— Ну за твое здоровье! — проявил гостеприимство Баюн. Он высоко поднял чарку и выпил за меня залпом, ни разу поморщившись. — Хороша! — одобрил он медовуху. — Хорошо пошла! — блаженно выдохнул он. — Ох, кстати, прости меня бесчувственного котяру, который до сих пор не поинтересовался, что же такого случилось этим утром? Ну как ты, дорогая? — Баюн сочувственно воззрился на меня.

Я с опаской покосилась на штофик. «Если Баюна уже с первой чарки и сразу проняло на сентиментальность, возможно, на моём месте правильней будет, ограничиться привычным белым вином из лепестков белой розы?» — подумалось мне. И в следующую же секунду, вопреки своим сомнениям, я решительно опустошила свою чарку. Неожиданно мягкая на вкус огненная жидкость согрела, уняв дрожь, которая била меня с того самого момента, когда я узнала о похищении Рауля и о новых условиях Сатаны. И я потребовала: — Ещё!

— Погодь, — погрозил пальцем Баюн. — Так не пойдёт, — покачал он головой. — Сначала расскажи мне о том, что от тебя Сатана хотел, дорогая? — поинтересовался Баюн, подтвердив свою репутацию первого в Зачарованном лесу знатока слухов и сплетен.

— Надо же! Ещё и полчаса не прошло, как он от меня ушёл, а уже кто-то успел доложить! — усмехнулась я.

— Мне сообщили, что видели Его Адовство, входившим к тебе в избушку, а вот о том, что он от тебя ушел, сообщила уже ты сама своим появлением здесь! Дедукция, моя милая! Дедукция — великое дело! — ухмыльнулся довольный собой котяра.

— А что ещё тебе сообщили? — поощрила я своего информатора, налив в чарку из штофика и пододвинув выпивку к нему поближе.

— Ди, но я же первый спросил? — надулся, почувствовавший себя обманутым, кот.

— Я всё расскажу, — пообещала я. — Но сначала мне нужно закусить, — и я подвинула к себе поближе миску с варениками, обмакнула один из них в сметану и, откусив сразу полвареника, принялась жевать. — Вкусно! — одобрила я. — Итак, Его Адовство, сегодня ночью действительно ограбили, что ты об этом знаешь? — несмотря на полный рот, произнесла я, задав направление беседы, дабы не тратить время на разброд и шатания вокруг да около.

— Что? Кхе-кхе! Кхе-Кхе! Хе-хе-хе-хе… — отчаянно закашлялся котяра, который очень не вовремя решил принять в себя пятьдесят грамм медовухи. — Его Адовство ограбили сегодня ночью? — глаза Баюна так выкатились, что вот-вот рисковали сорваться с орбит.

— Ну и о чём с тобой разговаривать? — досадливо возмутилась я. — Ты же ни черта не знаешь!

— Ну я мог бы узнать, — унижено-просительно пропищал кот-великан, потрясённый тем, что он ни сном, ни духом не ведал об очень важном событии, произошедшем сегодня ночью, то есть вот уже восемь или десять или даже двенадцать часов назад. Бедняга так расстроился, что, не отдавая себе в этом отчета, принял в себя всё оставшееся содержимое штофика. И, тем не менее, на удручённое выражение кошачьей морды профессионального сплетника по-прежнему было жалко смотреть. Моё сердце не выдержало, и я мягко заметила: — Ну, что ж узнай! — разрешила я со вздохом. — А пока, просто скажи мне: если бы тебе надо было срочно узнать местоположение человека или вещи, к чему или к кому бы ты обратился?

— Я ведь правильно понимаю, что ты имеешь в виду не поисковое заклинание, а что-то другое или кого-то другого? — уточнил кот. — И, кстати, о каком «срочно» мы говорим?

— Ты правильно понимаешь, — кивнула я. — Поисковое заклинание их не нашло. И у меня семь дней, чтобы их найти.

— А что или кого мы ищем, могу я полюбопытствовать? — не спешил с ответом кот.

— У тебя же дедукция, — парировала я, раздраженная тем, что он вместо того, чтобы отвечать на МОИ вопросы — задаёт мне СВОИ. — Так дедуцируй! Все исходные данные у тебя уже есть!

— А- а — а — ах! — протянул кот. — Я понял! — закивал мордой Баюн. — Я понял! — заговорщицким шёпотом повторил он. — Всё понял! В том числе и то, почему ты опасаешься произносить это вслух! Пошли! — он резко встал из-за стола. — У-ууух! — пропел кот, схватившись за спинку своего стула, передними лапами. — Вот это да! Какая кова-аааарная медовуха!

— Может сначала вареничков, на дорожку? — подвинула я ему миску.

— Хорошая идея, — согласился кот, и быстро закидал в себя все находившиеся в миске вареники. Перед тем как снова встать он покосился на пустой штофик и с вызовом объявил ему: — Врёшь! Меня не возьмёшь! Потому что у меня четыре лапы!

Кот сказал, кот сделал: выйдя из-за стола, он сразу же опустился на четыре лапы. Сделал несколько осторожных шагов, оценил своё состояние и заметил. — Штормит, но совсем чуть-чуть, — удовлетворенно заметил он. После чего философски заметил: — В переходе через портал, конечно, может и стошнить, но может и не стошнить. — Садись, Ди, отвезу. И заодно проветрюсь.

— Но ты так и не ответил на мой вопрос! — запротестовала я.

— Садись, — кот боднул головой дверь кабинки, и она сразу же распахнулась перед ним, — по дороге всё объясню! Тем более, что в пути мы проведём пару часов, не меньше, — его слегка занесло на повороте, но он без особых проблем вновь вернул контроль над всеми взбунтовавшимися частями своего гибкого кошачьего тела.

По дороге выяснилось, что, по мнению Баюна, помочь мне могла только птица Гамаюн. По его словам эта птица знала всё и о земле и о небе; о богах, героях, людях, чудовищах, зверях, птицах и нечисти; всё знала и о прошлом и о будущем. К сожалению, сетовал Баюн тысячелетия всезнания не прошли даром даже и для птицы Гамаюн: она стала очень заносчивой и даже, кажется, слегка выжила из ума. В общем, заключил он, если раньше она раздавала ответы на вопросы бесплатно, то теперь Гамаюн за свои ответы требует плату, и подчас совершенно неразумную.

Гамаюн проживала, как и подобает птице на дереве, объяснил мне Баюн, но жилищем ей служило не гнездо, а дом, стены и кровлю которого создавали искусно переплетенные ветви. Переплетение ветвей являлось столь искусным, что, даже глядя в упор на могучее древнее дерево, невозможно не только увидеть, но даже заподозрить, что его крона скрывает в себе довольно просторное обиталище вещей птицы.

Баюн в своё время, очень далёкое, надо отметить время, знал, где обитала Гамаюн, и даже неоднократно бывал у неё в гостях, но проблема заключалась в том, признался он мне, что Гамаюн была птицей с причудами, которая больше всего на свете ценила своё уединение. Поэтому она периодически или меняла дерево-обитание или накладывала заклинание неузнавания на прилегающую к дереву местность.

Невзирая на упомянутые выше трудности, мы с Баюном намеревались отыскать эксцентричную птицу в кратчайшие сроки. Баюну это было необходимо с целью самоутверждения в моих и собственных глазах, в связи с тем, что его хваленая агентурная сеть дала серьёзный сбой. Кроме того, дополнительное рвение и приключенческий зуд ему внушала выпитая медовуха. Что касается меня, то у меня не было выхода: мне было необходимо отыскать гриф РДАДО за шесть дней, а на седьмой — в то самое пресловутое воскресенье, которое батюшка Его Адовства избрал для отдыха — мстительно мечтала я — я проберусь в его замок и выкраду у Сатаны контракт Рауля. Понятное дело, что мечтать-то я могла, но знать, как это сделать — я не знала. Однако я надеялась, что в этом мне поможет Рауль…

— Короче, дело за малым, — иронично хмыкнула я. — За шесть дней найти птицу, которую, вполне вероятно, невозможно найти и гриф РДАДО, который также легко найти, как эту птицу. Узнать, кто и зачем похитил моего мужа, и освободить его, что будет сделать примерно также легко, как отыскать гриф РДАДО. Легко! — ещё раз иронично хмыкнула я. — Ах, да, чуть не забыла ещё одну малюсенькую и совершенно незначительную деталь, — чувствуя, как ко мне медленно и уверенно подкрадывается истерика, мрачно усмехнулась я, — чтобы получить гриф РДАДО и вернуть мужа мне придётся пройти победным маршем через многотысячную армию Тьмы Нечестивой! Раз плюнуть, короче, так легко! — ещё раз иронично повторила я. И горько усмехнулась, тяжело вздохнув.