Лира же вывалила содержимое сумки на столик, стоящий в углу, выудила из кучи еще сырой мелок и тут же принялась чертить здоровенный треугольник. Я в ритуалистике не был подкован от слова совсем, так что просто следил за ее движениями. Да кого я обманываю? Я улучил момент и просто пялился на красивую девушку, занятую сложным делом. Лира со знанием дела нарисовала равносторонний треугольник и за двадцать минут написала длинное заклятье на языке духов на внешнем контуре треугольника, и полностью заполнила разными символами, значками и мистическими словами внутреннюю часть. Попросту отбросив оставшуюся горошинку мелка в сторону, она отряхнула руки — опять об робу — и подошла ко мне.

— Твоя задача проста, — начала она давать мне инструкции. — Чтобы я быстрее справилась, просто буду брать Мощь еще и через тебя. Увидишь сильного духа, можешь немного пыхать огнем, чтобы он вел себя посмирнее.

— А чего ты вообще затеваешь? — с сомнением обвел я взглядом кучку вещей, оказавшихся жертвами духам.

— А вот это сюрприз. Не буду портить, — улыбнулась Лира.

— Ну тогда приступим, чего мариноваться? — пожал я плечами и уселся на пол, привалившись спиной к камням, составлявшим стены.

Лира кивнула, засучила рукава и подошла к кучке. Порывшись, она вытащила оттуда бутылочку с чем-то маслянистым и все железные баночки. Все поставила на пол. Взяла одну баночку, открутила сужающуюся крышку с каким-то отверстием, капнула туда пахучим маслом и поставила ее на вершину треугольника, поближе к себе. Вернувшись к кучке, девушка взяла с самой верхушки пучок лимфоцвета и бросила его в центр треугольника. Потом ведьмочка встала около призывного ритуала, глубоко выдохнула, опустив руки и голову. Спустя пару секунд встрепенулась и, воздев руки, начала речетативом на туур звать кого-то. Через меня уже привычно потекла колючая Мощь Лиры.

Не прошло и пяти минут, как пучок мелких синих цветочков вспыхнул синим огнем. Из него повалили клубы густого желтоватого дыма, собравшиеся в фигуру оленя с пятью рогами. Я замер — впервые видел настоящее ведьмовство в действии.

Лира задала духу вопрос на туур. Естественно, я ничего не понял, в отличие от оленя. Он в ответ на ее слова тряхнул головой. Лира задала другой вопрос. Олень фыркнул и топнул копытом. Тогда Лира, судя по интонации, высказала какую-то просьбу. Дух, подумав, еще раз фыркнул, сжался в шарик из желтого дыма и нырнул в баночку.

Лира метнулась, подхватила баночку и с величайшей осторожностью завинтила крышку. Порывшись в кармане, она достала обычную этикетку для зелий, лизнула ее, приклеила и что-то подписала крошечным огрызком карандаша. Полюбовавшись результатом, она отложила баночку к входной двери.

— И зачем ты поймала духа? Причем в такую странную ловушку, — нахмурился я. Действительно, металлическая баночка была вовсе не похожа на обычные ловушки для духов, которые плелись из трав, корней вишни и сушеных вен диких зверей, которые я изредка видел в магазинах типа «Все для волшебников».

— Это сложнее, чем просто поймать духа. Я задобрила его жертвой, прикормила на золотое масло и поместила в специальное вместилище. Естественно, все с его позволения. А результат… Закончим, и я испытаю. Тогда и глянем. Если все пройдет успешно, то мы с тобой и Ранфом вместе поедем туда, где вы обычно тренируетесь.

— Ты же можешь пострелять и где-нибудь за городом…

— А кто сказал, что я буду тренироваться в стрельбе? — ехидно поинтересовалась Лира.

Та-а-ак, а вот это интересно. Я кивнул и уселся поудобнее.

За последующие несколько часов мы поймали восемь духов, включая того оленя. Начали с животных. Сначала Лира призвала кошку, потом орла. Потом она призвала какой-то комок белого меха с острейшими когтями. Он пыхнул по сторонам морозной Мощью, даже замахнулся на волшебницу, но тут вскочил я, заслонил ведьму грудью (что смотрелось не так впечатляюще, учитывая мои габариты) и пыхнул огнем. Комок шерсти сначала отшатнулся и порывался сбежать, но Лира сумела его успокоить и даже склонить к сотрудничеству. Потом ведьма начала звать духов природных явлений. А под конец…

— Фу-ух, — выдохнула Лира, закрутив крышку с духом темноты, — Ну а теперь самое сложное. Соберись, Джаспер.

— Да я уж понял, — хмуро отозвался я, глядя на оставшийся на столике предмет. Пришлось встать и немного размяться. Подумав, я еще и на всякий случай прогрелся.

Лира призывала духов зверей на травы и кусочки сушеного мяса, природных духов на разные кусочки коры, камушки и стекляшки. И мне теперь было интересно, кого можно призвать на дорогущий бронзовый нож с зазубренным лезвием.

Лира как-то нерешительно подошла к столику, взяла нож и вошла прямо в ритуал.

— Э? Лира?

Девушка вдруг резко задышала, гипервентилируя легкие, и вдруг с размаха всадила себе лезвие в руку. Нож вышел с другой стороны ладони, на пол тут уже упали первые капли темной крови ведьмы.

— Лира! — закричал я и метнулся к ней, чтобы вытащить из ритуального треугольника.

— Не смей! — вдруг крикнула мне она. — Не смей, Джаспер! Ритуал начался! Нельзя прерывать. Не мешай.

Я же, замерев, смотрел на лицо Лиры.

Решительное, даже чуть злое выражение резко контрастировало с бегущими по щекам слезами и кровью, стекающей с руки. Хотелось ее обнять, защитить, оберечь от всего на свете, но в ее осанке была лишь сила. Глаза горели лихорадочным огнем.

Никогда она еще не была такой красивой.

Лира расшатала нож в ране. Кровь уже не закапала, а побежала на ритуал тонкой, прерывающейся струйкой. Крикнув от боли, ведьма вытащила нож из раны. На зазубринах лезвия остались крошечные клочки кожи и мышц. Я мог только скрипеть зубами от злости.

Лира бросила нож на пол, в центр ритуала, и, подрагивая, вышла из ритуала. Еще раз вздохнув, она мазнула окровавленной рукой себе по лицу. Потом достала из кармана бинт и наскоро перемотала руку. Естественно, бинт тут же пропитался кровью.

— Шагейн! Уль тэ гарр на! — закричала от боли и странной ярости Лира. Никакого речетатива в это заклинании не было. Лишь ярость и капелька боли.

Нож дрогнул на третьей минуте. Будто бы им шевельнула чья-то рука. Лира только добавила в голос ярости — заклинание она уже больше рычала.

Вдруг нож поднялся в воздух и треснул. Из трещин широкими струями полилась расплавленная, светящаяся бронза. Она быстро собралась в человекоподобную фигуру воина.

Двухметровый, мускулистый, кожа насыщенно-бронзового цвета сплошь покрыта ужасными шрамами. Повсюду — в плечах, бедрах, из живота — торчали обломанные стрелы и куски лезвий. Слишком маленькие для него элементы брони, напоминающей античную, были звериными сухожилиями пришиты прямо к коже. Лицо скрывал шлем с мелкой решеткой для лица, оттуда было слышно шумное дыхание, и изредка падали капли слюны. В правой руке дух сжимал булаву, усеянную длинными, кривыми, зазубренными шипами — ими была покрыта не только рабочая часть, но и древко и даже рукоять — шипы во многих местах проткнули кожу и торчали из руки. Другая рука не была вооружена, да это ей и не требовалось — скрюченные пальцы оканчивались пятисантиметровыми когтями. От духа тяжело воняло кровью.

Дух подавлял. При его виде хотелось упасть на колени и принять неизбежную смерть. Так хотел Кот. Он не видел смысла сражаться с этим.

Я же вспомнил глаза Лиры. Трудно дался только первый шаг. Я сумел подойти к девушке и снова закрыть ее собой. Потом я покрыл себя чешуей, и не останавливал поток Мощи до тех пор, пока мое лицо не превратилось в ощерившуюся десятками зубов пасть.

— Зачем призвала? — спокойный голос духа никак не вязался с обликом, но хватало и одного голоса. В нем чувствовался опыт тысячелетий непрерывной войны.

— Мне нужна сила, — просто ответила Лира.

— На тебе мало крови. Отпусти или убью. Ты не воин.

— Разве ты не чувствуешь надвигающуюся войну? — прорычал я духу.

— Я видел эту войну, как и тысячи других, — ответил дух. — Кровь на улицах. Взрывы. Огонь. Разрываемая плоть. Сотни смертей. Неутолимый голод червей. Рев совершенного существа, властителя глубин и небес. Тихий голос поедающего души. Рокот пожаров.