Он вернулся в спальню и спустил Элинор на кровать. Наслаждаясь прекрасным созданием, он обтер ее тело, расцеловав пальчики на ступнях, прикусив немного колени, облизал бедра.

Их тела соединились в тот момент, когда губы сошлись в нешуточной схватке. Артур переживал, что не сумеет сдержаться до этого момента.

Они гладили друг друга, исступленно двигались навстречу и тонули в наслаждении.

Анна была права, что одного дня им будет мало.

Возможно понадобится месяц, или два… Или пока мужское семя не укорениться в женской утробе, и они не произведут на свет дитя — результат большой любви, преданности и доверия, которое преодолело тяжкие времена.

Этой ночью супруги не сомкнули глаз, отдыхая от любви, она долго разговаривали, пили чай, не покидая кровати, слушали пение птиц из приоткрытого окна.

Иден Хаус из мрачного поместья превратился в средоточие жизни и радости. В одно мгновение — стоило лишь его хозяину и долгожданному мужу вернуться.

— Ты так сильно похудела… Глаза будто стали больше, и занимают теперь половину твоего лица… Нос маленький и острый… Румянец лежит не на круглых щечках, а на скулах. — Артур водил пальцами по телу и лицу Элли, и рассуждал вслух. — Такая родная, знакомая, но непривычная. Тихая… Элли, почему ты не задушила меня? Я поступил так скверно, уехав ночью. Пол года шатался неизвестно где…

Элинор улыбнулась, прежняя горечь, разъедающая её внутренности при каждом упоминании того дня, когда уехал Артур, исчезла, вместе с призраком той девушки, что плакала и стенала.

Элли устроилась поудобнее на широкой мускулистой груди, сложила под подбородком руки, и тяжело выдохнула.

— Артур Иден, так ты ехал ко мне, ожидая расправы, и сейчас разочарован, что не дождался её?

— Артур Иден ехал к тебе и боялся… не скрою…

— Расскажи мне, чего ты боялся?

— Я не знал, ждешь ли ты еще меня, ведь официально меня уже признали мертвым. Боялся увидеть, как ты счастлива здесь с другим, или и того хуже, если бы в тебе уже был мой ребенок…

— Траур.

— Что? — Непонимающе поднял брови Артур, и Элли нашла его лицо не безобразие милым и беззащитным в тот момент.

— Я носила бы траур, и при любых обстоятельствах не могла быть с другим, мой глупый и ревнивый муж!

Виктория оказалась как всегда права, Элинор хотела не просто ребенка Артура, она хотела его с ним!

Иден поцеловал мягкие волосы на виске Элинор, взявшись за подмышки, притянул её выше, приласкал скулу, провел языком по ключице. В момент, когда девушка задела коленом восставшую плоть, её руки уже были вынуждены цепляться за изголовье кровати, а грудь утонула во рту Артура.

— Будем считать, что у нас второй медовый месяц. — Излишне строго пробормотал мужчина, ненадолго отрываясь от своего занятия.

Элинор засмеялась, а потом сразу застонала, ей не оставалось ничего иного, чем согласиться, вернуться в теплую осень, и время, когда она только поженились.

Прошло три года.

Элинор проснулась от того, что лучик света щекотал ей лицо.

Она сладко потянулась, и, проведя рукой по второй половине кровати, поняла, что находится в спальне одна.

— Артур? — позвала она, и улыбнулась, спуская ноги на пушистый ковер.

Под кроватью Элин нащупала тапочки, на плечи она накинула домашний длинный халат, и несколько раз обернула вокруг талии пояс.

Окна спальни были раскрыты настежь. Занавески трепал легкий ветерок. На лужайке внизу были слышны голоса.

— Артур, Артур… — с нежностью пробормотала молодая женщина. Она глотнула воды прямо из керамического графина, точно так же, как делала это еще в девичестве и спустилась на первый этаж.

В столовой был уже накрыт завтрак, но Элинор лишь отщипнула кусочек свежеиспеченной сдобы и вышла в сад.

— Сдавайся Джейме Иден! Тебе некуда больше отступать! — Сделал выпад деревянным мечом ее муж.

— Никогда! — гордо молвил крепенький мальчик, чуть старше двух лет, прижал точно такой же, как и у его отца, деревянный меч к груди, и пошел в наступление.

Артур начал пятиться назад. В одной руке у него было пресловутое игрушечное оружие, в другой он держал своего младшего сына, завернутого в хлопковое темно синее одеяльце.

Элинор прислонилась к ближайшему дереву, обняв себя за плечи, и, посмеиваясь, наблюдала за происходящим.

Она не волновалась, и не спешила забрать младенца из рук мужа. У Артура всегда все под контролем.

Загорелый, розовощекий, темноволосый и кудрявый Джейме был точной копией отца! Второй копией лорда Артура Джеймса Идена был двухмесячный Ланс, мирно посапывающий под его плавные, пружинистые движения, и мягкий голос.

— Джейме, папа сдается! — Не сдержалась Элинор, и тихо засмеялась. — Ты — самый храбрый мальчик на свете!

Артур отвлекся на ее голос, он повернул голову в сторону дерева, под сенью которого стояла Элинор, и отсалютовал ей рукой.

Малыш же не терял времени даром, и ткнул мечом отцу в бок. Артур картинно закатил глаза, и начал оседать на траву.

— О, прекрасная дева, возьми же младенца, а я приму с честью уготованную мне судьбу! — Один глаз мужчины приоткрылся. — Элинор, я же повержен! Быстрее!

Как же любила Элли такие моменты. Именно из них и был соткан их маленький, уютный, домашний мирок.

Она быстро преодолела разделяющее их расстояние и, по матерински нежно и умело, взяла на руки крошечного Ланса Идена, целуя в темную ароматную макушку.

Тем временем, Джейме уже забрался на Артура сверху, мечи были позабыты, и его подбрасывали вверх.

Ребенок радостно повизгивал и заливался громким смехом.

— Я люблю вас! — Пропела Элинор, и тихонько пошла в сторону озера. Там, возле плакучей ивы, скрываясь за густым занавесом из ветвей, лежали одеяла и разноцветные подушки.

Это было место, любимое не только Элинор и Артуром, но теперь и их сыном!

Для супругов это было место их первого поцелуя, для Джейме — настоящая крепость и убежище от драконов!

Элли присела на уютную лежанку, облокотилась на подушки спиной.

Ланс поморщился, заерзал в ее руках, поворачивая личико вбок, и начал водить по халату Элинор носом, приоткрывая ротик.

— Самый голодный мой маленький мужчина… — тихо улыбнулась молодая женщина, и, отодвинув ворот сорочки и халата в сторону, дала младенцу грудь. Тот несколько раз фыркнул, справился с нелегкой задачей, и принялся сосать, шумно глотая теплое материнское молоко.

Зашелестела листва.

— Мой самый храбрый мальчик! Самый голодный мужчина… — раньше это было все обо мне… — сзади к Элинор присел Артур, и, заменяя подушки, прижал жену спиной к себе. Он был таким же шутником, как и прежде! — А теперь у нас полон дом других претендентов на твое сердце. Впору начинать ревновать! — Загорелая крепкая мужская рука провела по щечке младшего сына, усердно трудящегося, чтобы наесться. Уголок маленького ротика искривился, и ребенок недовольно заерзал.

— Не мешай ему… — Притворно сурово шикнула на мужа молодая мать.

Артур обнял их двоих сразу, и поцеловал Элли в щеку, когда она откинула голову на его плечо.

— С добрым утром, любовь моя. — Прошептал он, зарываясь носом в пышные каштановые кудри, и вдохнул запах желанной женщины, приправленный ароматом булочек с корицей и печенья с молоком.

— С добрым утром, моя любовь. — Ответила Элинор.

Малыш Джейме уплетал вкусные булочки, и бродил вокруг, каждые несколько минут проверяя, на месте ли мама, папа и маленький братец. А его родители наслаждались еще одним днем, который они проведут вместе.

Вдалеке замаячил накрахмаленный передник няни. Пожилая женщина металась из стороны в сторону и пыталась высмотреть своего главного, почти трехлетнего воспитанника.

— Миссис Хиггинс опять проспала?

— Я забрал Ланса и Джейме из детской, когда последний рисовал сажей на юбке нашей няни восточные узоры…

— А Ланс?

— Его я просто забрал. Должно быть безумно обидно спать, когда отец и старший брат играют в саду в рыцарей Камелота?