Она настолько открыта и несдержанна в своих чувствах, которые окружали ее плотным и вкусным туманом, что не смогла бы что-то утаить.
И Энлиль совершенно не собирался причинить ей вреда. Просто…
«Перестарался?»
Он не знал, что пошло не так. Сотни раз ведь проделывал одно и то же и никогда не ошибался.
– Катя, – произнес он спокойно. С тем, как он расшатал душевную часть девушки, ей сейчас нельзя испытывать лишних эмоций. Пугаться, например, подхватывая волнение своего палача. – Катя, открой глаза.
Снежинка послушалась.
Но стоило ей распахнуть веки, девушка зачем-то попыталась резко встать.
– Стой ты! – не сдержался Энлиль, понимая, что Катя только что чуть не упала.
Но резкий окрик сделал только хуже.
Словно загнанная лань, Снежинка понеслась, сваливаясь со стола на пол, попыталась встать, но опьяненное сознание не позволяло это сделать. Девушку шатало, она поскальзывалась на ровном месте, падала…
– Стой!
Вновь прижав ладонь к лицу Кати, Энлиль влил в девушку столько нейтральной энергии, что Снежинка должна не только в ту же секунду уснуть, но и проспит минимум до завтрашнего вечера.
– Прекрасно.
Энлиль аккуратно вернул девушку на стол и помассировал виски.
«Что ж… задание императора я, во всяком случае, выполнил…»
Он посмотрел на умиротворенную Снежинку, стараясь понять, насколько сильно расшатана ее нервная система и сколько времени потребуется, чтобы вернуть все в норму.
– Ох уж эти попаданки!.. – закатил Энлиль глаза.
Он определенно забыл сделать поправку на происхождение девушки. Но в этом своей вины не видел. До этого он всего раз встречался с настоящей попаданкой. И то не проводил на той девушке никаких экспериментов.
А здесь Катя…
– Снежинка, – вздохнул Энлиль, поднимая ее на руки.
Он без труда отпер дверь и направился в свою комнату.
Палачей никто не любит. Жить в столице, где окружение беспрерывно напитывает воздух своими гнилыми эмоциями, Энлиль никогда не мог. Большие города вредили инкубу, плохое самочувствие сопровождало круглыми сутками. Найти уединенное место на довольно долгий срок почти никогда не удавалось, слишком быстро менялся мир. Плюс, возникала проблема со здоровым питанием. Далеко от людей, слишком близко к людям… Как ни крути, Энлиль сталкивался с проблемами.
Пока не нашел выход. Императорский палач! Личные покои в заброшенной части дворца, где никто не беспокоит. Только редкие гости из императорской свиты, которые призывают на службу. Ну и преступники, куда без них? Ими можно было питаться, даже выпивать досуха, если вынесен смертный приговор. Императору дела не было, как именно умирают сосланные на казнь. Плюс, всегда хватало материала для практики по некромантии.
Заглядывая в свое отражение, Энлиль со спокойной душой понимал, что не подводит наследие своих родителей. Разве что обучение никогда не закончится. Как и ошибки.
Энлиль опустил девушку на свою кровать. Бледная и хрупкая. Ее тело начинал пробивать озноб.
Он накрыл девушку одеялом и направился на выход. Прежде чем покинуть комнату, Энлиль задержался у дверей.
Немного усилий и из угла вышло умертвие бурого волка. Густая, но местами отсутствующая шерсть, пустые глазницы, клыкастая пасть.
– Никого не пускать. Девушку не трогать, – приказал некромант-любитель, после чего вышел из собственных покоев.
К императору Энлиль шел быстро, прекрасно понимая, что не знает, какие сюрпризы может еще устроить Снежинка. Если она проснется… И увидит восставшего волка…
Энлиль прибавил шага, в тронный зал вошел, не дожидаясь приглашения. Даррион, как только увидел гостя, поднялся с трона.
– Ну, что? Вы закончили?
– Закончили, – мрачно кивнул Энлиль.
– И? – надавил Даррион.
– Леди Кати невиновна. К отравлению вашего отца она не имеет никакого отношения.
– А кто тогда? И почему у нее с собой был яд? Браил проверил пузырек, это тот же яд, которым отравили отца.
«Значит, Браил?»
Энлиль обвел зал взглядом, ища старого прощелыгу, который сыграл важную роль в обвинении леди Снежинки.
– Не могу знать, ваше величество. – Энлиль сложил руки за спиной. – Вы знаете, девушки создания нежные. Боюсь, леди Кати не выдержала… нашего общения…
Он не любил врать, но и никогда не говорил, как именно пытает людей, не вдавался в подробности. Раскрывать способности перед теми, кто так и норовит перегрызть глотку ближнему? Энлиль предпочитал оставаться в стороне.
– Хорошо. Я прикажу отнести леди Кати в ее покои, Браил займется здоровьем девушки.
– Боюсь, это исключено, – палач покачал головой. – Леди Кати не в том состоянии, чтобы ее можно было переносить… – Да, это было ложью, но ложью во спасение девушки. – Я самостоятельно займусь ее лечением.
Даррион нахмурился, явно недовольный подобным ответом.
– Уверен, что мои маги справятся лучше, – произнес император.
– Я не сомневаюсь в их работе. Но и вы мою недооцениваете. Стороннее вмешательство ей только навредит. А вы можете быть спокойны. Через семь дней ваша невеста сможет вернуться к отбору.
Даррион вновь нахмурился. Немного пройдясь по тронному залу, мужчина посмотрел на своего палача.
– У нее останутся шрамы?
«Не те, которые вас будут беспокоить», – мысленно ответил Энлиль, но вслух, однако, произнес совсем другие слова. – Не переживайте. Я знаю свою работу. Ваша невеста вернется в том же виде, что была передана мне. Ее повреждений вы не заметите.
Глава
20
Просыпалась лениво, с чувством дичайшего голода. Желудок пронзило спазмом. Возможно, если бы не этот момент, я бы продолжила сладко нежиться на шелковых простынях и дальше. Но есть хотелось просто фантастически. Словно целую неделю маковой росинки во рту не было.
Кстати, пить тоже хотелось. А вставать – нет.
Шелка нежно ласкали кожу, скользили по мне при каждом движении.
Сказка! Такая сладостная, что я позволила себе тихо застонать.
– И тебе добрый вечер, Снежинка…
Мужской голос заставил встрепенуться. Подскочила с места, прикрываясь одеялом.
Энлиль, палач императора, сидел за столом, стоящим вплотную к кровати. Только кровать не моя. Комната тоже. Маленькая, темная. Кровать, стол, зеркало в одном углу, медная ванная в другом. Все в одном месте.
– Что ты здесь делаешь? – испуганно зашипела я, отползая к другому краю кровати.
Мне нужна дистанция. Не знаю, что я буду делать Выход из комнаты только один, и возле него как раз расположился Энлиль. Но оставаться на расстоянии от мужчины в темных одеждах было спокойнее.
– Живу. Ты в моей комнате, Снежинка, – не отвлекаясь от письма, спокойно ответил Энлиль.
Палач обмакнул перо в чернильницу и продолжил вычерчивать на бежевых листах черные буквы.
– Что я здесь делаю?!
Зажмурилась, стараясь вспомнить, что вообще произошло. Палач говорил, что собирается меня пытать. Потом начал раздеваться… Теперь я здесь…
Заглянула под одеяло. Платья нет, только сорочка.
– Ты… ты меня…
Слова застряли в горле, я попыталась прислушаться к ощущениям. Боли между ног не чувствовала, но все тело сильно ломило.
– Нет, я тебя нет… – так же отстраненно ответил Энлиль.
Он увлеченно занимался своим текстом. Промокал свежие чернила бархатным платком, на меня даже не смотрел.
– Что я здесь делаю?
Пока палач выглядел довольно занятым, я осторожно обогнула кровать, планируя выскользнуть из комнаты. Незаметно не получится, но мне только дай выйти – дальше побегу, и есть шанс, что меня не догонят. Маленький, но все-таки шанс.
Чувствую, ситуация повторяется.
Боже, я не женщина, а Колобок. Вечно от всех убегаю, остается только лисы опасаться. Знать бы еще, какое обличье она принимает в этом мире?
– Лечишься, – сухо ответил Энлиль. – Сядь. Я скоро закончу, мы все обсудим.
Ага. Конечно-конечно…
Так я и доверилась палачу. Хватит, уже надоверялась. До конца жизни хватит.
