— Да мошкара эта мешает.

— Какая?

Они уставились друг на друга в недоумении. Тис вдруг рассмеялась.

— Что ты видишь? — спросила она.

— В смысле? Да вот же летает! — он указал на густое облако алых точек.

— В Бытом?

Орфин смотрел на нее недоверчиво. Издевается? Клубы красного пара обступили Тис и прошли мимо, но она и впрямь словно не замечала их. Орфин закатил глаза.

— Хватит придуриваться.

Тис скрестила руки на груди, дернула бровями. Ее вид дразнил и подначивал. Что за несносная девчонка.

Молчание затягивалось. Орфина охватили досада и растерянность. Разговор шел не по плану, Тис сбивала его и уводила от задуманного.

— Такая красная пыль… — наконец попытался объяснить он. — Как стаи мелких насекомых. Везде по Чертогам летает. Хватит притворяться, что ты их не видишь.

На секунду его накрыло полузабытой тревогой за собственный рассудок. «Что из этого мне мерещится, а что — правда? Может, я не умирал вовсе, а спятил и пускаю сейчас слюни, накачавшись таблеток?»

Тис глянула на него, как на поехавшего, а потом вдруг рассмеялась с неожиданной смесью умиления и жалости на лице.

— Орфин, — сказала она мягко и чуть насмешливо. — Ты зрячий. Это нормально, что ты видишь то, чего другие не могут. Пора уже привыкнуть.

Снова рассмеявшись, она пару раз взмахнула руками, словно разгоняя мошек, хотя рядом их не было.

— Они на меня реагируют?

— Держатся подальше.

— Да? Прикольно.

Несколько секунд Орфин наблюдал за ней, не зная что и думать.

— Знаешь… — пробормотал он, — первый месяц после твоей смерти… смерти Риты — я видел ее. Как призрака.

Тис перестала улыбаться, но ничего не сказала. Пожалуй, оно и к лучшему. Ему стало неловко за это признание, и он решил не развивать тему.

Он двинулся дальше по коридору, и вскоре Тис нагнала его.

— Пыль или насекомые, говоришь? — задумчиво повторила она и вдруг оживилась. — Или, может, пыльца?

— Может, и так. Но, как по мне, больше похоже на стаи мошек.

Внезапно она схватила его за руку — импульсивно и доверительно, без агрессии.

— А оно случайно не светится, как огонь?

— Что? Нет, оно просто красное. Как… кровавая морось.

— А… ничего огненного ты не встречал? Типа цветов или ягод? — ее глаза почти по-детски лучились.

Он переспросил, и Тис серьезно кивнула.

— Они должны быть небольшие, с ноготок. Белые, живые, горячие.

— Что это?

— Э… Ну, мне это назвали «благодатью», но какая разница. Так ты встречал?

— Я имел в виду, не как оно называется, а что это. Почему ты их ищешь?

Тис вздохнула.

— Просто… есть теория, что с этой штукой я смогу освободиться. Я обыскала весь некропилаг. Пусто. Но что, если их видят только зрячие? — она пытливо уставилась на него.

Как же отчаянно она хочет свободы. И это так похоже на Риту. Проклятье, жаль, что он не может помочь ей с этим.

— Нет, прости… Я не встречал ничего подобного. Но если увижу — обязательно тебе скажу.

Пыл в глазах Тис погас, и она вздернула подбородок.

— Ясно, ну да. Еще одна ложь.

— Я не… — возмутился было Орфин.

— Да не про тебя я. Мне навешали лапши про этот огнецвет, а я, дура, поверила. Неважно. Очередная чушь для тупиц, — она встряхнула гривой и зашагала быстрее.

Ее злость не слишком вписывалась в задумку Орфина, и он напряженно соображал, как это исправить. Тис пролетела мимо нужного поворота, и Орфин окликнул ее.

— Что ты задумал? — снова спросила она, уже почти враждебно.

Они свернули за извилистую колонну из бледно-синих нервов и остановились в мясистом тупике, где в плоть Чертогов вкраплялся фрагмент пассажирского вагона.

— Вот, мы пришли. Слушай, ты ведь сейчас продвинулась в поисках, а не наоборот. И это умная идея, что его видят только зрячие. Ты молодец. Я поищу для тебя огнецвет, — он улыбнулся, пытаясь подбодрить ее и вернуть нужное настроение.

Тис смотрела на него недоверчиво.

— А сейчас… — он взял ее за руку и подвел к анклаву реальности. Кисть у нее оказалась тонкой, но крепкой и цепкой. — Я хочу попробовать новый метод, как пробудить твою память. Хорошо? Присядь.

Она еще раз окинула взглядом кусочек поезда, пожала плечами и села на дерматиновое сиденье. Орфин опустился напротив. Между ними был холодный стол в металлической окантовке — точь-в-точь как в настоящих вагонах. Вот только вместо окна бугрилась рельефная стена из переплетенных сосудов.

— В детстве ты много ездила на поездах, — начал он, вспоминая рассказы Риты. — На каникулы к родственникам и обратно. Тебе нравилось лежать на верхней полке и слушать стук колес.

Тис провела пальцами по металлическому краю стола.

— Когда ты переезжала в Москву, ехала двое суток, на одной из станций вышла прогуляться. А когда вернулась, на твоей полке храпел пьяный парень, — он помолчал немного. — Как думаешь, что ты сделала?

Тис ухмыльнулась.

— Надеюсь, скинула его?

— Точно! Подтащила матрас к краю так, что парень свалился вместе с ним прям в центр купе.

— Не слишком-то грозно.

— Ты всё-таки была обычным человеком, еще не гарпией. Ты мне много таких приключений из поездок рассказывала. Но сам я никуда не катался — пока ты однажды не вытащила. Небольшое путешествие на выходные. Мы вот так же сидели в поезде…

Он протянул руку по столу, безмолвно предлагая Тис взяться. Она сузила глаза, но опустила пальцы в открытую ладонь.

— «Я забронировал отель. С тебя развлечения».

— Что?

— Попробуй погрузиться в эту сцену. Представь, что мы едем в поезде, планируем отдых.

Тис рассмеялась, смущенная.

— Ну же, давай, — подбодрил ее Орфин.

— Ха, ну ладно. «Завалимся в бар».

Сердце Орфина подскочило. Слово в слово!

— «Отлично», — чуть хрипло от волнения ответил он. — «А днем?»

— Я даже не знаю, куда мы едем!

К сожалению, он и сам не помнил.

— Допустим, в Питер. А это важно?

— Хм… «Погуляем по крышам».

Его кольнуло досадой, но он удержал на лице улыбку. В воспоминании Рита звала его смотреть трюки скейтеров, правда самого шоу он не помнил. Может, они так и не попали на него, кто знает.

Он хотел, чтоб она вспомнила эту идею.

— Должно быть красиво. А еще варианты?

— Не знаю. Ограбим музей?

— Что?

Она рассмеялась.

Сперва он возмутился, но тут же одернул сам себя. Потому что на самом деле… Рита вполне могла так пошутить. Он заколебался. С одной стороны хотел вернуть разговор в правильное русло, попытаться воссоздать его и разыграть в точности. Вдруг верные детали отзовутся в памяти Тис? С другой — быть может, дружеская атмосфера и непринужденность здесь гораздо важнее.

Он уступил хаотичной природе собеседницы — выбрал второй вариант, и они принялись весело обсуждать план ограбления.

— Допустим, — сказала Тис, — здесь вход.

Она обратила руку в когтистую лапу и процарапала полосу по серой столешнице.

«Да ты вандалка, — подумал Орфин. — Меня бы Никтос вздрючил за такое».

Тис скинула кожанку, оставшись в красной майке-борцовке; снятая куртка мигом рассыпалась пургой. Он обратил внимание на пару тонких серебристых линий на ее коже — одна пересекала запястье, другая, точно ожерелье, шла по шее. Странно, раньше он их не замечал.

Он молча наблюдал, пока она рисовала, завороженный тем, как движется рука и проступают мышцы на плече и лопатке. Тис стрельнула в него игривым взглядом. Под когтем появлялся вовсе не план воображаемого музея, а дурашливая, почти порнографическая картинка. Он усмехнулся, но куда больше его интересовала пластика ее движений, а не рисунок. Точно так же он засматривался на Риту при жизни, когда она самозабвенно отдавалась любимому занятию — например, танцу. И это… могло быть идеей. Память на движения — самая крепкая.

Орфин сощурился, прикидывая, как ее воплотить.

— Ладно, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Давай теперь представим, что уже приехали и настал вечер. Мы в баре, выпили по паре бокалов.