождения в христианское духовное пространство латинского Запада. Но при этом необходимо сделать существенную оговорку, что сам он, по-видимому, не воспринимал свой труд в таком качестве. Для него был важен вопрос о «подготовленности» и усердии «народа англов» в освоении веры и необходимых для нее познаний. Этот автор был склонен считать свою работу «пояснением», не усматривая пропасти между прошлым и настоящим, и не видя в истории христианской мысли разрывов, несовпадений, несогласий «отцов» друг с другом. Беда воспринимал ортодоксальные тексты как единый нарратив, который он сам продолжал по мере сил. Поэтому в книгах предшественников он находил и достраивал «традицию», создавая и развивая в своих сочинениях. Он соотносил себя с этим сообществом и осознавал себя в качестве его ученика и наследника. Его разнообразные сочинения встраивались в эту преемственную цепочку текстов и давали возможность последователям дописывать в нее новые главы.

В то же время, думается, что Беде Достопочтенному было присуще сильное «чувство истории»: не как «прошлого», «истории» в современном смысле этого слова, но как длящегося рассказа, нарратива. Он начинался с сотворения мира, продолжался повествованием об отпадении и воссоединении человека с Богом. Эта история в Божественном плане существовала всегда, уже имела конец, открытый людям в книге Апокалипсиса, и переходила в вечность «седьмого дня». В этом рассказе свое место было и у Британии, Нортумбрии, и у англо-саксов. Старое и новое в нем постоянно перекликались: Ветхий и Новый Заветы, события до и после Рождества Христова, деяния прежнего избранного народа израильского, происходившего от Адама, и нового «народа англов», получившего духовную жизнь от новых Адама и Евы — Христа и Церкви. В своих сочинениях Беда выразил это видение себя, англов, сообщества верующих как части целого, у которой были свои место и время в повествовании о человеческой истории.