— А с ними не опасно сотрудничать? — нахмурилась я. — Раз они такие коварные… А если тебя околдуют?

— Исключено. Меня в принципе никакими волшебными песнями околдовать невозможно. Ну и сиренофеи — очень справедливые существа. Я бы вообще сказал, что у них пунктик на справедливость… Они к себе заманивают только всяких провинившихся в чем-то людей и очень любят брать негодяев «на перевоспитание», развлечение у них такое.

— Но ведь телепортация между мирами не работает, как ты с ними связался вообще? — недоуменно спросил Морис.

— Нашел их в сновидениях. У них свои методы передвижения, недоступные нам. Подозреваю, что тоже через какой-то теневой аспект, видимо, они умеют легко погружаться на изнанку мира, поэтому способны прибыть к нам, когда надо.

— И они согласились помочь в битве с Эйзересом? — продолжал недоумевать Морис. — Но почему? Слушай, я же встречался несколько раз по воле случая с сиренофеями и могу сказать, что это очень своенравные существа. Они абсолютно не заинтересованы в завоевании каких-то территорий, они не амбициозны, на наше счастье, иначе они давно бы себе целый мир в свое пользование оттяпали при желании. Они занимаются только тем, что им интересно и преследуют сугубо свои цели. И их очень сложно склонить на свою сторону, мало кому из волшебников это удается, потому что если в деле нет их интереса, они на него не согласятся. Что ты им пообещал?

— Говорю же, я умею быть убедительным, — мрачно улыбнулся Калипсо. — Мы с ними договорились — и это главное. А еще…

Он помолчал немного и добавил:

— Эйзерес довольно сильно повредил их Диаболонский лес примерно год назад. Как рассказали мне сиренофеи, он пытался с ними договориться на сотрудничество, но те отказали, потому что такие амбициозные психи их совершенно не интересуют. Они бы взяли его к себе «на перевоспитание», но их волшебные песни на Эйзереса не подействовали. Еще бы: он же тоже могущественный менталист, что ему эти песни? В общем, он разозлился на отказ сиренофей и в отместку наслал на их лес нечисть, которая разрушительным вихрем промчалась по Диаболнскому лесу, сильно разрушив его. Таким образом хотел показать, с кем связались, и что ему лучше не перечить. Сиренофеи впали в ярость, они сами искали способ добраться до Эйзереса и как-то отомстить ему… а тут я им под руку подвернулся, сам их нашел, сам предложил сотрудничество. Так что у нас заключен временный взаимовыгодный союз.

— Как и с Эффу, по сути, — хмыкнула я. — Враг моего врага — мой друг… Кажется, ты потихоньку объединяешься со всеми, кто ненавидит Эйзереса так же, как мы.

— О да-а-а, — с чувством произнес Калипсо. — Этот человек даже не догадывается, какой коктейль эмоций мы ему готовим. И что нельзя безнаказанно злить всех подряд — ведь враги могут объединиться… Точнее, он саму информацию об этом знает, но не воспринимает ее всерьёз. Считает машиной вознёй.

— Что ж, в данном случае нам это только на руку, продолжим в том же духе, — с мрачным удовлетворением произнес Морис.

Флорианетта, которая за вечер перегладила и приласкала всех местных илунов, с большим сожалением отпустила Алохара. Ворон выглядел, как пьяный. Мне правда не приходилось никогда видеть пьяную птицу, но пошатывающаяся походка ворона, его мутный взгляд и каркающее бормотание создавали именно такое впечатление.

— Что это за женщина была?! — возмущенно мотал он головой, будто бы пытаясь прогнать морок. — Она меня бесстыдно околдовала, кар-р-р! На глазах у хозяина, кар-р-р! Чар-р-родейка! Ведьма-а-а! Заипнотизир-р-ровала меня-я-я, кар-р-р!

— Не дури, Алохар, это разве что природная магия Флоры, не более, — усмехнулась я. — Тебе она просто понравилась!

— Нет, ну я же сам не мог… Не мог, понимаешь? Я же не такой!.. — продолжал ворчать Алохар, медленно отползая куда-то в розовые кусты.

Кажется, ворону даже летать было лень, настолько его расслабило и пришибло знакомство с Флорой.

Мы с Калипсо провожали Мориса с Флорой до самой черты Излома, и Калипсо очень внимательно наблюдал за процессом их перехода. Он напряженно поджимал губы и расслабился только тогда, когда Морис с Фло отошли подальше от Теневой пелены и смогли телепортироваться. Только тогда Калипсо выдохнул и разжал кулаки.

Впрочем, его колючий взгляд продолжал вглядываться в какую-то одну точку вдали. Мне сначала показалось — просто в пустоту смотрел, куда-то в черноту ночи. А потом я пригляделась и поняла, что эта самая пустота выглядела словно ожившей. Пространство в одном месте около разрушенного здания шло рябью и шевелилось, как живое. Нечисть или?..

— Это Эйзерес? — тихонько спросила я.

Калипсо кивнул, не сводя напряженного взгляда с бесформенного туманного пятна.

— Прячется в теневом мороке. Наблюдает. Но нападать не считает нужным.

— Я все-таки не до конца понимаю, почему он не на всех нападает, — задумчиво потерла я подбородок, тоже напряженно вглядываясь в туманное пятно. — Просто, мне кажется, на его месте я бы в таком случае вообще никого из-за Теневой пелены не пускала… Просто потому что могу… Но Эйзерес так не делает. Почему?

— Он не разменивается на мелочи, он играет исключительно по-крупному. Не пытайся понять его логику, Лори, ты не поймешь, потому что у тебя все в порядке с головой. А у Эйзереса давно произошло фундаментальное разрушение адекватной человеческой психики, поэтому он и рассуждает не совсем как человек. Это, знаешь, примерно как боги совершенно не интересуются мелочами и всякой нечистью, шныряющей между мирами: им просто совершенно неинтересны такие мелочи, у них своя жизнь, свои заботы, очень далекие от нашего понимания. Вот и Эйзерес так же, с той только разницей, что у него все эти психические изменения произошли в негативном ключе. Эйзерес копит силы и хочет сделать больно непосредственно мне. Ему совершенно некуда спешить, поэтому он не будет нападать просто так и прямо сейчас. Сейчас он проанализирует всю информацию, продумает варианты развития событий и наверняка сотворит какую-нибудь гадость… Но это будет позже. И это будет сделано с целью повлиять на меня.

— Думаешь, он попробует навредить Морису позже? — нахмурилась я.

— Да уж наверняка. Просто из вредности, из принципа. Я потому и не обрадовался, когда Морис пришел сюда, за Теневую пелену: потому что понял, что Эйзерес этим как-нибудь подло воспользуется при случае. Я пока не знаю, как именно, но это произойдет, я уверен. Он потому и дал Морису уйти сейчас и демонстративно показывает мне, что он рядом, и он отпускает — чтобы я это увидел, чтобы не расслаблялся.

— И что же нам делать?

— Ну, я дал Морису все необходимые рекомендации и посоветовал пока как можно меньше передвигаться по городу и лучше действовать, руководя другими в Генеральном Штабе, благо у него там пока дел невпроворот… Ну, посмотрим, как получится… Во всяком случае, Эйзерес дал ему уйти, и для нас это хорошо.

— А он может нас видеть сейчас? — почему-то шепотом спросила я. — Эйзерес?

— Нет, мы стоим далековато от самой черты Излома, нас будет видно, если мы подойдем ближе. Теневая пелена устроена так, что по ту сторону хорошо видно буквально пару метров от черты Излома, а потом все скрывается в фиолетовых клубах дыма. Здесь этого дыма на самом деле нет, как видишь, но такова защитная функция Теневой пелены для наблюдателей со стороны. Так что Эйзерес нас не видит, но поверь, он прекрасно нас чувствует.

Я поежилась и приобняла себя за плечи. От этого понимания было как-то не по себе.

— Наверное, Морису все же не стоило приходить сюда…

— Его можно понять, он искал правду и хоть какое-то понимание происходящего. Сейчас он обрел то знание, за каким пришел, убедился, что это не я творю дичь в Форланде.

— Это знание неопасно? Ты говорил, что Эйзерес наложил какие-то особые ментальные чары на знания о нем…

— Я действительно не рассказал Морису ничего того, что так не хочет распространять по Форланду Эйзерес. Всю самую щекотливую информацию я от Мориса утаил. Дал только очень общие сведения. Которые, если честно, ничем ему не помогут в работе, просто утолят любопытство.