От внезапной злости сжимались кулаки. Орфин поднял табуретку и в сердцах швырнул ее вдаль по тоннелю.

«Бесплотный голос, что звучит в душе»

Ветер наполнял крылья, по мышцам разливалась мнема, наполняя гарпию мощью. Полет был урванными минутами пьянящей свободы. Тисифона упивалась им, как и битвами.

Седлая потоки пурги и взмахивая громадными крыльями, она мчалась по поручению хозяйки. Прогнать обидчиков от ее драгоценной поросли. Вот впереди показался остров, густо заросший цепнем. Четверо призраков в белых одеждах расчищали его топорами и лопатами.

Наметанным глазом Тис оценила расклад: два стража, два миссионера. Ну и забавные у Приюта клички для каст, конечно.

Недолго думая, она подхватила одного из крепчих когтями за золотую мантию и с клекотом подняла в небо. Его вес приятно оттягивал лапы. Внизу началась паника. Тис отшвырнула жертву в пропасть и кинулась на следующего. Острием клюва она пробила макушку гончему, который уже добежал до края плато и собирался прыгать на соседнее. Призрак рассыпался серой пылью. Третий, похожий на статую, замахнулся топором, но тем самым только открылся, и она вспорола его атлетичный белый торс.

Последний церковник уже успел перебраться на другой остров. Следуя заданию Асфодели, Тис могла бы за ним не гоняться. Но если он доберется до Приюта и расскажет о нападении, то при следующей встрече придется снова оправдываться перед Лукрецием. Проще добить минора.

Она устремилась следом за гончим и настигла бы его прямо в полете, но в последний момент ветер резко переменился и увел добычу из когтей. Парень и сам почти потерял управление полетом. Едва держась потока, он грохнулся на край соседнего острова и кувырком прокатился по нему. Поднялся на колени, затравленно озираясь, и дернулся всем телом при виде гарпии. Похоже, понял, что дальше сбегать не сможет.

— Умоляю, нет!.. — он закрыл лицо руками крест-накрест и замер, покорный судьбе.

Раж битвы всегда пьянил Тис похлеще любого мнемотика. Ужас жертв не трогал ее. Но сейчас она услышала слова гончего ясно, и ее прострелило острое чувство, которому Тис не могла дать названия. Слишком глубокое и противоречивое, чтоб вообще как-то именоваться. Одно она знала точно: оно мигом отравило удовольствие охоты, пустило по нему трещину. Похоже, новый зрячий разбередил в ней что-то, давно запрятанное под панцирь.

Клацнув когтями, Тис приземлилась на плато. Она шагала к призраку, не в силах принять решение.

Может, сбросить его вниз — и пусть выживет, коли достоин? Для любой другой касты это приговор, но у гончих всегда есть шанс поймать поток и спастись. Единственный надежный способ избавиться от них — растерзать, чтоб плоть обратилась струйками свежей пурги.

Она не понимала, почему поступила именно так, и злилась. Носилась по небу над островами, ныряла в облака ледяного пуха, пока наконец не осознала, что ей сейчас нужно. Что вернет прежнее равновесие.

Тис взмахнула крыльями, ловя новый поток пурги, и устремилась к логову Стилета. Бар встретил ее привычным гулом голосов и скрипом механизмов.

— Сода, братишка, — она наклонилась к управляющему через стойку. — Мне нужно кое-что особенное. Чтоб нахрен выбить из головы всё лишнее и, — она махнула ладонью, словно перечеркивая что-то, — не чувствовать.

Он оценивающе прищурился, в глазах плясали искорки.

— Это как-то связано с тем парнем, который искал тебя?

— Нет, — неубедительно соврала она.

— Ясно… Да, знаешь, у меня осталось немного подходящего кино. После него уже родную мать… вернее, — он цокнул языком, подбирая более точную аналогию, — последнюю стычку не вспомнишь. В общем, все твои переживания покажутся сущим пустяком.

— Отлично. Давай!

— Есть один момент, Тис. Стилет велел не угощать тебя, пока не вернешь долги.

Она поджала губы.

— Ладно. Да, это связано с ним, — процедила она.

— О, правда? Так он действительно из твоего прошлого?

— Не знаю. Я же не помню. Но он… — она почувствовала, как подергиваются уголки губ, — ну, прикольный.

— Почему тогда ты?..

— Всё! — она хлопнула ладонью по барной стойке. — Я ответила — гони сюда кино!

— Эм… Но, Тис. Спасибо за искренность, я правда ценю это. Но условия Стилета никуда не делись.

— Ой, Сода, прекрати. Мы оба знаем, что баром управляешь ты, а не он.

— Что ж, — он пожал плечами. — Значит, таковы мои условия.

Она ударила по столу сильнее, и зал немного притих.

— Не пугай людей, пожалуйста.

— Ты что, меня развел сейчас?! Сода, я крышую ваш бар от богини!

— И для тебя особенные цены, — ответил он тихо. — Но надо же знать меру, Тис. Ты увела минора, — добавил он почти беззвучно. — Значит, следует привести замену.

Она скрипнула зубами.

— Ладно! Будет тебе минор. Готовь кино.

*

Остров — замызганная комнатушка, от которой ползут коридоры, как лапы паука. На подоконнике пепельница, переполненная окурками, и неровные шторы. Напротив безмолвный телевизор, над которым зияет гнездо вытяжки.

По этой комнатушке металась женщина, не старая, но потасканная. Осветленные пожелтевшие волосы с отросшими корнями, размазанный макияж, отекшие глаза.

— Да пошло всё нахрен! — кричала она. — Не смешно!

То размахивала руками, то сидела, обняв себя за колени, и рыдала. Всё это Тис видела, подлетая и наворачивая круги вокруг новорожденного островка. Минорка заметила ее лишь в момент приземления. Облик гарпии, похоже, не произвел на нее особого впечатления.

— А ты ещё кто? Чего вылупилась?!

Тис возмущенно щелкнула клювом.

— Да сколько можно! — взвыла женщина. — Как мне очнуться? Ну, говори! Как очнуться?!

— Никак. Ты померла, дура.

Она разрыдалась с новой силой.

Ну что за истеричка. Впрочем, Тис видела сотни миноров, и все почти они кричали, злились или плакали. Когда-то очень давно, целую вечность назад, это трогало Тис и вызывало жалость, но она давно избавилась от этого глупого чувства. Но сегодня всё шло наперекосяк. Вопреки здравому смыслу, глядя на эту дамочку, Тис представляла ее чувства как свои собственные. И выполнить задуманное от этого становилось в разы сложнее.

— Ну, кончай это, — сказала она, скинув маску и неловко похлопав женщину по плечу. — Слезы тут точно не помогут. Вставай-ка.

Без толку. Тис присела рядом.

— Да все тут дохлые, чего так убиваться, ну!

— Пожалуйста, можно мне вернуться? — сквозь рыдания взмолилась женщина.

Тис вздохнула. И зачем вообще она ввязалась в этот разговор? Надо было хватать в когти да лететь, как она всегда и делала. Всё равно не в ее силах помочь хоть кому-то. Миноры — как свечные огарки: тлеют и затухают, что с ними ни делай. Оставить тут, отдать фантомам, Приюту или хозяйке — всё одно. Пурга всех стирает в порошок.

Никто не жесток сам по себе. Жестокость — это просто свойство мира.

— А сама как думаешь? Ты мертвая. Ясен пень, нельзя. Ну всё, вставай и полетели.

— Куда?

— В ад. Но по пути я куплю тебе выпивки.

— Что? — женщина отшатнулась.

— Обещаю охрененный стаут.

*

Сода закончил обслуживать пару других клиентов и с веселым прищуром глянул на Тис.

— Дамочка скоро прикатится, — сказала она.

Один из посетителей вдруг беспричинно завопил, но крик быстро перешел в тихое подвывание.

Сода намешивал кислотного оттенка коктейль.

— Знаешь, я вот думаю… Жаль, что у меня так мало бумаги, — сказал он. — А то с твоей истории прям хоть пьесу пиши. Он искал тебя, преодолевая опасности и невзгоды мира мертвых! Но ты даже его не помнишь! И все же он пробуждает в тебе, бессердечной гарпии, чувства. Но — о горе — он обречен! Представляешь, если мы организуем тут сцену и будем давать гостям играть роли — проживать жизни, так сказать? Надо будет предложить Стилету. Может, вернем бар в старые времена…

Тис потянулась, чтоб заткнуть ему рот, но бармен, смеясь, отпрянул. По Соде зачастую бывало сложно понять, он дурачится или говорит всерьез.