— Постой! И ты так просто собираешься уйти? — в душе у Элинор бушевала буря. Новое для нее, пугающее возбуждение, досада от недосказанности и неожиданности, возмущение попранием всех правил, присущих подобному моменту. Предложение руки и сердца! Да он даже на колени не встал и не сделал это, как полагается!

— Нет! Нет! Нет! Ты даже не спросил, согласна ли я!

Девушка выглядела в глазах Артура неимоверно забавно и волнующе одновременно! Заспанное личико, рассыпавшиеся по плечам кудряшки, приоткрытые, заласканные поцелуем губы и…. крошечные горошины сосков, отчетливо прорисованные тонкой тканью ночной сорочки. Он попытался отвести взгляд. Осмотрел внимательно дубовую дверь за спиной у Элинор. Не удержался и снова вернулся на мгновение к груди. В итоге взял себя в руки и внимательно всмотрелся в глаза девушки.

— Я и так знаю, что ты мне сейчас ответишь! Сдержись, сердце мое, и ответь через неделю. Уверен, что через несколько дней твой ответ понравится мне гораздо больше! — Артур аккуратно убрал узкие, враз похолодевшие, ладошки со своей груди и принялся растирать их своими руками.

— Отчего ты так уверен? — Элин завороженно следила за медленными и осторожными движениями длинных мужских пальцев, за переливом мышц на мужских предплечьях. Рубашка Артура была расстегнута на половину, и было видно загорелую, мощную грудь и уходящие вниз кубики пресса.

Артур был неимоверно красив. Девушка нервно сглотнула.

— Я слишком хорошо тебя знаю Элли… — друг детства поцеловал ее ладошки и вышел из спальни, столкнувшись, нос к носу с Мейбл.

— Лорд Иден! — голос служанки сорвался на фальцет.

— Моя невеста сегодня не поедет в госпиталь — это раз. Выброси этот корсет — это два. — Артур указал рукой в сторону темного облака вчерашнего платья Элин. — Поспешу откланяться, привести себя в порядок и поеду в Парламент.

— Но я еще не ответила тебе «Да»! — сердиться на этого взъерошенного молодого мужчину было невозможно, и Элин усмехнулась.

— Это лишь вопрос одной недели Элинор! — с этими словами молодой лорд Иден удалился, оставив позади себя негодующую, красную как рак, служанку, и смеющуюся будущую невесту.

В это мгновение, у Элинор перед глазами замелькали события минувших лет. Утес, белая морская пена, крики чаек, мертвый заяц и мальчик с окровавленным лицом на берегу. Единственным страхом было для нее тогда, что он никогда больше не очнется, и они никогда не смогут поиграть вместе. Еще совсем малышкой, она намочила в соленой воде свой передник и елозила им по мальчишечьему лицу, пока тот не открыл глаза, цвета морского тумана, и не посмеялся над глупостями, которые она болтала без умолку.

Прошли годы, а они все еще играют, только от детских игр не осталось и следа. По сути это те же «салочки», только на кону стоит не горстка конфет, и проигравшему не нужно будет петь дурацкие песенки, стоя на одной ноге. Да и будет ли здесь победитель и проигравший?

***

Элинор, опережая волну негодования до невозможности рассерженной Мэйбл, попросила набрать ей ванну, принести мыло и розовое масло.

Окна ее спальни выходили во внутренний дворик с небольшим зеленым садом, дорожками, петляющими по спирали и круглым каменным фонтаном, с пухлым херувимчиком, разбрасывающим вокруг себя водные струи.

Элин распахнула створки огромного деревянного окна и вдохнула полной грудью. Мерное покачивание ветвей старых деревьев и шум воды успокаивали и наполняли уверенностью, что все разрешиться благополучно!

Стоило Артуру перешагнуть порог ее спальни, как их разговор показался не более чем шуткой. Артур такой забавный! Выйти за него замуж? Какой из него муж? Какая же из нее жена? Элинор уже не была так уверенна, что вообще хочет выходить замуж за кого бы то ни было.

Она перегнулась через железные прутики ограждения, доходившего ей до талии, и зажмурилась, подставляя прохладному ветерку свое лицо.

Наврятле Артур говорил это всерьез?

Перед глазами девушки замелькала обнаженная, идеальная грудь молодого мужчины, узоры из выступающих вен на его предплечьях, массивные плечи, ямочка на подбородке, колючая щетина, глаза, полные синей дымки и широкие темные брови… Сколько раз она представляла, будучи еще четырнадцатилетней девчонкой, как Артур обнимает ее, шепчет слова любви на ушко, щекочет ее своим дыханием? За последнюю неделю, даже самые смелые ее девичьи фантазии воплотились в явь. Будто и не ее эта жизнь была, а строки из романа! Все фантазии осуществились, кроме одной. Артур не сказал, что любит ее. Что любит ее уже долгие годы. Что он спешил вернуться в Англию, гонимый лишь чувствами к ней, тоскующий и страдающий без нее.

Элинор тряхнула тяжелыми темными кудрями и с шумом вдохнула. Нужно вернуться к чтению серьезных книг!

Артуру просто нравится этот фарс и уже не детские шутки. Какая любовь? Пора взрослеть.

С этими мыслями Элин закрыла окна на тугую щеколду и, на ходу сбрасывая ночную сорочку, зашла в смежную со спальней ванную комнату, и погрузилась в горячую ароматную воду. Она задержала дыхание, и скрылась под белой мыльной пеной, смывая с себя долгое путешествие, сцену в лесу и весь ужас, свидетелем которого она стала в госпитале, все переживания и поцелуи Артура. Губы и ладони до сих пор чувствовали жар от его прикосновений, а аромат его эвкалиптового масла никак не хотел смываться с кожи, он перебивал все другие запахи.

Почему же Элинор не верилось в искреннее желание Артура жениться на ней? Возможно, если детские грезы находят свое место в жизни, то глазам своим не веришь? Или слишком долго этот юноша был ей добрым другом? Он был очень задиристым, способным на каверзу и колкости мальчишкой. Вырастают ли из таких мальчиков настоящие мужья?

В любом случае, какие бы мысли сейчас не бродили в кудрявой головке Элинор, какие бы сомнения ее не мучали, ей совсем скоро придётся поверить своим глазам и ушам и единственному мужчине, поселившемуся в ее душе.

Выбравшись из ванны, Элинор, не без помощи Мейбл, втерла в кожу розовое масло, оделась в легкое дневное платье с короткой и не тугой шнуровкой, высушила и убрала длинные волосы.

— Миледи… если бы Вы меня спросили. Я бы не смогла сказать, что не одобряю ваш выбор и вашего жениха. — Мэй неуверенно начала разговор, воспользовавшись молчаливостью своей хозяйки. — Мне понравился дом лорда Идена. Он единственный наследник одной из самых уважаемых семей Британской Империи… стремится не потратить, а приумножить… он хорош собой, молод, и так смотрит на Вас… — Элинор обернулась, заглянув в лицо служанки. Очень уж не похожей была сама на себя Мэйбл. Не было ее, извечно ворчливого тона, пренебрежения. Что-то было не так.

— Мэй, всего час назад, ты была готова взорваться от распирающего изнутри негодования, а сейчас рассуждаешь о моем возможном браке с Артуром? Что изменилось?

Служанка отложила в сторону гребень и шпильки, и присела на краешек прикроватного пуфа.

— Этот взгляд не спутаешь ни с чем, миледи. Глаза лорда Идена горят, когда он смотрит на вас, обжигают ревностью и злостью любого, кто смеет посмотреть в вашу сторону. Он делает, неосознанно, шаг к вам, в попытке защитить, даже если в комнату слишком резко раскрываются двери и слуги вносят жаркое. Он любит Вас. Гадать здесь ни к чему. Но такая любовь опасна, и сгореть можно так же быстро, как сгорает спичка. Уж я то знаю. Уж я такого насмотрелась. Не просто так я уезжала из Лондона пять лет назад с одной тряпичной котомкой в руках.

Элинор не могла вымолвить и слова. Любой вопрос, приходящий ей в голову, был бы крайне бестактен. На Мэйбл и так не было лица. Элин сжала ее руки, сложенные на коленях, и попыталась приободрить рыжеволосую, еще совсем молоденькую девушку улыбкой.

— Может быть… однажды… ты расскажешь мне свою историю.

— Вот как станете замужней дамой, тогда я, может быть, и подумаю, рассказать вам или нет! А так нет. Не для девичьих это ушей! И… миледи… не разрешали бы вы мужчине спать в ваших покоях!

— Мэй, он спал на полу! Ты же не думаешь…? — щеки Элинор вспыхнули, и она поспешно отпрянула назад от Мэйбл.