Никто не спорил с Калипсо, не задавал ему вопросов, все вообще еще пребывали в недоумении от появления Наставника тут, за чертой Излома. Но внимание всех сейчас приковал к себе Калипсо, который напевно произнес какое-то неизвестное мне заклинание, направил свою руку вниз, и от нее ударила в землю золотая молния. Ударила и стала стремительно расти энергетической стеной золотистого цвета, похожей на Теневую пелену. Эта золотая пелена странно мерцала, но отделяла нас от красных стрел и чернеющей земли: чернота, столкнувшись с золотой пеленой, перестала ползти в нашу сторону, но продолжила расти вширь.
— Что это такое? — напряженно спросила Агата, глядя на алые стрелы, продолжающие перелетать через Теневую пелену.
— Не знаю, — честно ответил Калипсо, буравя взглядом ближайшую алую стрелу. — Но уверен, что эта штука быстро убивает при прямом попадании в человека. А еще она отравляет почву вокруг, видите? Думаю, при длительном нахождении на такой почве начнется мощная токсикация организма. И скорее всего она будет тихонько высасывать силу, мешая сражению.
— Но сюда же никакие заклинания не пролетали никогда, — взволнованно произнесла Агата. — Эйзерес что, нашел способ все-таки пробиться?
Все мы сейчас как по команде посмотрели на Эйзереса.
Он стоял на расстоянии пары метров от черты Излома и одну за другой пускал в нашу сторону странные алые стрелы. Не все из них перелетали через Теневую пелену, многие ломались и падали на землю, тут же испарясь в алой вспышке. Но несколько стрел все-таки перелетели черту Излома, и Эйзерес явно не планировал останавливаться. Его лицо было перекошено от гнева, от злости и лютой ярости. Он перехватил взгляд Калипсо, губы человека-тени изогнулись в ядовитой ухмылке.
«Ты меня достал. Тебе конец» — четко прочла я по его губам.
Охо-хо…
— Кажется, мы его выбесили своей выходкой с фамильярами, и он решил жахнуть пожестче, — с кривой усмешкой произнес Калипсо.
Усмехаться-то он усмехался, а по его глазам я видела, как быстро сейчас работают шестеренки в черепной коробке.
— Кэл, что делать? Кажется, Эйзерес не намерен уходить…
Калипсо не ответил, потому что в это время перевел взгляд на отца и шагнул к нему вплотную.
Трудно описать словами всю ту гамму эмоций, которая сейчас читалась в его взгляде…
Раздражение, гнев, отчаяние, тоска, душевная боль.
И — радость, которую Калипсо никак не мог спрятать, как бы ни старался.
Кажется, очень схожую гамму эмоций Калипсо испытывал в тот день, когда я перешла черту Излома…
— Ты ранен, — сухо произнес Калипсо, усевшись на землю рядом с Ильфорте и внимательно разглядывая рану.
Похоже, Наставника успела немного коснуться алая стрела. Прошла по касательной, едва зацепив плечо.
Едва зацепив — а при этом мигом прожгла плотную ткань мантии и оставила на плече большой ожог, который нехорошо так кровоточил. Калипсо поднес ладонь к этой самой ране, и та стала очень быстро заживать. Калипсо не произнес ни одного заклинания, ни одной искры не сорвалось с его кончиков пальцев, внешне это выглядело попросту никак. Наверное, он просто лечил своей силой… Лечил и одновременно разговаривал с отцом. Мне показалось, что все наши коллеги даже дыхание задержали, наблюдая за тем, как двое представителей Брандтов препираются, сидя на земле.
— Зачем кинулся наперерез стреле? — раздраженным голосом спросил Калипсо, избегая взгляда отца, но продолжая лечить его рану.
— А что, надо было как-то иначе кидаться? — лениво протянул Ильфорте. — Бабочкой вокруг стрелы скакать? Или с бубном плясать? Ну извини, не знаю правил игры с этой вашей теневой магией…
Калипсо раздраженно цокнул языком.
— Ты мог погибнуть.
— Да я вообще удивлен, что еще жив, — протянул Ильфорте, с любопытством разглядывая раненую руку. — А что, эта дрянь меня не добила? Еще жить буду, что ли?
— Будешь, — хмыкнул Калипсо, продолжая вливать свою магию в раненую руку. — Как Боец, да еще Нулевой Арма, ты обладаешь ускоренной регенерацией, так что организм попросту не дал быстро впитаться яду. А остатки я сейчас нейтрализую.
— Стрела ядовита?
— Очень. Точнее, магия ее ядовита. Видишь, как там землю выжигает чернотой? Тебя бы так же сожгло за пару минут.
— Это что, я мог за пару минут отмучиться и на тот свет уйти, а ты мне не дал? — с театральным вздохом произнес Ильфорте. — И мне теперь дальше мучиться и бодаться с этим полоумным Эйзересом, пока кто-то из нас не сдохнет? То есть я вот прям сейчас мог отстреляться по-быстрому, а ты решил растянуть мои мучения на подольше? Негодяй и мерзавец ты, а не трапазюндра несносная!..
Уголки губ Калипсо дрогнули в улыбке. Впрочем, он все еще избегал смотреть в глаза отца.
Он закончил залечивать плечо Ильфорте, рана затянулась прямо на глазах, не оставив и следа. Калипсо прищелкнул пальцами, простым бытовым заклинанием восстанавливая прожженную мантию Ильфорте.
— Все равно… Ты мог погибнуть! — снова повторил Калипсо, старательно отряхивая свою мантию от пыли. — На кой черт было кидаться под стрелу с неизвестной магией? Это безрассудно!
— Слушай… Я, конечно, неидеальный отец, и всё такое, — негромко произнес Ильфорте, потирая переносицу. — Но мне моя собственная жизнь не так важна, как твоя. Если бы этой стреле суждено было убить кого-то из нас двоих, то пусть лучше бы она забрала мою жизнь. Я бы себе иного исхода не простил.
Калипсо все-таки поднял взгляд на отца, вскинул брови, глядя с удивлением, недоверием и… некой надеждой, что ли?
— Спасибо, что окликнул, — тихо произнес он. — Я не успел восстановиться после частичного раскола телесности и не успел бы среагировать на стрелу в тот момент. Ты дал мне фору в долю секунды. Тем самым спас мне жизнь…
— Заметь, даже без плясок с бубном и танцев в стиле пьяной бабочки! — важно покивал Ильфорте. — А ты мне ещё говорил, что я ни черта не понимаю в теневой магии…
На этот раз губы Калипсо не просто дрогнули, а конкретно так расползлись в улыбке.
— Кэл, что делать? — вновь подала голос Агата, шагнув вперед и кинув извиняющийся взгляд на Ильфорте. — Простите, что прерываю вас, но Эйзерес не уходит и, кажется, зовет нечисть… наши действия, Кэл?
Калипсо мотнул головой, будто выйдя из ступора, кинул беглый взгляд на Эйзереса, стоящего за Теневой пеленой и создающего подозрительные телепортационные воронки, из которых наверняка скоро полезет какая-нибудь гадость. Потом посмотрел на Агату уже другим, более осмысленным взглядом.
— Действуем четко по плану альфа-уровня опасности, — заговорил он привычным строгим тоном, обращаясь сразу ко всем. — Вы знаете, что делать, мы проговаривали всё многократно, каждый из вас знает свою роль. Действуйте, как мы отрабатывали с вами на тренировках, задействуйте все свои резервы. Ваша задача — продержаться несколько минут до моего возвращения с изнанки мира. Помните, что ни в коем случае нельзя допустить Эйзереса к моему порталу, любой ценой.
— А ты уже можешь открыть портал на изнанку мира? — взволнованно спросил Грей.
Калипсо поднял руку и посмотрел на свой перстень, все камни на котором сейчас светились яркими рубинами и пульсировали так, будто ожили и теперь привлекали к себе внимание сигнальными огоньками.
— Могу, — коротко ответил Калипсо тихим голосом.
* * *
Калипсо очень быстро еще раз проговорил основные действия нашим коллегам, раздавая последние указания перед своим уходом на изнанку мира. Говорил он спокойным уверенным голосом, не вызывая ни малейшего сомнения в его непоколебимости. Ильфорте при этом стоял в сторонке, пока не вмешивался и просто слушал сына с лёгкой улыбкой на устах.
Сама я слушала Калипсо и с трудом пыталась осознать происходящее. Обнимала себя за плечи, вцепившись в них до побелевших костяшек пальцев, и пыталась смириться с мыслью, что вот… началось.
Как, что, уже? Настал тот «день икс», день решающего сражения? Так скоро? Калипсо хоть и говорил постоянно, что сражение может начаться в любой момент, но в моем дурацком воображении этому, наверное, должны были сопутствовать какие-нибудь небесные транспаранты «Решающее сражение — только сегодня, спешите занять места в первых рядах!!», ну или что-то в этом духе. Мозг отказывался воспринимать информацию и тот факт, что последняя битва наступила действительно внезапно, вот так вот даже буднично как-то. И сколько бы мы ни готовились к этому дню, а я все равно ощущала себя не готовой. Хотелось сжаться, спрятаться куда-нибудь… Я сильная духом и привыкла шагать навстречу трудностям, но сейчас даже у меня неприятно скручивало от нервов живот.
