Кён придал себе строгий высокомерный вид и рявкнул: «Челядь, ты как со мной разговариваешь?! На гильотину захотел?!»

«Ох!» — у охранника перехватило дыхание, чуть штаны не намокли. Он рухнул на колени и начал молить о прощении. Даже если он ошибается, рисковать будет глупо!

Кён небрежно отмахнулся: «Проводите меня к старшему. У меня срочное дело.»

Некрасивого юношу почтительно сопроводили в главный кабинет, где его встретил статный мужчина по имени Майри, занимающий должность заместителя главы (старейшины).

После проверки личности принца Майри сказал: «Ваше высочество, прошу прощения за ранее оказанную вам грубость. Скажите, чем я могу вам помочь? Какова цель вашего визита?»

Кён перешёл к делу: «Ровно полгода назад в ваши шахты по приказу моей жены в индивидуальном порядке привезли двух-трёх нищих. Я хочу забрать их из шахты.»

Заместитель главы шахты удивлённо вскинул брови. Не каждый день сюда приезжает сам принц, тем более, чтобы забрать каких-то нищих: — «Господин, Вам придётся подождать, поиски могут занять некоторое время.» — произнес он с сожалением.

«Я не тороплюсь.» — с королевским достоинством кивнул Сруль.

Майри отдал распоряжение принести документы о поставках рабов полугодичной давности с детальным отчетом за каждый месяц. Вскоре в кабинет завезли на тележке огромную кипу бумаг.

Мужчина утомлённо вздохнул. Учитывая то, что в трёх шахтах работают более 10.000 рабов, и каждый месяц завозят до тысячи новых, поиски могут затянуться до самого вечера. Так он думал, пока беглым взглядом не наткнулся на женское имя.

«А? Женщина в шахте? Кто это допустил?» — сердито пробормотал Майри, пока не увидел приложенную высокоранговую печать Грандов и пометку «пожизненно», означающую, что женщине запрещается даже выкупить себе свободу. К тому же обычно поставки рабов приходят в первых числах месяца, однако в документе писалось о второй неделе.

Содержание этой записи заставило сердце Кёна пропустить удар: {Лидия Остаповна… Она — моя мама! Я чувствую!} — он сразу же взял следующий документ. — {Остап Петрович!} — в душе разлилась необъяснимая печаль. От желания встретиться с родителями и нахлынувших чувств защипало в глазах.

К слову, у обычных людей нет фамилии. Дети получают имя и отчество, а жены носят свое имя от рождения и родовое наименование, дающееся по имени мужа сразу после свадьбы. Так обособляется семейство, где глава — мужчина.

«Это они… Я отправляюсь за ними.» — сказал Кён нарочито спокойным тоном, с трудом сдерживая нетерпеливую дрожь.

«О… Рад был… помочь! Я отдам приказ, и вас там встретят. Вторая шахта расположена в семидесяти километрах отсюда. Вам показать путь?» — угодливо предложил Майри.

«Не стоит.» — парень, крепко вцепившись в полученные бумаги, стремительно покинул кабинет. Когда-то Мартин удалил Кёна из базы данных, что сыграло ему на руку: пронырливые недруги могли бы найти его по редкому имени.

Лавр покинул первую шахту и на быстром породистом скакуне отправился во вторую. Погода портилась, приближался дождь. Успокоиться не получалось. Душа горела желанием встречи.

Через полчаса парень прибыл во вторую шахту. Сопровождающие проводили его в гостиную третьего сектора, где гостя встретил рослый одноглазый лидер (обладатель 1-го ранга среди рабов) с внешностью типичного бандита. Курту приказали ожидать крайне авторитетного гостя, чтобы помочь с поиском двух подчинённых. По бокам от здоровяка стояли два прихвостня такой же комплекции.

«Я ищу Остапа и Лидию. Проводи меня к ним.» — срывающимся голосом потребовал Кён.

Курт ощутимо напрягся, даже побледнел: «Господин…»

Кёна захлестнуло нехорошее предчувствие. Он покачнулся, чуть не упав.

«Господин… Они… Они недавно погибли…» — раболепно пробасил лидер. — «Две недели назад их завалило камнями во… во время…» — судорожное сглатывание — «Во время добычи руды их погребло заживо.» — запинался и заикался мужчина.

Кён бессильно осел на колени. Его руки дрожали, за ледяной маской невозмутимости таились потрясение и шок. Он специально не прочитал документы до конца, боясь увидеть там то, что услышал теперь. Худшие ожидания оправдались…

Напряжённое молчание длилось с минуту. От принца исходила очень плотная аура скорби, от которой неуютно становилось даже повидавшим всякое смотрителям. Не будь он уродом, они бы даже испытали к нему жалость.

Сирота поднял пустой взгляд: «Покажи, где это случилось.» — вяло прошелестел он.

«С… Следуйте за мной, господин…» — тихо ответил Курт и зашагал вглубь шахты.

Пройдя многочисленные туннели с множеством поворотов, лидер рабов привёл важного гостя к полностью заваленному проходу. Совершенно очевидно, что попавшие под обвал бедняги погребены заживо без единого шанса на выживание.

Кён подошёл к камням и бездумно начал сгребать их в сторону.

Контролёр осмелился заговорить: «Ваше высочество, остановитесь, здесь всё может окончательно обрушиться, туннель и так едва держится!»

Лавр прекратил делать глупости и мрачно склонился над камнями, ставшими могилой для родителей, которых у него никогда не было. Его угнетали мысли о судьбе Остапа и Лидии. Последние полгода жизни для них наверняка тянулись сущим адом: родители в одночасье потеряли свободу и единственного сына, которого с любовью воспитывали четырнадцать лет. Они понимали, что слабый мальчишка в шахте долго не протянет, что, опять же, давило тяжким грузом на их сердца. Несчастные тяжело трудились длительное время, постепенно погружаясь во мрак отчаяния, и вот, когда до прибытия сына, до свободы и счастливой жизни оставалось всего лишь две недели, они трагически погибли. Судьба оказалась слишком жестока к простым добрым людям, влачившим далеко не самую лёгкую нищенскую жизнь. Кён опоздал.

После минуты молчания, чуть ли не плачущий Лавр ощутил исходящую из души ненависть: {Ты… опять её возненавидел?} — спросил он себя. — {Кён, она отняла две дорогие тебе жизни, так пусть вернёт их обратно. Только так ты рассчитаешься с ней. Нет смысла оставлять без матери и своего ребёнка.} — после этой мысли внезапно накативший гнев постепенно утих, пока не исчез полностью.

Парень поднялся, отряхнул руки и заглянул в документы, затем коротко бросил лидеру рабов: «Проводи меня к Семёну Абдулловичу.»

«З-зачем?» — спросил одноглазый мужчина, заикаясь от страха.

«Сдохнуть захотел?! Выполняй, а не лясы точи!» — рявкнул Кён.

Курт испуганно задрожал, поспешно извинился и повёл гостя к бывшему надзирателю Остапа. По спине Лидера стекал холодный пот, а ноги громилы подкашивались от страха.

Лавру хотелось выяснить как можно больше о жизни родителей бывшего владельца своего тела. Пусть из души шли жалобные импульсы, просящие этого не делать (видимо, Кён не желал слышать, как они страдали), парень настоял на своём.

Вскоре юноша увидел группу из 10-ти человек: «Дальше я сам, ждите меня у поворота.»

Два контролёра и три раба повиновались. Курт почему-то колебался.

Кён подошёл к надзирателю с меткой на лбу: «Твоё отчество?»

Увидев гостя в благородных одеждах, мужчина ответил со всем уважением: «Абдуллович, господин! Чем могу быть полезен?»

Работающие неподалеку рабы прекратили добывать руду и с интересом стали наблюдать за необычным в их жизни событием.

«Семён, как так вышло, что две недели назад твоего подчинённого Остапа завалило камнями, а ты при этом целехонек?» — в бесцветном тоне толстяка сквозила смертельная угроза.

Однако вместо испуга мужчина озадаченно почесал затылок: «Господин, с тех пор, как меня назначили надзирателем, в моей группе никого не заваливало камнями!»

Из группы рабов робко вышел жилистый старик в изорванном запыленном тряпье: «Господин, Вы говорите про Остапа Петровича?»

Надзиратель сердито погрозил дураку кулаком, как бы намекая, что тот легко не отделается за свою инициативность.

«Ты его знал?» — мягко спросил Кён.