— Ничего не бойся. Мило улыбайся, будь рядом. Со всем остальным я разберусь сам. — Артур сделал шаг в сторону лестницы, но ноги Элинор предательски подкосились, и она схватилась обеими руками за сильное предплечье.

Самоуверенность Идена не отталкивала, не разжигала противоречий в душе Элинор. Она была искренне поражена. Артур собирался все решить сам, не ожидая от девушки каких либо решительных действий. Это и пугало и восхищало одновременно. С самого раннего детства ей приходилось принимать серьезные решения в одиночку. Таковы были лорд и леди Спенсер — они готовили своих детей к взрослой жизни путем предоставления свободы выбора. Свобода была ограничена лишь правилами приличия. В остальном полагаться было больше не на кого. Последствия своего выбора, также, приходилось принимать и решать самостоятельно.

Но сейчас Артур брал на себя ответственность за поспешное желание Элинор о браке. Он был готов решить эту проблему. Он не отвернулся от нее.

Элинор хотелось взять мужчину за руку и не отпускать, подпитываться его уверенностью в том, что исход обеда будет удачным. Она очень боялась опозорить родителей, но и соглашаться с событиями, которых она больше не желала, она не хотела.

Вместе они выбрались из своего укрытия, отпустили руки друг друга и спустились вниз по двум противоположным сторонам лестницы, неотрывно смотря в глаза друг другу.

Как много в жизни Элинор поменялось за последние сутки. Всего лишь двадцать четыре часа, но они были так плотно насыщены событиями, в них было так много Артура!

Как прежде уже не будет, и Элин была очень этому рада.

Суровый, темноволосый и кареглазый мужчина с широкими кустистыми бровям, прямым носом и сомкнутыми тонкими губами сидел напротив Элинор. Он ловил каждое ее движение, поправляла ли она волосы или подносила вилку с наколотым цыпленком к губам. На протяжения всего обеда в столовой концентрировалось напряжение, грозившееся вот-вот переполнить комнату и взорваться, не хуже фейерверка… или взрывчатки.

Войдя в залитую светом малую столовую, Элин оказалась в теплых объятиях матери. Артур решительным шагом направился к собравшимся у большого камина мужчинам. Хозяин дома, лорд Чарльз Спенсер, наслаждался беседой с гостем, лордом Генри Нортингером и сыновьями. Их разговор затих.

Лорд Спенсер по-отечески обнял Артура и представил его. Голубые глаза молодого человека опасно блеснули, когда он крепко пожимал руку лорду Нортингеру.

Затем настала очередь Элинор. Гость учтиво склонил голову и коснулся ее руки сухими губами.

— Мисс Элинор. Вы, наверняка не помните меня. В прошлый мой визит в Элторп вам едва исполнилось восемь. Вы сильно изменились с тех пор. Я очень рад видеть вас вновь! Надеюсь уговорить вас на невинную прогулку по саду после обеда? — Голос был низким, и, несмотря на отталкивающую внешность, довольно приятным. Элин поспешила освободить руку и отступить к матери. Она не помнила этого человека и не видела ничего приятного в его сегодняшнем визите, и не собиралась уединяться с ним в саду.

Кто в здравом уме согласится на прогулку с не знакомым, почти сорокалетним мужчиной?

Элинор прошиб холодный пот, ладони взмокли. Девушка оставила без ответа вопрос своего претендента в женихи, и вместе с леди Спенсер, поспешила разместиться за столом, ожидая, когда можно будет начать трапезу.

Мужчины же, напрочь игнорируя приглашение занять свои места, заговорили о предстоящем заседании в Палате и поддержат ли лорды требование рабочего класса Лондона о сокращении рабочего дня.

Нортингер, зная, что Артур намерен занять место своего отца, совершенно не искренне желал ему стойкости и удачи в столь не легкой работе и задавал провокационные вопросы.

Артур был спокоен, каждое его слово было обдуманным и имело вес. Он мастерски апеллировал аргументами, и проявил впечатляющую осведомленность в проблемах рабочего класса. Если бы Элинор не знала, что он лишь пару дней как вернулся из Индии и в течение двух лет не был на родных берегах, то она бы могла поклясться, что молодой человек провел эти годы в Лондоне, занимаясь активной политической деятельностью.

Впервые девушка осознала, насколько образованным, умным и рассудительным был Артур Иден. Против него играл только возраст, но с эти, увы, ничего нельзя было поделать.

— Так вы, лорд Иден, намерены поддержать Чартистов! Этих шутов, уверяющих, что для блага нашей страны достаточно и короткого рабочего дня? Что дальше юноша? Вы прикажете аристократии распустить прислугу и самим готовить себе обеды, печь хлеб и стирать исподнее? — Нортингер недобро ухмыльнулся и отвернулся к лорду Спенсеру, надеясь увидеть в его глазах поддержку и схожее осуждение революционным мыслям молодежи.

— Уважаемый лорд Нортингер. Я абсолютно уверен, что если людям дать больше времени на качественный отдых, они с большим рвением будут трудиться на фабриках и заводах в свое рабочее время.

— Кто же будет работать на фабриках в ночное время? Изучите этот вопрос подробнее юноша. Станки нельзя останавливать каждые сутки. Это убытки на тысячи фунтов! — Нортингера переполняло желание указать Артуру на его неопытность, задавить своим авторитетом.

— Нет сэр. Зачем останавливать станки, когда можно нанять большее количество работников, и выделить две рабочие смены! Можно убить двух зайцев одновременно: дать людям достойных отдых и создать новые рабочие места, уменьшив процент безработицы! Вы видели отчеты, сколько работяг от усталости калечатся при работе на станках? Людям требуется полноценный отдых!

— Право же, Иден, все травмы идут от безграмотности! И что им, скажите на милость, делать с таким количеством свободного времени! Это путь к пьянству и распутству! Хотя с кем я говорю… вы еще слишком юны! — гость в который раз ухмыльнулся. — Молодежи только дай волю, и каждую свою свободную минуту они предпочтут провести в салонах с прелестными девицами свободных нравов… Что-то я не видел вас, Иден, на улице с громкими социал-демократическими лозунгами, или в Парламенте, когда эти голодранцы, именующие себя социал-демократами, представляли свою петицию!

— Дорогой друг, не стоит при дамах касаться такой темы! — Слегка понизив голос ответил лорд Спенсер на реплику Нортингера.

Мужчины обернулись к дамам с извинениями, в полной уверенности, что они не проявляли интереса к их разговорам, но соблюдая нормы вежливости.

Нортингер же покраснел, несколько раз набирал в легкие воздух, чтобы ответить, но не промолвил боле не слова.

Леди оставалось только гадать над причиной столь ярко разгоревшейся дискуссии. Таким беседам не было места за столом и обе женщины, Элинор и Эстер Спенсер это понимали. Они благосклонно простили мужчинам их увлеченность беседой и снова пригласили к столу.

Элинор перекрасно разбиралась в политике, благодаря отцу и братьям, и благодаря своим частым завтракам на кухне, была наслышана о Чартистах, современном социальном и политическом движение, начавшемся с 1837 года. Свое имя движение получило, от поданной в этом году петиции в парламент, называвшейся хартией или Народной хартией.

Непосредственной причиной, создавшей чартистское движение, были промышленные кризисы и созданная ими безработица, выбросившая на рынок десятки тысяч рабочих рук и значительно понизившая заработную плату остальных. Здесь, в Элторпе, прислуга, садовники, рабочие мельниц и полей, никто не знал нужды и имел стабильный и большой заработок. В больших городах ситуация была полностью противоположной. Если у людей была работа, то они чахли на ней от рассвета и до заката. Фабрики становились рассадником заразы и не редко люди гибли сотнями после очередной эпидемии тифа или туберкулеза. Если кому-то не посчастливилось устроиться на фабрику, то он был обречен на голодную смерть на промозглых улицах Лондона.

«Спасибо папа, Эдвард, Эндрю, старина повар Фред и кухарка Дорри! Благодаря вам, я не чувствую себя сегодня еще большей дурочкой» — подумала Элин, подняв глаза к потолку.