— Или нам всё же лучше пустить тебя на кино, — задумчиво произнес Стилет, — и напасть на Чертоги самим?

— Может, на это я и рассчитывала, когда летела к вам, — отозвалась Рита упавшим голосом. — Что мы объединимся… Но можете напасть сами, вперед.

Стилет смотрел на нее оценивающе, и казалось, что за его металлическими глазами беззвучно вертятся шестеренки.

— Где твои крылья и когти? — спросил он наконец.

— Я больше не служу Асфодели, поэтому их нет. Это была сделка.

Главарь фантомов снова задумался. Его люди молча ждали его решения, крепко держа Риту за локти. Она рискнула продолжить:

— Я знаю, что ты не прощаешь предателей, но прошу тебя, Стилет — отпусти! Я больше не возникну на вашем пути, клянусь! Скорее всего, я погибну в Чертогах. Но дай мне попытаться… отплатить вам, — она опустила взгляд. — Я знаю, что в последний год стала совсем сукой. Прости. Вы все простите, — она украдкой посмотрела на Соду, который стоял в дальнем конце коридора с красным напитком в руке. Бармен кашлянул, словно поперхнувшись.

— Кто в тебя вселился, Тиси? — спросил он.

Она ничего на это не ответила.

Наконец Стилет едва заметно кивнул собственным мыслям и резко выдернул двузубец из живота Риты. Она охнула, хотела схватиться за рану, но ее не пускали. Впрочем, несколько крупиц памяти тут же разложились на мнему и заживили плоть.

— Проверьте, откуда шел голос, — велел ловчий громилам, и те неохотно отпустили.

Рита потерла запястья, настороженно глядя на него.

— Кто-нибудь из твоих гончих подбросит меня до Чертогов? — спросила она опасливо. — Иначе… мне теперь туда не добраться.

Стилет обернулся к Соде.

— Ты посмотрел лодку? Она нам нужна?

Сода встревоженно глянул на Риту, прежде чем ответить.

— Кажется, она едва на ходу. Ремонт я не потяну, но могу разобрать на запчасти — используем для вагонеток. Правда, она вся в цепне… В общем, могу покопаться, но кто тогда будет мнемотики варить?

Стилет хмыкнул и бросил Рите:

— Забирай свой рассадник плесени и убирайся.

Рита быстро кивнула. Не желая дальше искушать судьбу, она улизнула из-под сурового взора Стилета и поспешила к лодке. Но по пути ее нагнал Сода.

— Хэй, я же приготовил для тебя кое-что особенное. Вот, пробуй. Тебе должно понравиться.

От этого призрака веяло уютом, как в старые добрые времена.

Напиток напоминал густой темно-вишневый кисель. Рита осторожно принюхалась — концентрированное кино. Не хотелось обижать Соду, но, скорее всего, сейчас она потеряет голову от малейшего глотка этого пойла.

— Дай мне лучше хлеба, — попросила она.

Сода рассмеялся, не поверив, а затем уставился на нее изумленно.

— Серьезно, что ли?

Она повела плечом.

— Считай, что я завязала.

«Твой гений хрупкий был пленен царем»

В сером небе показались тяжёлые золотистые бока дирижабля. Он замедлил ход. От него отделилась человеческая фигура, которая широкими прыжками устремилась к Рите. Ох, черт, это же их лодка. Инстинкт, ставший второй натурой за годы, пока она была гарпией, требовал тут же вооружиться и нападать. Но Рита усмирила эту ярость.

Бродяга остановился на небольшом обломке острова в десятке метров от нее. Он был в мешковатой одежде и с большим шарфом на лице, а в руках держал посох. Рита узнала его по описаниям Орфина — Алтай.

Его взгляд стал мрачным. Он явно ожидал увидеть не ее.

— Я так понимаю, ты гарпия? — спросил он жёстко.

— Пожалуйста, выслушайте меня!

— Где ты взяла лодку? И что с теми, кто?..

— Они в беде, и я хочу помочь им!

От такого ответа Алтай немного опешил.

— Ты похищала и убивала моих людей. А теперь я должен верить, что ты хочешь кого-то спасти?

Рита молчала, сжав губы и упрямо глядя кочевнику в глаза.

— И почему лодка в таком состоянии? В какие дыры ты ее совала? А ну, пришвартуйся там, — он указал на ближайший остров, и Рита неохотно подчинилась.

— Я была не в себе, — попыталась оправдаться она, пока лодка приближалась к краю плато. — Я служила Асфодели, но теперь я больше не гарпия! Орфин вернул мне память, как и хотел. Но он сам угодил к ней!

Она накинула цепь на обломок стены, торчащий на краю острова.

— Отойди от нее подальше, — велел Алтай, глядя на Риту настороженно. — Вот так. Теперь рассказывай, что там у вас.

Он держался на расстоянии от Риты и в каждую секунду был наготове, чтоб сорваться с места или ударить посохом.

Она пересказала все по правде. Алтай сощурился.

— Почему ты считаешь, что Орфин в беде? Кажется, он не так плохо устроился.

Она уставилась на него потрясённо.

— Но ведь он теперь в рабстве!

— Многим в Пурге достается куда хуже.

Было ясно, что намекал он на своих товарищей, которые погибли в ее когтях. Рита сокрушенно опустила голову. Она не могла подобрать слов, чтоб просить Алтая о чем-либо. Всё, что она предложит, не искупит вины.

— Я не управляла собой, — наконец сказала она, надеясь, что это хотя бы отчасти правда. — С мозгов как будто сорвало все покрышки. И я боюсь, что с Орфином произойдет то же самое… и он станет чудовищем. Алтай, я прошу вас… позвольте мне оставить лодку.

— Разве ты не летаешь?

— Говорю же: я больше не гарпия!

— Топливо на исходе, — заметил он сухо.

Его слова были очередным ударом, хотя он произносил лишь холодные факты.

— Скажи мне вот что. Что с нашим старшим инженером? Стариком, которого ты унесла.

Рита напрягла память, копаясь в воспоминаниях Тис.

— Он был в Чертогах. Может, Асфодель хотела из него тоже сделать фамильяра, не знаю. Но сейчас… он уже стал цепнем, скорее всего.

Алтай вздрогнул и нахмурился.

— Подбирай выражения.

— Нет, я серьезно. Асфодель превращает призраков в деревья из плоти.

Кочевник изменился в лице. Он коснулся красного ствола посередине плота.

— А это?..

— Тот, кто был на лодке до Орфина.

Алтай на несколько секунд закрыл глаза.

— Кажется, Орфин смог с ним общаться, — добавила она негромко. — Мысленно. Так же, как он видит Бытое. Наверное, другие зрячие…

— Хочешь сказать, он осознает себя? — спросил он с долей ужаса, глядя на древо.

— Я не знаю… правда.

Алтай погрузился в мысли. Затем он привычным движением открепил топливный бак — теперь и Рита видела, что он почти пуст.

— Не сходи с места, — велел кочевник и улетел вместе с баком.

Его не было очень долго. Казалось, спор на дирижабле шел такой жаркий, что даже до нее долетали отголоски и искры. Он висел наверху и был такой заметной мишенью… Рита с болью в сердце вспомнила свое нападение: как рвала когтями обшивку дирижабля, как он гудел, сдуваясь, и как она сама упивалась слепой ненавистью. В уничтожении такой сложной и совершенной машины был особый сорт удовольствия — более холодный, нежели при сражениях и убийствах. Рита попыталась выкинуть эти мысли из головы, но она помнила каждый удар. Как удобно, что в Пурге память — это ненадолго. И как жаль, что зачастую призраки не выбирают, что им забыть. Единственный способ сделать так — передать кому-то воспоминание добровольно. Но стоило найти эту лазейку, как Рита поняла: она не имеет права забывать. Эти шрамы должны служить ей уроком. На глаза навернулись слезы, и она не смогла их сдержать.

Алтай вернулся на другом плоту вместе со вторым призраком — сутулым мужчиной средних лет с угловатой бородой. Незнакомец окинул придирчивым взглядом сперва Риту, потом древо. По манерам он напоминал зрячего. Выходит, среди кочевников еще оставались те, кого ей следовало поймать и доставить Асфодели. Эта идея ударила как хлыстом. Такое привычное направление мысли и вместе с тем такое чудовищно неправильное. Рита резко помотала головой, точно отгоняя мух.

— Ты спятил, — буркнул незнакомец Алтаю, перепрыгивая со своего плота на поврежденную лодку.