— Не то чтобы было прямо надо, но да, в курсе. Спасибо. А насчёт кота-не кота…

Я вынул пару заколок и стянул с головы берет, который в человеческом обличье носил не снимая. Поставил уши торчком. Насладился изумленным лицом Эда. Пряднул ушами, буквально разок.

— Нда. Гиз мне говорила о проблемах с твоим проклятьем. Но не думал, что такие. Собственно, поздравляю тебя с переселением в человеческое тело. Скажи, как удобнее? Быть котом или человеком?

— Знаешь, везде есть плюсы и минусы, — задумчиво протянул я. — Предлагаю сесть где-нибудь и поболтать. Только в беседку не хочу, там снега навалило, ещё топить его, а мне сегодня нежелательно напрягать мощепроводы.

— Так пошли в Табакерку, — пожал плечами Эд. — Я тут на рынок сгонял, рыбок купил. Ну какие ты постоянно ел. Мне тоже понравились.

— Я купил осс, чтобы отметить новоселье. Или староселье? Обретение дома?

— Да я там цветами занимаюсь. Беспорядок такой, будто ремонт затеял. Считай новоселье. Берём осс, рыбок, и пошли ко мне. Поболтаем хоть, как нормальные люди.

— И то верно.

Мы забрали наши покупки и, пока нас никто не заметил и к чему-нибудь не припахал, убежали в Табакерку. Там мы прокрались мимо куч сухой земли, охапок не менее сухих стеблей растений, груды горшков, и наконец прибыли на кухню. Эд сразу же раскрыл шторы, и лиловый свет Шума пролился на мою кожу. Впервые подметил — от этого неяркого света ощущение как от солнца летнего полудня. Кожу немного жгло, но в целом терпимо и даже чуток приятно.

Мы расположились за высоким узким столом, напоминающим барную стойку. Стулья были под стать — высокие, с низкими неудобными спинками. Эд достал стаканы под осс, разложил на блюде рыбок и порезал ветчины и сыра, извлечённых из кухонного шкафчика.

— Сегодня с утра прошелся до рынка, купили горшки, еды сюда немного, ещё всякого по мелочи, — немного рассеянно прокомментировал мой взгляд на ветчину волшебник.

— Ага. Купили? — я невольно отметил множественное число.

— А то ты не видел, — ехидство в голосе сонитиста можно было намазывать на хлеб.

— О чем ты? — постарался прикинуться валенком я.

— О Гиз.

— Ладно-ладно. Я просто искал Маю, и случайно заглянул. Подумал, что Гиз знает, где этот пенёк, и что Гиз может быть у тебя в Табакерке. Кто ж знал, что вы так… заняты.

— Да не слишком заняты, — с довольным лицом хмыкнул Эд. — Пока никакой занятости. Гиз семнадцать. Мне совесть не позволит.

— А тебе?

— Да я хрен знает, говорил же. Чего-то около двадцати пяти-двадцати восьми. Некому было сообщить, когда именно я родился.

— Хотел спросить у тебя, Эд. А откуда вообще Табакерка у тебя взялась?

— Изначально это долгая история, но определенную часть ты слышал. Когда я вернулся в наш институт, то обнаружил разруху и запустение. Большая часть оборудования была вывезена, но кое-что осталось. Табакерка — один из лично моих трофеев. Это обычная исследовательская Шкатулка, которую я творчески переоформил.

— Шкатулка? Это как комната? Квартира?

— Ну смотри. В Последнем Океане ныряют батисферы. В Инферно для исследования Стеклянной пустоши используются стеклоходы. А в мире чистого звука используются Шкатулки. Потому что музыкальные. Логично?

— Логику понял, но что за Стеклянная пустошь?

— Можно не объяснять? — вздохнул Эд. — Запасы твоих вопросов безграничны.

— Позязя. Это ж мой домен, мне интересно.

— Смотри. После Битвы девятнадцати королей разумные Общности сильно пересмотрели свои отношения. В основном под давлением появившихся драконов. И сейчас все расы свободно сотрудничают, организовывая в каждом из миров по паре-другой исследовательских институтов. Обычно в них изучают странные, необычные места того или иного мира. У нас это лунные базы, в Океане — попытки достичь дна, в Вьюге — вулканический архипелаг, а в Инферно — додумались пробурить "потолок" мира и выйти на огромную пустошь, названную Стеклянной. Потому что там огромный слой мутного непрозрачного стекла. И сейчас эту пустошь исследуют. Понятненько?

— Понятненько, босс.

— Ну и славно. Так вот, я прихватил Шкатулку и до-олго ее ремонтировал. Выкинул нахрен аппаратуру, смастерил тайники, сделал красивую отделку, соорудил замкнутую систему циркуляции воды на духах очищения, ну и, конечно, разграничил зоны на обеденную, рабочую и спальную, что наверху. Так и жил, долгое время. Пока в один прекрасный день не пришли те уроды в масках.

Эд наконец смог прикоснуться к еде — он съел кубик твердого сыра и тут же запил оссом, пока не пришлось рассказывать мне что-то ещё.

— Ну теперь-то ты вернул свою собственность. Рад за тебя.

— Угумс, — кивнул Эд, болтая во рту осс. Наконец, он его проглотил: — Ух. Хороший взял, ягоды мипп немного перезрели, оттого вкус более сладкий.

— Да, сам заметил.

— Так, теперь ты. Какие новости?

Я вкратце рассказал про тренировки с Ранфом, про Серпентис, про свое превращение и его особенности, а также рассказал про случай с Авелем и его говорящим топором.

— Да, любопытно, — наконец откинулся на микро-спинку Эд. За это время он приговорил уже два стакана, и почти добил третий. — Я бы с удовольствием с тобой схлестнулся. Просто чтобы проверить как тебя, так и меня. Надо же, инферналист-контактник. Даже интересно стало.

— Но не сегодня. Только плавление освоил.

— Да понятное дело.

— А ты? Что ты делал, как ушел?

— Занялся привычным делом. Выслеживал, добывал знания, немного лечился, выслеживал, добывал, лечился. Ещё вставляем слова "проникал", "втирался в доверие", немного "пытал". Зато перебил человек пятнадцать культистов, накрыл два наркопритона. Куча полезного, в общем.

— Ясно. Меня вот все интересуете вы с Гиз, уж не обижайся, — Эд только хмыкнул. — Как так вообще вышло?

— Я сначала думал, что она заносчивая и немного заумная волшебница. Потом как-то случайно завис у нее в каморке, помог ей считать один хитрый коэффициент. Так и разговорились. Иногда спарринговались, пока вы на охоту летали или готовили зелья. Считали на этой ее машинерии, Маю тренировали. Так незаметно и сблизились. Но чуток с дистанцией. Наверняка понимаешь, о чем речь.

Я кивнул, чувствуя, как загорелись самые кончики ушей. Прекрасно понимаю.

— Так вот, — продолжил волшебник. — Ну а потом я ушел вслед за Табакеркой и Костром. И вдруг неожиданно для себя понял, что сильно по ней скучаю. В целом по поместью, тебе, спокойствию, зарплате скучал, но Гиз была на первом месте. Ну и понял, что влип. Потом, как экстравагантным методом сюда вернулся, она от меня почти не отлипала. Все пыталась мазать чем-то, даже сумела пару костей мне срастить. И глаза ее так светились… Да, мы, может, и не слишком сильно сходимся характерами, но увлечения у нас точно одни. Всегда есть о чем поговорить. А что у тебя с Лирой?

Я поперхнулся оссом от такого вопроса. Уши зажглись целиком. Хорошо, это почти не видно из-за меха…

— Кхе-кхе-КХА! Ну… Как бы… кхе-кхе… Ничего. Наверное.

— Наверное? — готовится ещё один бутерброд с ехидством.

— Да я не знаю. Все сложно. Стенка какая-то стоит. В конце концов, вы полноправные люди. А я как бы кот. Фамилиар ее. Ты вот можешь похвастаться тем, что тебя девушка на рынке купила?

— Да, проблема, — поджал губы и покивал сонистит, подливая мне осс. — Но не такая уж и большая.

— А бывает больше?

— Один из нас, ну, опытных образцов, нашел свое место на исследовательской базе на Луне. И он влюбился в молоденькую моннгу.

— Чё? — я натурально охренел.

— Ну а вот так. Сошлись характерами, — пожал плечами Эд. — И ничего не попишешь. Человеку нравится моннгу, а ей — человек. Ну подумаешь, что она больше в полтора раза, имеет мех, клыки и в целом напоминает смесь енота и полярной лисы. С ее точки зрения, это он лысый, маленький обезьян. Такие дела. Так что подумай, проблемы ли у тебя, или так, трудности?

В дверь тихо постучались.