В «Церковной истории народа англов» приводилось много рассказов о чудесах святых и благочестивых верующих — миссионеров, епископов, монахов, набожных королей. Среди них преобладали случаи исцелений, пророческих снов, видений, что давало основания историкам говорить о взвешенности подхода Беды к презентации сверхъестественного. Но в сочинении есть и более «фантастические» истории, например, об Имме, с которого падали цепи во время служения мессы, или о епископе Лаврентии. (Ему, готовящемуся покинуть Кент из-за гонений на христианскую веру, во сне явился апостол Петр, который, осудив его страх, подверг Лаврентия бичеванию розгой. Следы побоев на теле епископа устрашили короля-язычника и способствовали его обращению в христианство)[598]. У.Т. МакКриди обращал внимание на то, что эти чудеса имели непосредственные источники в работах авторитетных церковных писателей: рассказ об Имме напоминал случаи, описанные в «Диалогах» Григория I, а чудо Лаврентия вызывало в памяти историю св. Иеронима, также во сне подвергшегося побоям[599]. Значило ли это, что Беда воспринимал эти рассказы буквально?
Прежде всего, следует заметить, что книжная культура, в которую был включен этот автор, давала недвусмысленные ответы на вопрос о существовании чудес. Знание о том, что представляло собой это нарушение привычного порядка вещей, Беда вынес из чтения Библии и произведений отцов Церкви. Чудеса присутствовали в Св. Писании: их творил Господь, общавшийся с людьми на языке знамений, вещих снов и откровений. Они могли даваться свыше для манифестации божественной воли, или в ответ на молитвы, при помощи ангелов, святых и праведников как своеобразных посредников с Богом. Иногда волшебство было делом рук демонов, стремившихся искусить верующих.
Иероним, Амвросий, Григорий I писали о месте чудес в жизни христианина и об их роли для становления церкви. У чудес было дидактическое назначение: они, способные наглядно показать неверующим божественную силу, содействовали укреплению веры. Поэтому они были так важны во времена распространения христианства и становления ранней церкви. Христос, в свое время, дал апостолам «силу и власть над всеми бесами и врачевать от болезней, и послал их проповедовать Царствие Божье и исцелять больных»[600]. В то же время, Григорий I подчеркивал, что время апостольской церкви прошло, и прежняя необходимость в чудесах миновала. Поэтому, говоря об отношении к ним Беды, имеет смысл ставить вопрос о его отношении к современным ему сверхъестественным явлениям.
Много историй о чудесах содержалось в прозаическом и стихотворном житии св. Кутберта. Эти сочинения, как уже отмечалось, были составлены по просьбе линдисфарнской общины на основе более раннего текста, ради увековечения памяти прославленного собрата. Агиографическое сочинение требовало повествования о чудесном, и Беда в этих текстах соблюдал конвенции жанра и выдерживал привычную структуру. В его «Житиях» сверхъестественное присутствовало в «обычных» местах (в топосах, «положенных» жизнеописаниям святых — чудесное рождение героя, юноша-старец, и т.п.). Однако среди рассказов о необычайных деяниях Кутберта Беда приводил истории, которые можно назвать индивидуализированными: «Выйдя из монастыря Кутберт... спустился к морю, на берегу которого был расположен тот монастырь. Он заходил в морскую глубь до тех пор, пока беспокойные волны не поднялись до его плеч и шеи; там он провел часы ночного мрака, бодрствуя и вознося хвалу. Когда же приблизился рассвет Кутберт, вернувшись на сушу и преклонив колена, снова принялся молиться. И пока он делал это, из морской бездны вышли два четвероногих существа, которые в народе именуются выдры. Распростершись перед ним на песке, они стали согревать его ноги своим дыханием и пытаться высушить их своим мехом. И когда они закончили свою службу, то, приняв от него благословение, скользнули обратно под родные волны. Он же сразу возвратился в монастырь и исполнил вместе с братьями в надлежащий час канонические гимны»[601].
Описываемые Бедой случаи должны были прочитываться буквально, но их неотъемлемой составляющей их были мораль и аллегория. Так, в эпизоде, где св. Кутберту ангел принес хлеб, божественная пища могла пониматься и в буквальном, и в переносном смыслах. Христианское учение в работах Беды часто уподоблялось сладостному напитку, или хлебу души, который пили и вкушали верующие[602].
Беда различал агиографическое и историческое повествование; однако в «Церковную историю народа англов» он также включил большое количество повествований о чудесных делах, случившихся недавно, подкрепленных свидетельствами еще здравствовавших очевидцев. Эти чудеса могли быть достаточно «частными»: застигнутые непогодой в море монахи благополучно добирались до берега благодаря молитвам праведника; конь святого, остановившегося на ночь в хижине, вместе с соломой стаскивал с крыши хлеб и мясо, которые служили ужином; епископ исцелял немого юношу, заставляя его по буквам произносить алфавит, затем добавлять слоги, постепенно переходя к целым фразам...[603] Такие истории о помощи свыше благочестивым верующим могли быть обращенными к каждому. В этом смысле многие обстоятельства могли трактоваться как знаки божественной заботы и попечения[604].
Среди чудес в главах «Церковной истории» преобладают описания исцелений тяжело больных, которые руками святых совершал сам Господь («Узнал я, любимейший брат, что Всемогущий Бог из любви к тебе сотворил через тебя великие чудеса для народа, который ныне волею Его причтен к избранным»)[605]. Святые, включая современников Беды, мыслились как могущественные помощники и заступники. В его текстах содержатся упоминания о почитании их мощей, о чудотворной силе, которой обладали привезенные из Рима, или с континента в британские монастыри реликвии, прах и останки англо-саксонских святых[606]. «В том самом месте, где он [- король Освальд] был убит язычниками, защищая свое отечество, до сего дня исцеляются больные люди и животные. Иногда берут землю с того места, где лежало его тело, разводят в воде и пьют, добывая тем самым исцеление. Этот обычай распространился столь широко и столько земли было взято с того места, что там образовалась яма глубиной в человеческий рост. Неудивительно, что больные исцеляются на месте его смерти, поскольку при жизни он никогда не забывал заботиться о больных и бедных, давать им милостыню и оказывать всяческую помощь. Известно множество чудес, случившихся в том месте или посредством взятой оттуда земли»[607]. — В то же время, в трудах Беды шла речь и о явлениях ангелов святым в знак особой награды. Такого права удостаивались монахи и епископы[608], его «заслужил» («meruit») и св. Кутберт, который сподобился того, «что его защищали ангельские силы», и св. Чэд, который внимал ангельскому пению, и другие герои.
Внутри этих чудес Беда не проводил различий: все они, независимо от их «обыденности» или «исключительности» играли в тексте общую роль. В даровании человеку способности совершать чудеса Беда усматривал проявление милости Бога и знак благодати. В его сочинениях, как и в работах других христианских писателей, необыкновенные дела удостоверяли добродетели или святость тех, посредством кого были совершены. Так, Господь «открыл, каким достойным человеком он [- епископ Айдан] был, через чудесные знаки»[609]. «Его [- короля Освальда] великая вера в Бога и духовное рвение выразились после его смерти во многих чудесах»[610]. Свидетельства особых заслуг праведников могли обнаруживаться в час их кончины, или после смерти: люди видели, как ангелы с пением возносили на небо их души; тела усопших оставались нетленными; от их могил распространялся свет и исходило дивное благоухание. Знания, обычно недоступные людям, как знание времени своей смерти, также показывали «сияние их добродетелей». Целебной силой обладала земля, где были похоронены святые; благодаря их реликвиям, согласно англо-саксонскому автору, многие избавлялись от своих недугов[611]. По мысли Беды, необходимость чуда заключалась в том, чтобы подвигнуть человека следовать примеру праведников, «чтобы пробудить живых от духовной смерти»[612].
