Можно сказать, что изучение «Церковной истории» Беды Достопочтенного в XIX-XX в. задавало тон другим исследованиям его работ. В 1935 г. Пий XI призвал обратиться к наследию англо-саксонского автора как произведениям не только «отца английской истории», но и свидетеля церковной традиции. Анализ экзегезы и проповедей Беды производился в первую очередь историками церкви, нередко имевшими в духовный сан. Исследований, посвященных его богословским трудам и роли как богослова, на протяжении ста лет вышло существенно меньше, чем тех, в которых Беда интерпретировался как историк. После публикации Миня («Patrologiae...») до середины XX в. не предпринималось попыток систематически издавать его комментарии и трактаты. «Подобно многим другим, Беда страдает от последствий своего успеха: для обыкновенного читателя он автор одной книги», — писала в 1946 г. М. Кэрролл в монографии «Духовное учение Беды Достопочтенного». — «С этим связана особая ирония ситуации, поскольку «Церковная история народа англов» представляет малую часть его труда и интереса в жизни, и потому, что его репутация около пяти веков после смерти основывалась на других работах... Их современное незнание кажется странным»[40]. Помимо этого исследования, обстоятельно повествующего об аспектах духовной жизни Беды и рассматривающего комментарии Беды с точки зрения ортодоксальности его понимания христианского учения, нужно выделить статьи «Теологическая роль Беды Достопочтенного» (Б. Капелль), «Св. Беда-теолог» (Т. Холланд), «Беда как экзегет и теолог» (Ч. Дженкинс), «Беда Достопочтенный как богослов» (Б. Робинсон)[41]. В 1980–90 г. было издано несколько работ (Дж.Х. Браун, Б. Вард), в которых разнообразные сочинения Беды анализировались в едином комплексе, при этом «ключ» к их пониманию давали именно его богословские труды[42].

В целом при изучении экзегезы Беды обнаруживается, с одной стороны, обширное поле для эрудитских изысканий в области текстологии и риторики, поиска в скрытых цитатах, аллюзий на других авторов. С другой стороны, круг дискуссионных вопросов здесь сравнительно ограничен, поскольку Беда подчеркивал неоригинальность и ортодоксальность своих воззрений, стремление следовать учению Блаженного Августина и других отцов Церкви. Иногда в работах исследователей возникают обсуждения того, какому из допустимых в ранней церкви путей следовал Беда. Но чаще в современном гуманитарном знании представлен подход, при котором теологические и исторические труды Беды рассматриваются вместе.

Представления Беды Достопочтенного о мире и «природе» творений пока остаются на периферии внимания исследователей. В этой области сохраняют свое значение публикации Ч. Джонса, который подробно анализировал изыскания Беды в сфере хронологии, писал об устройстве его календаря, вычислениях Пасхального цикла[43]. У. Стивенс, предпринявший переиздание работ Ч. Джонса, в свою очередь останавливался на некоторых вопросах космогонии у Беды и источниках его воззрений, указывая на их связь с эллинистическими учеными трудами[44].

Более последовательно изучались разработки Беды в области риторики. Эта проблематика стала привлекать внимание медиевистов сравнительно недавно, когда в гуманитарном знании утвердилась мысль о познавательной роли языка описания. Исследователи ставили вопросы о связи Беды с позднеантичной традицией обучения грамматике и искусству красноречия[45], находили примеры отдельных заимствований в трактатах Беды[46], разбирали его исторические и агиографические сочинения с точки зрения стиля[47]. Специально обсуждались проблемы отношения Беды к языкам: его интерес к древнеанглийскому языку, объем его познаний в древнегреческом языке, вопрос о владении древнееврейским[48].

В качестве самостоятельной проблемы в историографии обозначена тема влияния работ Беды, жизни этого христианского ученого в легендах, в «житийной» литературе Средневековья и раннего Нового времени (А. Томпсон, М. Кэрролл, Д. Уайтлок, Р. Дэвис)[49]. В исследованиях анализируются сюжеты, связанные с распространением сочинений Беды в средневековом христианском мире, преемственностью его духовного наследия, формированием легендарных представлений об этом человеке в устной и книжной культуре. Немало работ посвящено самой личности Беды Достопочтенного. Христианский учитель, книжник, заботившийся о распространении веры, почитавший смирение и монашеское послушание как добродетель, и образованность как высокую ценность, — такой образ Беды создавали поколения исследователей. Отчасти это единодушие связано с непротиворечивостью немногочисленных свидетельств о нем; но прежде всего оно обязано тому эффекту, который производят тексты этого автора. В изучении наследия Беды важную роль сыграли обобщающие сборники трудов, которые издавались в связи с памятными датами — в 1935 г. (1200 годовщина смерти) и 1976 и 1978 гг. (1300 лет со дня рождения)[50]. В этих книгах ставилась задача создания целостного представления о Беде, его сочинениях, культуре англо-саксонской Британии того времени, а также подводились некоторые итоги предыдущих десятилетий изучения «мира Беды». В настоящее время там, где находился монастырь Ярроу, существует музей, посвященный Беде Достопочтенному. По сложившейся традиции в Ярроу раз в год читается лекция, в которой освещаются неисследованные прежде вопросы, или задаются ориентиры для будущего изучения его трудов[51].

В отечественной историографии сочинения Беды[52] в течение долгого времени не были предметом специального исследования, хотя отдельные сюжеты ранней истории Британии изучались детально. Преимущественный интерес историков к социально-экономической и социально-политической проблематике во многом определял выбор конкретных тем из этого периода британской истории. К настоящему времени более изучены общие проблемы истории англо-саксонских королевств. Так, важный материал, позволяющий составить представление об историческом и культурном контексте англо-саксонской Британии, содержится в работах В.В. Штокмар, К.Ф. Савело[53]. В книге Е.А. Шервуд подробно разбирался вопрос этногенеза у англо-саксов[54]. Политическая история германцев в Британии, проблемы англо-саксонского завоевания, облика ранних королевств и институтов интерпретировались в работах А.Г. Глебова, В.Л. Ларионова[55].

В 1970–2000 г. в отечественной медиевистике возрос интерес историков и литературоведов к этнической и религиозной истории, взаимосвязям устной и письменной литературной традиции в ранней Британии, особенностям процесса христианизации народов Европы, соотношению античной и христианской традиций в системе средневекового знания[56]. До этого вопросы христианской книжной культуры в англо-саксонской Британии привлекали внимание О.А. Добиаш-Рождественской, рассматривавшей сочинения Беды в контексте «энциклопедической» традиции западноевропейского Средневековья[57]. «История» и «литература» ранней Британии, — сюжеты, часто разделенные у исследователей из-за латинского и древнеанглийского языков источников, изучались в единстве в книге Е.А. Мельниковой «Меч и лира», посвященной интеллектуальной культуре англо-саксов, их эпосу и поэзии VII-X вв[58].