У высших зверей притуплено чувство стыда. Ношение одежды необязательно. Xодить голой и светить своей грудью для них в порядке вещей. Показывая свои прелести озабоченным мальчикам, девушка даже не задумывалась о чём-то таком. Она вообще не воспринимала их, как потенциальных самцов. Любые их заигрывания или попытки сблизиться принимались за забавную шутку. Только Сруль удостоился права восприниматься самцом в глазах тигрицы, и то только после того, как успешно напугал её рёвом, свойственным альфа-самцу.

«Но… они всего лишь симпатичные вкусные безобидные мальчики! Почему я должна испытывать хоть что-то такое перед ними? Даже если они задумали всё то, о чём ты говоришь, я бы не позволила им добиться желаемого!» — возразила уверенная в своей правоте Триана, искренне недоумевая, почему хозяин негодует. — «Я испытываю к ним только благодарность за кормёжку и веселье, а вот ты меня огорчаешь!»

«За тобой надо следить, как за ребёнком…» — мрачно пробормотал Кён.

«Ты сам виноват, что отдал мне такой дурной приказ! Не смей винить меня в чём-то!» — она обиженно отвернулась, не забыв еще и сердито фыркнуть.

Кён потёр глаза пальцами: Она, конечно, по-своему права… но мне начхать. Я просто обязан вправить ей мозги. Пусть она и моя слуга, но такой наивности моя душа не приемлет. Мне придётся очеловечить её, чего бы это ни стоило.

Парень принял решение изменить Триану, а для этого нет ничего лучше, чем отправить её на учебу в Цернос. Ученики и учителя научат её морали, культуре, традициям и ценностям человеческого общества, ну а Лавр примет в этом главную роль.

Помимо этого Кён заработает какой-никакой тьмы, а главное, закроет вопрос с Охотниковыми. Любое промедление ему невыгодно. Они могут начать копать под Булковых и узнать его настоящую личность, тогда плакала профессия следователя.

Что касается рисков, то они тоже есть — в лице посланниц сект или тех же Охотниковых. Впрочем, тигрица, способная одолеть чуть ли не императора, обязательно защитит его.

Кён принял душ. Стоило ему выйти, как он встретился взглядом с хищницей.

«Может, хотя бы извинишься?» — пробурчала надувшаяся Триана, поправляя чулок.

Кён закатил глаза: «Признаю, во многом я виноват, но извиняться перед своим трофеем точно не стану. Однако я чётко помню, что задолжал этому обиженному тигрёнку массаж.»

Выражение красавицы вмиг просияло: «Правда?!»

Вскоре Триана сладко постанывала, чувствуя себя таящим на солнце кусочком масла. Чудесные руки хозяина… Она давно влюбилась в них. Однако одного сеанса недостаточно, чтобы простить никудышного хозяина за причинённые ей обиды.

В какой-то момент Кён подложил несколько подушек тигрице под живот, тем самым приподняв её аппетитный зад, и стянул с неё трусики, искушая себя ослепительным зрелищем, за которое те Романовы отдали бы души. Парень плавно перешёл к массажу упругих ягодиц и спускался всё ниже.

Сознание Трианы вознеслось на седьмое небо, поэтому ни о какой бдительности не было и речи. Однако когда чудо руки-хозяина спустились достаточно низко, девушка рефлекторно заёрзала попой, мурча что-то невразумительное.

Спустя минуту в облачных фантазиях полуспящей тигрицы появилось какое-то новое чувство. Оно разительно отличалось от привычного удовольствия от массажа. Если первое напоминало безобидный и ласковый ветерок, то второе, скорее, походило на обжигающее страстью солнце, лучики которого расходились от паха по всему телу, вызывая бурную эйфорию.

Сладкий стон покинул горло принцессы.

Кён был очарован реакцией Трианы на первый оргазм: растопырила пальцы, чуть приподняла нежную попку и слегка раздвинула стройные ножки, будто умоляя поиграться с её красной влажной киской подольше. Из тигрицы вполне можно сделать нимфоманку, подсадить на иглу удовольствия, а затем этим мотивировать подчиняться.

Ч-что это за… чувство? Почему мне настолько хорошо? — Триана буквально купалась в волнах наслаждения. Вдруг она подумала о Фенрире, из-за чего удовольствие сразу умножилось десятикратно. В этот чудесный момент что-то тёплое и мягкое крепко присосалось к интимной точке. От внеземного блаженства девушку охватили судороги. Она рычала, как тигрица во время спаривания с альфа-самцом. Это невероятное чувство лучше всего на свете!

Кён терпеливо дождался «финального аккорда» и деловито откашлялся, стянув полотенце с пояса и притянув за руку витающую в облаках принцессу к себе, чуть не насадив её губки на достоинство: «Соси.»

Когда Триана вернула самообладание и увидела перед носом мужской кол, то резко вскочила: «Ты что делаешь?!»

«Твоя очередь делать мне оральные ласки. Начинай.»

Девушка возмущённо хватала ртом воздух, но слова не выходили: «В… В смысле моя очередь?!» — она вдруг вспомнила то волшебное чувство и ужаснулась. — «Н-неужели ты меня там…»

Кён кивнул: «Верно. Я решил попробовать тебя на вкус. Мне понравилось. Твоя очередь.»

«Нет! Я не буду! Если ты заставишь меня, то я… я…» — золотистые глаза тигрицы задрожали. Она совсем не готова была делать минет своему хозяину, даже за тот деликатес! И тем более ей не хотелось получить приказ сделать это, иначе она…

«Не волнуйся, заставлять я тебя не буду. Ты сама всё сделаешь.»

«Да ни за что!» — решительно отказалась девушка, брезгливо взглянув на длинную дёргающуюся алую штуковину. Даже ком к горлу подкатил. — «Я — высший зверь, а не подстилка для твоего полового органа! Я не просила ласкать мне писю, так что ни о какой взаимности и не мечтай!»

Кён понимающе ухмыльнулся: «Все звуки, запахи и краски в природе служат одной цели — приманить! А потом сожрать или выебать. По обстоятельствам.» — с этими словами он вынул бутылочку и капнул себе на ладонь что-то пахучее.

Tриана раcтeряннo наблюдала, как xозяин тщательно натирает свой половой орган прозрачной маслянистой жидкостью. Bдруг в её нос ударил какой-то мятный запах, столь манящий и желанный, что противостоять ему было почти невозможно.

Зрачки тигрицы расширились от шока: «Божественная кошачья травка!»

Kён коварно улыбнулся, протянул два пахнущих кошачьей мятой пальца к лицу девушки и, словно опытный гипнотизер, приманил её к паху.

«Урод… Как подло и грязно…» — невнятно произнеся это дрожащим голоском, Триана упоенно припала к пахнущему достоинству хозяина и давай нежиться об него носом, губами и щеками, вздёрнув попу повыше и мурлыча, как настоящая кошка.

Эфирные масла мяты подействовали на тигрицу, подобно феромонам вожака стаи, против которых она была бессильна. Кошка не могла сопротивляться своим инстинктам. Ей хотелось попробовать это на вкус, почувствовать, взять и принять в себя одновременно.

Cо стороны Лавра было в высшей степени подло воспользоваться этим методом, однако всяко лучше, чем принуждать тигрицу выполнять свои обязанности прямым приказом. Пусть винит только свои природные слабости — в конце концов она сама прилипла к его члену, а он как будто не при делах.

Вскоре платиновая грива волос Трианы полностью окутала предмет страсти. Она обхватила пенис холодными гладкими ручками и начала плавно дрочить его, словно игралась с мышкой. Белыми зубками девушка нежно покусывала его со всех сторон, проверяя упругость и пробуя на вкус, при этом игриво мурлыча.

Кён затаил дыхание. Она подбирается всё ближе к… Ощутив, как мягкие губки и язычок плотно обернулись вокруг головки и начали сосать, парень зарычал от кайфа. Как же хищница хороша во всех смыслах! Она воплощала в себе очарование неопытной человеческой девицы и игривость непоседливой кошки. Её полузакрытые веки и расширенные зрачки красноречиво говорили о том, насколько она увлечена процессом. Останавливать её совсем не хотелось. Если бы кошачья мята попала в руки тех Романовых, то они умерли бы от счастья, воплощая в реальность свои самые извращённые фантазии с такой невероятной красоткой.

«Hежнее, тигрёнок. Не спеши. Он никуда не денется.» — ласково простонал парень, заправив принцессе белоснежный локон за ушко и погладив по нежной щеке и тонкой шее.