В своих письмах Элин писала лишь о красоте Лондонских парков, да об изысканности модных столичных платьев и шляпок. Иногда об Артуре… и о том, как она рада быть здесь.

— Давай его быстрее сюда Мэй! Кто принес письмо? Мальчик посыльный, или Эдвард приехал на завтрак? — брату часто бывало не по себе одному в особняке Спенсеров, и он наведывался в дом друга, где волею случая гостила его сестра и кипела жизнь.

— Ваш брат принес… послал Мэри за кофейником и яйцами с беконом и бобами, и скрылся в большой столовой с вашим женихом. Как и во все предыдущие дни, впрочем! Ничего нового. — Мэй передала письмо молодой хозяйке и, улыбнувшись, принялась стирать несуществующую грязь с рук белым передником.

— Мне нужно с ним поговорить! — Элли покрутила письмо перед собой и не вскрывая гербовой печати, направилась к двери.

— Так дело не пойдет! — Путь к выходу преградила невысока, худощавая, но очень сильная Мэйбл. — Разгуливать по коридорам в корсете вы будете в свой медовый месяц, по своему новому дому, пока все слуги, во главе со мной, будут отсиживаться в винном погребе, и выходить только лишь для стирки и готовки ужинов! Ну а пока, соизвольте уж надеть платье!

Через пятнадцать минут Элин, перепрыгивая, как восьмилетняя девчонка, через ступеньки, спустилась на первый этаж и влетела в залитую мягкими утренними лучами большую столовую.

Артур и Эдвард стояли у распахнутых створок большого французского окна, и смотрели на сад, попивая горячий кофе и негромко переговариваясь.

— Эвард! — Задев бедром острый угол стола, Элинор сдавленно выдохнула, но добралась до брата, порывисто обняла его и поцеловала в щеку. — Эд! Как мама? Она была в настроении, когда приехала? А отец? Они зовут нас с Артуром на ужин сегодня! Что если они не довольны мной? Я знаю, что они дали согласие Артуру, но что если они решили изменить свое решение? Просто скажи мне, они в добром здравии и не было ни единой тени сомнения на их лице или печали? Я была не самой лучшей дочерью эти месяцы… редко писала, а потом и вовсе собралась замуж! — от переизбытка эмоций и волнения все слова девушки слились в одно, дыхание перехватило, и она сделала небольшую паузу, чтобы отдышаться Столовую наполнил громкий, раскатистый мужской смех.

— Ты уверен, что не хочешь подождать пару — тройку лет, прежде чем жениться на ней, мой друг? Эта женщина еще сущий ребенок! — смеясь и кашляя одновременно, выдавил из себя Эдвард.

В это же самое время Артур во все глаза смотрел на свою разрумянившуюся прекрасную невесту. С яркими малиновыми пятнами на щеках и кончике носа, собранными в низкий хвост тяжелыми кудрями и наполненными влагой голубыми глазами, она походила на гимназистку. Перевозбужденная, непосредственная, удивительно шумная и улыбчивая — такой он помнил ее из детства. Именно такой он встретил ее в мае, перед ее девятнадцатилетием, на берегу пруда, когда воротничок ее платья был расстегнут, обнажая ребрышки корсета и грудь.

В Лондоне она была сама не своя. Тише, чем когда-то, скованнее, будто давил на нее этот город, люди, живущие здесь и печали, с ними связанные.

Сегодня утром Артур был счастлив видеть Элли прежней! Он не разделял ее переживаний, так как был уверен в правильности своих действий и в заключенных договоренностях с ее родными. Будь они уже женаты, он бы увез Элинор из столицы, спрятал от всех бед этого места, и был бы счастлив, просто слушая ее смех и беглую речь. Он был бы несказанно счастлив.

Артур положил ладони на напряженные девичьи плечи и привычно коснулся губами горячего лба девушки.

— Доброе утро, мое прекрасное видение! — он продолжал улыбаться, источая уверенность и заражая им Элинор. — Тебе хорошо спалось?

Элин, в свою очередь, возблагодарила всех святых за то, что щеки ее уже были краснее свеклы, и нечем больше ей выдать своего смущения.

Артур ночевал в ее комнате все эти ночи, прошедшие с дня их примирения и уже задавал сегодня этот вопрос.

Заснуть по одиночке ни у одного из них не получалось, и молодой мужчина взял в привычку приходить в оклеенную цветочными обоями комнату, садиться в маленькое желтое кресло, рассказывать о том, о чем Элли попросит, и наблюдать, как она расчесывает свои длинные волосы, или слушать, как читает перед сном. Он мог спать в том самом кресле, или на полу, прислонившись к кровати, или поверх одеяла, прижав к себе свою невесту. Но ни разу с момента маскарада у Баррингтона, он не позволял себе больше откровенных ласк.

— Благодарю! Спала я вполне сносно! — хмыкнула Элинор, с недовольством посматривая на брата.

— Какое прекрасное семейное утро! — в дверях показалась Шарлотта Уоррен, держащая под руку сияющую, похлеще фамильного хрусталя Викторию. Обе женщины улыбались, будто на всем белом свете серьезной и взволнованной сейчас была одна лишь Элинор. — Эдвард! Я так рада, что могу побеседовать с тобой до свадьбы! Надеюсь, эта традиция совместных завтраков останется за тобой и после брака? Мои голУбки совсем скоро разлетятся по разным концам света, и старой женщине только и останется, что дневать и ночевать в стенах больницы с доктором Баухом под руку!

— Ну, тетя! Как можно! Даже если Артур и Элинор передут в свое поместье, подальше от суеты, я еще долго не брошу тебя! — ответила в своей манере Виктория, разглаживая складки на своем легком серебряном платье. — Наша любимая Королева, Боже, храни Её, не собирается сдаваться на милость Премьер Министра и соглашаться на брак с принцем Альбертом, так что я нахожусь в относительной безопасности! Генерал Хейли обещал вернуться в Англию только к королевской свадьбе!

Все присутствующие разместились за столом и приступили к завтраку, переговариваясь между собой.

Элинор продолжала расспрашивать брата. Артур был непривычно немногословен. Тетушка Шарлотта удивлялась, как может Генерал Хейли так долго обходиться без супруги.

— Тридца семь лет? Или даже все тридцать восемь! И он даже не вдовец! Нонсенс! На службе может случиться всякое…

— Вполне вероятно и случится… — мечтательно, практически беззвучно добавила Виктория, не оставляющая надежды избавиться от этой помолвки, и быть вместе с таинственным Уильямом.

— … а детей у него до сих пор нет! Подвергая свою жизнь опасности, нужно обязательно обзавестись наследником! — не унималась закутанная в коричневый гипюр тетя. — На его месте, я бы не ждала повода, а села на корабль и прямиком отправилась в Англию, к своей молодой невесте!

— Да!

— Определенно!

— Верно! — синхронно раздалось с разных сторон стола, не взирая на тот факт, что никто не вслушивался в монолог.

— Артур, в свои юные годы, спешит связать себя узами брака с возлюбленной, взять на руки своего сына… а этот Хейли… взглянуть бы хоть на него. Элинор, дорогая, ты же любишь детей, и будешь с радостью одаривать моего племянника румяными карапузами хоть каждый год?

Элинор оторвалась от разговора с Эдвардом и неуверенно обернулась. Леди Уоррен и Артур выжидающе на нее смотрели и ждали ответа.

— Я… я еще не думала о детях. Вернее, не думала о том, как часто мне нужно будет рожать…

Неловкость самого вопроса выбила Элин из колеи. Ей хотелось ответить больше. Пояснить, что она желает больше узнать тот мир, который окружает ее, быть в силах поддержать любой разговор собственного мужа и успешно вести семейные дела, присущие женщинам, не боясь столкнуться с пробелами в своем образовании. О! Ей так много хотелось бы узнать! Но вязалось ли это желание с обязанностью женщины одаривать мужа детьми?

У Артура в темных глазах резвились чертята, а под столом он с силой сжал коленку девушки. Он явно не интересовался, как часто хотелось бы Элин рожать… ему хотелось узнать, желает ли она его, как мужчину!

— Тетя, если ты боишься остаться одной в старости, не печалься! Я готова рожать до глубоких седин, одного за одним, лишь бы мой супруг и любимая тетушка были счастливы и довольны! — сгладила возникшую паузу Виктория еще ответом, полным сарказма. Элли не сдержалась и громко рассмеялась, вместе с подругой, положив свою ладошку сверху ладони Артура.